Всякий, кто посетит Государственный заповедник «Столбы», неизбежно скажет, что был в чудесном уголке.

Ознакомление с заповедником лучше всего начать с Эстетического района. Из города туда можно попасть несколькими путями: Лалетинским логом, гористым Каштаком, через Зеленый лог на Калтате и через Змеиное городище и Моховой ключ.

Первый маршрут — наиболее легкий. Он проходит в глубокой ложбине вверх по течению речки Лалетиной, мимо остроконечного мергелевого обнажения Чортов палец и Поперечины, через пологий и совсем не трудный для пешеходов «Пыхтач». Остальные маршруты несколько труднее, но зато живописнее и интереснее.

От станции Енисей идет широкое шоссе к поселку Базаиха, который из бывшей казачьей станицы стал за годы сталинских пятилеток пригородом Красноярска, с промышленными предприятиями и значительным количеством населения. За поселком дорога идет по косогорам и вступает в глубокий лог. Отсюда и начинается подъем на Каштак.

Мы идем гуськом по узкой тропе, с мешками за плечами. Склон становится все круче и круче, и кажется: никогда не кончится этот трудный подъем! Но вот, наконец, впереди показался просвет. Преодолев последний переход, выбираемся на вершину. В стихотворении «На Каштакской тропе» поэт-«столбист» попытался передать ощущения, испытываемые на этом участке пути.

Мешок за плечами и, снова — в дорогу!
Идем мы тропой по глубокому логу
К вершине крутого хребта Каштаком
А это спортсмену и то не легко.

Чем круче подъем и к солнцу поближе, —
Тем шаг тяжелее, короче и тише,
Пока не получен приятный сигнал:
— Котомки на землю... и все на привал!..

Шнурует тесьмою тропа косогоры.
Куда ни посмотришь — все горы и горы...
Подернута синею дымкой слегка,
В бескрайнюю даль убегает тайга.

Ты чувствуешь, как ветерок обвевает,
Как влагу с лица и усталость сгоняет.
Ты видишь, как ястребы с криком летяг,
Ты слышишь, как сосны немолчно шумят.

Что может быть лучше, прекраснее лета?
Узорные листья пронизаны светом,
И блики ложатся, лаская траву,
И в зарослях прячется луч золотистый...

На миг осветит стебелек серебристый
И с ним — этот сказочный мир наяву
...
Хвала тебе, вольная наша Отчизна!

Сброшены заплечные мешки. «Оленья лужайка» — первая остановка на пути к Эстетическому району «Столбов». Хорошо после утомительного подъема полежать в тени дерева!

Растительный покров заповедника разнообразен. В нем представлены почти все породы деревьев, растущих в Саянской тайге: сосна, ель, пихта, лиственница, кедр, березы бородавчатая и пушистая, ива, осина, ольха, черемуха, рябина и другие. Кустарниковые, начиная с желтой акации, волчьего лыка, бузины, жимолости кончая разновидным кизильником, смородиной и прочими, составляют второй ярус флоры.

В Куйсумской тайге попадаются разнообразные ягодники. В тенистых местах встречается красный воронец с ярко-красными, аппетитными на вид, но крайне ядовитыми ягодами. Вообще, здесь очень много ядовитых растений (чемерица, борец и другие). Они встречаются и в районе «Китайской стены», и в Лалетинском логу, и в Калтатском ущелье.

На открытых местах и в логах огромных размеров достигают таежные травы. Здесь видны массивные зонтики дудника лесного, розово-лиловые корзины разнолистного татарника, распространяющего пряный аромат, вытянувшаяся копьевидными листьями какалия. До четырех метров в высоту поднимается шпорннк, светло-синие кисти его цветов видны издалека. Ему мало уступают в размерах Высокий борец с крупными грязно-малиновыми цветами и лекарственное растение — Филичья трава.

Тропа то спускается в ложбину, и нога ощущает тогда тонкий влажный покров прошлогодней листвы, то вьется по гребню сопки. Над головой — пышные кроны широколиственных осин.

