Пожалуй, ни одна из столбовских изб не имеет такую завитую и неоднозначную биографию, как «Эдельвейс».

В 70-х годах мы слышали, что около «Манской стенки» появилась изба с таким названием.

Никто особо не удивлялся. Тогда на Столбах подъем был.

Говорили, что в избу ходят альпинисты из «Труда». Не пьют, тренируются. В избе у них порядок. Уютно, даже камин есть. Нам у камина погреться не пришлось. Наших знакомых в избе не было. В гости не звали.

Потом на Столбах пошел разговор, что изба сгорела.

Тогда начали свои очередные бои Абреки. Многие думали, что это их дело. К тому же была стычка до этого между ребятами из избы и Абреками.

Только лет через 16 после узнал я от В.Голубцова (одного из старших в «Эдельвейсе»), что сожгли первую избу не Абреки.

Один из первого состава избы был выгнан за «хорошее поведение». Тяжело больной, почти перед смертью признался, что сжег он избу из смешанного чувства мести и пакости. И Абреки тут ни при чем. Они в то время туда дорогу не знали.

Об «Эдельвейсе» и его коллективе заговорили на Столбах после «Вигвамовского боя» 1972 года и особенно во время и после суда над Абреками.

Возглавлявший коллектив избы Е.Лемешев, его соратники Гурский, Соболев, Банников были в качестве пострадавших. И погибший у «Вигвама» Ю.Сорокин был также из «Эдельвейса».

Еще не утихли страсти, как остатки коллектива избы возродили ее в виде «Бани». Ходили туда небольшими компаниями, часто случайные люди.

Пришлось мне как-то побывать там в гостях по приглашению даже не старых хозяев, а их друзей.

Запомнилась теснота, неуют. Плохая печка, значит холод и дым в избе.

Среди ночи приползали какие-то незнакомые, слегка трезвые молодцы с расхлябанными девицами. Они были немного агрессивны, но веселы. К утру уснули и спали до обеда.

В это время начала набирать силу скальная секция спортклуба «Политехник». Зимой 1972-73 года мы часто ночевали в снежной избе под «Китайской стенкой».

В холодные ночи, конечно, появлялись мысли о своей избе. К тому же наших быстро растущих спортсменов привлекали высокие необлаженные отвесы на Манской стенке. И как-то раз, после холодного лазания на Манской стенке, привел в эту самую «Баню» наших политехников всеми уважаемый альпинист В.И.Колотий.

Посмотрели они на эту публику, что ходила туда пить и бездельничать, и решили сами строить себе избу в этом районе недалеко.

В бригаде строителей — Н.Захаров, В.Лебедев, А.Богачев, С.Ченцов, В.Балезин. Скоро к ним присоединился пришедший из армии А.Карлов.

Избу (назвали «Теремок») строили не спеша, с любовью.

Остроганные стены, пол из рейки. Тогда им строить еще не надоело. К тому же никто не мешал. Изба получилась на славу.

Только походить в нее не пришлось. Даже новоселье справить не успели.

В феврале 1976 года сожгли избу обиженные лесники.

Вот, сказали, нас не спросили, а строить взялись.

Слегка удивленные, но не побежденные, кинулись ребята снова в эдельвейсовскую «Баню». Стали бороться с пьянками в избе. Сначала это делали своеобразно.

Водку, принесенную хозяевами, выпивали вместе, а сами не носили.

Те возмутились, но воевать не стали. Состоялся серьезный и очень горячий диспут. Серьезность его подтверждалась хотя бы тем, что Коля Захаров готовился к нему в библиотеке по трудам классиков марксизма.

Что из трудов классиков связал он со столбовской жизнью, установить сейчас трудно. Но оппоненты были повержены. Добил их и аргумент С.Ченцова. Если они по дурной злобе сожгут избу, то в форточки их квартир залетят бутылки с зажигательной смесью. И они на себе испытают все чувства погорельцев.

После диспута «старики» все реже появлялись в «Бане». И числом поубавились.

Изба становилась спортивной, но не стала просто спортивной базой политехников. Ходили туда не только политехники, но и из «Водников», «Зенита» и просто хорошие люди. Те, кто пришелся ко двору в избе.

