Ферапонтов Анатолий Николаевич

Байки от столбистов - III. Где это я?

Душной июльской ночью «Веселые ребята» расположились на ночлег в Нарыме: вынесли из избы одеяла, бросили их на траву и стали до сна под ленивый треп глядеть на звезды. Был среди нас какой-то случайный паренек, под Первым столбом к компании лишь намедни прибившийся, он вдруг стал читать наизусть стихи совсем нам тогда неведомого хулигана Баркова, пушкинского современника, — выразительно, будто со сцены на концерте школьной самодеятельности, а мы, конечно, ржали беспрестанно, как и положено юным оболтусам. Угомонились уже перед рассветом, стали посапывать, но тут забрел к нам парнишка из чужой компании по прозвищу Чек, — пьянущий изрядно. Следует заметить, что мы-то сами в те годы выпивали редко, увлечение это, вовсе не чуждое многим столбистам, презирали, предпочитая с раннего утра лазить по скалам на свежую голову. А он пришел и стал шуметь.

Однажды к нам в избу в четыре утра завалилась гастролировавшая в Красноярске труппа театра имени Гоголя во главе с Борисом Чирковым. Не шибко трезвые, но веселые парни и девчонки нас живо растормошили. Спели несколько песен, рассказали пару баек из театральной жизни и очаровали всю компанию настолько, что мы целый день посвятили им: водили даже на Дикие столбы. Так то — московские актеры, а здесь — какой-то пьяный Чек.

Уговоры и маты на парнишку не действовали, пришлось ему немного накостылять, только после этого он ушел. Но расстались мы ненадолго. Через несколько минут в предрассветной летней тишине со стороны зверинца раздался сначала вопль человека, после страшный рев огромного медведя, а спустя секунды заголосили и прочие звери.

С травы нас как сдуло: каждый мгновенно понял, что произошло.

Чек лежал без сознания в нескольких метрах от медвежьей клетки, куда его оттащил рабочий зверинца Николай. По счастливому стечению обстоятельств, в тот момент, когда парнишка решил поцеловаться с медведем, Николай вышел во двор справить нужду. Едва заслышав рев, он не раздумывая схватил колун, лежавший подле крыльца и бросился к клетке. Чек извивался от боли и ужаса, упираясь ногами в железные прутья, а зверь драл ему ноги когтями. Николай стал бить обухом по медвежьей морде, и бил, пока тот не отпустил жертву. Теперь пацан лежал без сознания и мелко дрожал, а его спаситель сидел рядом, не в силах выпустить из рук топорище, и тяжело дышал, судорожно всхлипывая порою.

Пожалуй, очень немногие видели раны от медвежьих когтей. Мы — видели. Они ровные, как бы фрезами в живой плоти сделанные, правильной овальной формы, глубиной до трех сантиметров. Крови не было, только розовая сукровица плескалась внутри ран. Что ж, наше дело известное: как можно скорей унести его в город:

Но тут начинается смешная часть моего рассказа. Дело в том, что предыдущий день можно было назвать для Столбов знаменательным: впервые за всю их историю на поляну Нарыма заехал автомобиль, да не какой-нибудь вездеход, а обыкновенный «москвич». Сейчас он стоял посередине поляны, а хозяин его, кажется, так из машины и не выходил, спал в салоне мертвецким пьяным сном.

Намедни мы чесали затылки, как это его угораздило проехать? Проблема была в чудесном валуне, торчащем в сотне метров повыше Нарыма прямо посреди дороги: телега-то проезжала над ним свободно, а любая машина — ну, никак. Однако — вот камень со стесанной макушкой, а там, на поляне, «москвич»: разве можно собственным глазам не верить?

Заблудившемуся автомобилисту мы устроили экспресс-вытрезвитель: выдернули из машины и плеснули на голову ведро ледяной воды из Роева ручья. Он ползал по траве, материл нас последними словами и требовал сказать, куда и зачем мы его привезли. Тем временем наш план был готов: подогнать машину к препятствию, перенести ее на руках, за руль — нашего парня, в сопровождение — Дуську.

Так все и сделали: «москвич» перенесли без особых усилий, Чека уложили на заднее сиденье, головой на дуськины колени, но так и не протрезвившийся хозяин начал вдруг «качать права»: моя машина, пошли все вон и тому подобное. Пришлось кулаками вразумить и его, потом усадили притихшего справа от нашего водилы. Теперь все решало время.

Парнишка отделался шрамами и испугом. Но обратите внимание: как же Господь берег этого дурачка! Предвидя его смертельный трюк с медведем, загодя послал в Нарым алкаша на «москвиче», а после, точнехонько вовремя, разбудил Николая — пожалуй, единственного тогда человека в Нарыме, который смог пойти на зверя с топором ради спасения другого человека.

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Собрание →
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов А.Н. Байки III

Другие записи

"Главный штаб"
«Главный штаб» название одной из столбовских стоянок. Может показаться странным такое название на «Столбах». Штаб, да еще и главный! Придумал это название для своего временного жилища Владимир Клюге. В гимназии, где он учился на уроках истории, он не раз слыхал, да и читал в книгах о походах и подвигах великих русских полководцев и людей сильной...
Купола свободы. 11. Вечером (перевод семьи Хвостенко)
ВЕЧЕРОМ, после того как тело унесли, мы отправились в одну из старейших избушек на Столбах. Избы эти построены, как правило, прямо на скалах. Иногда они расположены на самом верху так, что приходится совершить восхождение, прежде чем попасть внутрь. Бревенчатый сруб может примыкать прямо к гранитной стене, которая...
1914 г.
Получив официально отпуск из университета, на рождественские каникулы я поехал на юг Киевской губернии в местечко Смела к Гаврилу Степановичу Неводовскому. 3десь я провел время до 7-го января 1914 года, т.е. 10 дней. За работой и разговорами вокруг и около мира грибов время прошло незаметно и полезно для меня во всех отношениях. По тому времени у Неводовского сосредоточился громадный...
Обратная связь