У крутого скалистого ската тропа обрывается. Потоки вешних вод обнажили склон, и из земных глубин через пласты известняков, песчаников и сланцев прорвались на поверхность сиениты. Эта горная порода представляет собою вид гранита и состоит из буроватого полевого шпата, темной роговой обманки с кристаллическими крапинками зеленовато-черной слюды и. отдельными кристаллами полупрозрачного кварца. Впрочем, в отдельных выходах кварца нет совсем. На территории Куйсумского плоскогорья имеется до восьмидесяти выходов сиенитов. Впереди виднеется «Заколдованный лес». Как на подбор, стоят мачтовые сосны. Здесь никогда и ни к чему не прикасалась рука человека, но в каком образцовом порядке содержит природа этот роскошный девственный парк!

Травянистый покров в «Заколдованном лесу» невелик, но в отдельных местах почва покрыта толстым слоем голубоватого мха, перемежающегося с редкими, и низкорослыми сухолюбами. Нога тонет в нем словно в дорогом ворсистом ковре.

Летом 1927 года над тайгой пронесся опустошительный ураган. От Хакассии до Ангары многие люди и сейчас помнят его огромную разрушительную силу. По Каштаку бушевала стихия, с грохотом падали вывороченные с корнем деревья, но в «Заколдованном лесу» и в этот день не упал ни один сучок, здесь даже пламя спички не колебалось. Этот, открытый со всех сторон участок всегда остается вне разрушительной силы ветра.

Немного в стороне от перевала начинает попадаться бурелом. Такие опустошенные ураганом участки встречаются в тайге довольно часто. Они есть и на Калтате, в Моховом логу и в других местах. В долине Калтата, на южном склоне горного хребта повалены в одном направлении тысячи деревьев.

Один из таких ураганов разразился в Моховом ущелье, неподалеку от Такмака, 13 апреля 1949 года.

Был безветренный, безоблачный день. Группа «столбистов» пришла на Такмак. Под навесом «Устюговской ниши» был разложен костер. Скалолазы побывали на «Монголе», потренировались в скоростных подъемах на «Чемалу», всей группой поднялись на Такмак и стали спускаться вниз.

Внезапно погода стала портиться. Едва успели скалолазы укрыться за камнем в пещере, как ураган с ревом ворвался под высокие своды и, казалось, был способен опрокинуть скалу. В узком проходе ветер бил в стены, в каменные выступы, вырываясь из щелей, выл, кричал и свистел на разные голоса. Воздух приобрел свойство ощутимой упругости. Он то уплотнялся и становился весомым и вполне осязаемым, то внезапно терял это качество. Откуда-то принесло большую сосновую ветку. Она с силой ударилась о свод и тут же струёй воздуха была выброшена наружу.

За пределами, пещеры творилось что-то невообразимое. Бывалым «столбистам» приходилось и раньше не раз наблюдать очень сильный ветер, производящий большие разрушения, но то, что они видели сейчас, не шло ни в какие сравнения с прошлым. Это был стремительный, всесокрушающий поток, устремленный по склону узкого и глубокого лога — на высоте трехсот-четырехсот метров над уровнем Енисея. Если бы человек вышел из-за укрытия в неширокий проход пещеры, он обязательно был бы сброшен в пропасть. Даже выглянуть из-за камня не было никакой возможности, и люди сидели в углу ниши, тесно прижавшись друг к другу и закрываясь от воздушных струй.

Но вот напряжение стало ослабевать. Порывы ветра стали реже и тише, а через некоторое время совсем стихли. Скалолазы вышли из укрытия.

Кое-где еще трепетали листья деревьев, и в неожиданно наступившей тишине было слышно даже падение хвои с соседних сосен. Взглянув на соседний склон, «столбисты» не узнали его. На заветренной стороне, где движения воздуха не должно было чувствоваться, широкой просекой была повалена тайга. Ни одного крупного дерева не сохранилось на этом участке.

Все это произошло в течение двух-трех минут.