В 1978 году на Столбах к власти пришла администрация Кочановского. А грозная Косинская очень благоволила молодому спортивному коллективу.

За хорошее поведение и охрану природы им разрешили построить новую большую избу.

В первое воскресенье декабря 1978 г. состоялось торжественное новоселье.

Стол украшал торт в виде избушки. Спортивная публика в избе никогда не увлекалась спиртным. Но гостям было предложено выпить на любой вкус. На торжестве присутствовали делегации дружественных изб.

Наибольшим числом была представлена «Голубка». Все были веселы и милы. Несколько оригинально поздравил хозяев с новосельем наш друг Барс. Он не на шутку разошелся и расходился. Успокаивал его Нахал такими сильными аргументами, в основном по корпусу, что потом у Барса болело в разных местах. Барса вывели из избы и уговаривали идти домой в «Голубку».

Он вырвался и «рыбкой» нырнул под нары. Перед этим торопливо сообщил, что он договорился с хозяевами, и будет ночевать здесь. Но договор не утвердили. И с помощью хозяев Барса вынули из-под нар. Он неожиданно быстро понесся домой, почти что по тропе.

Когда он подлетел к коряге, что торчала низко над тропой, ему крикнули: «Барс, пригнись!»

Он гордо заявил: «Коммунисты не сгибаются». Глухой удар — и Барс под корягой. Крепок был он и его лоб. Встал и сам дошел до избы. Хоть и был немного обижен, но похвалил Нахала за сильные удары.

«Вырастили микрогиганта на свою шею», — сурово заключил он.

И зажил «Эдельвейс» в редком сочетании суровой спортивности и столбистского веселья.

Ветры разрушения, витавшие над Столбами, пока обходили избу стороной.

Были и свои маленькие домашние забавы.

Тяжелым выдался для Шуры Карлова 1978 год. В том году он попадал под машину, на стройке на него падала доска, на скалах его упустил страховщик. Были и другие неприятности.

Шура с нетерпением ждал, когда кончится этот плохой год, и настанет год хороший. И так он ждал, что, как только дождался, выпил сразу за прошедший и будущий год.

И пошел он в «Голубку», скорее всего, в гости. Шедшие за ним находили на тропе его шапку, рукавицы, а потом и теплые вещи.

В лесу стоял дикий мороз.

Фактически замерзшего, Шуру подобрали друзья из «Голубки».

Вспомнив описанные в книгах опыты немцев с замороженными людьми, Шуру положили к самой горячей и габаритной женщине — некоей Зузу — и стали наблюдать.

Когда движения рук Шуры относительно женщины стали определенными, решили, что он ожил и ему ничто не угрожает.

А в остальном в избе умели и тренироваться, и веселиться.

Гости, разными путями попадавшие в избу, вели себя пристойно, с уважением к хозяевам.

Достопочтенный Бурмата несколько раз почтил избу своим присутствием. И здесь он оставил по себе необычные воспоминания.

Приходил в избу, был приглашен за стол. Не дожидаясь угощения, доставал свой хлеб, почему-то обгрызенный со всех сторон.

К нему была еще колбаса, тоже не первой свежести. Ему подавали то, что ели все. Он кушал, благодарил, а свое собирал и уносил. Острые языки предполагали, что это для визита в другую избу.

Когда в конце 1979 г. вышел на волю Цыган, иногда приходил в гости один или со своими молодыми подручными Доманцевичем и Угрюмым. Вели себя очень культурно.

Но вот в августе 1983 года вышел у Саши Цыгана конфликт со старыми Абреками. Его сильно побили. Решил он, что пора кое-кого из них отстрелить без лицензии.

Откопал он где-то исправную мелкашку. Противники на мушку как-то не попадались. Вечерами было уже холодно. Вот Саня и подогревался, а потом шел подстерегать врага на узкой тропе.

В порядке тренировки чуть не подстрелил около избы «Изюбры» ничего не подозревающего Фросю, который шел в свою избу. К тому же нес выпить на долю того же Цыгана. Огорченный Цыган пошел затем в «Эдельвейс».