К счастью, подобные ветры бывают очень редко и, как правило, кратковременны.

* * *

В беседе незаметно проходит время, меньше чувствуется усталость... Вот показалась и «Видовка».

В тайге никому не заказаны пути, так же, как и места отдыха, однако всякий, кто проходит на «Столбы» «Каштаком» обязательно остановится на «Видовке».

Вы стоите на краю косогора. Тропа пошла в сторону и затерялась в густом перелеске. Вас манит обрывающийся в глубокий лог каменистый карниз. Это первый гранитный массив на пути к Эстетической части заповедника. Он не высок и не выглядит внушительным, южная и западная стороны его отвесны. Чтобы попасть на крайний выступ, надо только перешагнуть через полутораметровую щель...

Под ногами расстилается тайга, заполнившая глубокий и обширный лог. За ним открывается «столбовский» ландшафт: первый слева утес — «Перья», затем «Дед» и «Второй Столб». На вершине «Второго Столба» даже невооруженным глазом видна знаменитая «Катушка» — излюбленное место отдыха скалолазов.

«Столбистка» Баженова посвятила стихотворение этому замечательному уголку заповедника. Называется оно — «На Столбовской Видовке».

Густые высокие травы...
Поляна. На ней остановка,
И там, на вершине, вправо
Развалы «Столбовской Видовки».

Хоть путь еще не окончен,
Но разве пройдешь мимо!
Если устали не очень —
Поднимемся к краю обрыва.

Синеют в мареве дали,
Чернеют тайга и горы...
И думаешь: «Встретишь едва ли
Такие еще просторы».

Отвесны скалистые кручи,
Но в самом опасном месте
Там каждый камень изучен,
И каждый карниз известен.

Пусть будут дожди и туманы,
И осени хмурой ненастье, —
Прекрасны далекие страны,
Но все же наш край прекрасней!

И где б ни бывал на свете,
Хоть на день придешь ненадолго...
Товарища старого встретят
Друзья на «Столбовской Видовке».

Идем дальше по каменистой тропе, мимо огромной сосны. В 1925 году туристы вделали в кору этого дерева зеркало. За десятилетия его затянуло корой и смолой. В последние годы с трудом, по еле заметному знаку нашли стекло. Это место называется «Звездочкой».

Вправо остаются утес «Комсомолец» и гребневый выступ «Мотылек». Для новичков, желающих заниматься скальным спортом, представляют интерес и тот и другой. В сотне метров от тропы находится невысокая скала, скрытая густой зарослью. С восточной стороны на нее легко взойти, но если вы желаете испытать свою силу и ловкость, попытайтесь забраться на гребень по «Гриве» через уступы. Карабкаясь с камня на камень, вы подходите к краю и останавливаетесь. Слева от основания до вершины идет вертикальная щель — лаз «Змейка». Трудно? Тогда попытайтесь другим ходом. Смелее вклинивайтесь в широкий выем и выбирайтесь наверх.

Соседний камень — «Комсомолец» значительно интереснее. Он может озадачить не только начинающего, но и первоклассного скалолаза. Рядом с ним находится меньший камень с двумя отдельными образованиями. Представьте себе увеличенную до размеров нескольких метров металлическую монету, поставленную на ребро. Поэтому камень и носит название — «Пятачок». Он может быть взят только с ребра и лишь очень ловким и цепким человеком.

Метрах в пятидесяти торчит из земли «Нос», вокруг которого неопытный скалолаз может ходить часами и все-таки не подняться на него. Не меньшее уважение снискал и «Листвяжный», невзрачный с виду утес, с очень оригинальными ходами.

В 1920 году в Красноярске был организован Коммунистический Союз Молодежи. В последующие годы не проходило без участия комсомольцев ни одного общественного и политического события. Комсомольцы явились застрельщиками пропаганды идей физической культуры, физического воспитания, сразу же получившего огромный размах.

Спортивным движением были охвачены десятки тысяч человек из пролетарской молодежи. Комсомольцы внесли в него новые требования и подчинили интересам пролетариата и задачам революции.