Там он решил показать, что он еще и меткий стрелок. Решил выстрелом задуть пламя свечи. А сзади, на беду, стояла банка с вареньем, которое к тому же забродило.

Раздался громкий взрыв, варенье по всей избе разлетелось.

Снайпер слегка сконфузился. У него возмущенные хозяева, вернее хозяйка, ружье отобрали. Затем извинился Цыган, избу прибрали, инцидент улажен. Цыган с оружием ушел.

Финал был неожиданным, особенно для Цыгана. Ему позвонили домой. Предложили винтовку почистить, разобрать. Затем отвезти и сдать ее добровольно в серое здание на Маркса. С той стороны, где кинотеатр «Луч».

Товарищи чекисты тоже в меру сил помогают охранять природу. И им тоже неприятно слышать ночные выстрелы, которые уже давно не звучали на Столбах.

Цыган оружие сдал. Ему погрозили пальцем. И гулял он на воле еще целый год.

Зашагал он в «угрюмом строю» осенью 1984 года. Но об этом в другой раз. Там временем над «Эдельвейсом» сгущались тучи. Новая администрация все круче «заворачивала гайки» на Столбах. Механизм разрушения столбизма уже нельзя было остановить.

После нескольких конфликтов в 1984 года сожгли лесники эту солнечную двухэтажную красавицу-избу.

Снова пришлось складывать старую баню. Сложили, ходили, ждали, когда утихнут страсти. Надеялись на лучшие времена. Ждать стало невмоготу.

В октябре 1986 года вырос на старом пепелище картиночка-коттеджик из домашнего бетона с фасадом из желтых кирпичей.

Увидели его лесники с вертолета. Затошнило их от этого великолепия. Пришлось им, родимым, побегать по кабинетам разных властей, наговорить всяких страхов о грозных врагах-столбистах.

Уговорили, получили взвод солдат ВВ. Не с автоматами, а с ломами и лопатами пришли служивые в лес. Четко выполнили они приказ. Верили лесникам, что уничтожают притон темного элемента.

Грохнули ломы и кувалды. Не стало домика в декабре 1986 года. Чтобы совсем несладкой была жизнь столбиста, вынесли «атаману» Вове Лебедеву и его близким соратникам штраф по 50 рублей. Вот так-то!

После долгих мытарств по начальству разрешили высочайшей милостью поставить у пепелища палатку с печкой. Чтобы меньше поддувало и мочило, обложили ее по низу листами жести от крыши старой избы.

Получился феномен столбовской архитектуры — бронированная палатка. Сначала терпимо, а зимой... Тесно, холодно и плохо.

И снова зачесались руки у работников лопаты и топора. За несколько последних дней 1987 года вырос бетонно-кирпичный домик. Сначала стены его покрывали картоном из ящиков.

Вот проходят годы, а он пока еще стоит. Обустраивается понемногу. Сделали красивый теплый чердак. Обшили часть стен рейкой.

И, вообще, в «Эдельвейсе» хорошо. И люди там хорошие. На скалах выступают. Иногда награды выигрывают.

А Захаров и Лебедев дорогу в Гималаи узнали. Сначала на Чо-Ойю им не повезло. И на вершину не взошли. И соотечественник на восхождении погиб.

Но вот в мае 1992 г. Н.Захаров с четырьмя красноярцами взошел на вершину Дхаулагири.

Осенью 1991 года праздновал «Эдельвейс» 13 лет своей первой избы. Было много гостей. Ярко горела китайская лампа, что привез Вова Лебедев из Непала. Были воспоминания, песни. Пришли даже те, кто редко ходит или отошел от скал и гор.

Но были в избе и дети тех, кто еще и сам не ушел от гор и спорта. Пойдут ли они в горы за родителями, полезут ли на скалы? Время покажет, выбор сделают сами.

Нам только осталось пожелать, чтобы всегда приветливо светили для нас со скального бастиона огни «Эдельвейса». И чтобы рады нам были в избе старые и новые друзья. И чтобы мы всегда с радостью заходили в избу для встреч с ними.

В.А.Тронин