Кроме развертывания узкоспортивной работы, велась широкая пропаганда и обучение военному делу. Этого требовала обстановка тех дней. Легкоатлетические и гимнастические упражнения были неразрывно связаны со строевыми и тактическими занятиями. Упражнения с винтовками входили почти во все программы массовых выступлений. Военизированные походы применялись широко и разнообразно. Одним из маршрутов таких походов был район «столбовского» нагорья. Обычно путь избирался по наиболее трудному участку: Каштак, Калтат и Моховой ключ.

Излюбленным местом отдыха во время военизированных походов и являлся этот живописный утес, стоящий на Каштакской тропе. У подножья его была расположена стоянка «боевого штаба», где составлялись графики дальнейшего следования и планы разгрома «противника». «Пленных» затаскивали на «Пятачок» и там оставляли, побег из этого места «заключения» был невозможен без помощи извне. Кто из старых красноярских комсомольцев не помнит коллективных выходов на «Столбы» в полном составе организаций РКСМ во главе с исполбюро ячейки. Неугасимый костер «боевого штаба» под утесом «Комсомолец» гостеприимно принимал жизнерадостную молодежь, полную горячих идей, готовую на любой труд и героический подвиг. Широта и кругозор интересов революционной молодежи были поразительны!

Но время двигаться дальше.

За «Комсомольцем» сосновый бор прерывается небольшими перелесками. Через лог видны гранитные развалы «Откликных», находящихся в стороне от Каштака. Эта группа утесов тоже интересна для скалолазов, но в настоящее время «Откликные» посещаются незаслуженно редко.

На крутом косогоре задержимся на минутку. Это место носит название «Городской Видовки». За широкой падью выделяются, словно зубы сказочного дракона, остроконечные выступы Такмака, правее его — «Воробушки»... Вдалеке виднеются холмистые просторы левобережья Енисея. Дикий ландшафт Такмаковского района выглядит с «Городской Видовки» еще более живописным, нежели с устья «Моховой».

«Веселая Грива» показалась внезапно. На расчищенном каменистом склоне стояла раньше избушка наблюдателя. Место здесь очень веселое. Сухой солнечный мыс имеет только одно неудобство: далеко вода, ключ течет глубоко внизу у подножья горы.

От «Веселой Гривы» поворачиваем на запад, вскоре тропа раздваивается. Левая идет на «Дикие Столбы» и на Ману, нам — направо. Маршрут в южную часть заповедника начинается отсюда. Тропа выводит на небольшую поляну, окаймленную со всех сторон соснами. Тут был бивуак компании «Перистов», лучших и отважнейших скалолазов прошлого. На их стоянке господствовали дисциплина и образцовый порядок. Пришедший всегда мог рассчитывать на радушный прием. В отсутствие хозяев он узнавал из оставленной записки, где найти топор, спички, сухие дрова. На полке всегда хранились соль, табак и хлеб общественного пользования.

От избушки рукой подать до «Перьев». Мы выходим к утесам.

Мелколесье кончилось. По отлогому склону рассыпался сосняк, перемежающийся с редкими кустами ольхи и рябины, а прямо перед нами, перегородив тропу, встали вздыбленные скалы.

С расстояния они представляются легкими и воздушными и напоминают приложенные друг к другу, устремленные кверху перья гигантской птицы, выроненные при полете и воткнувшиеся в землю. Кажется, достаточно легкого дуновения ветра, чтобы опрокинуть и повергнуть их ниц. Крайнее справа настолько тонкое, сла6oe и неустойчивое с виду, что вызывает опасение, как бы кто-нибудь не нарушил чудесного равновесия. Средний камень, прочно укрепившийся в гранитном основании, соединяется одной стороной с гранитным монолитом. Все вместе они составляют живописную, единственную в своем роде группу, носящую название — «Перья». С противоположной стороны утес не имеет даже и отдаленного сходства со своим наименованием.

Массив утеса покоится на гранитном основании 135 метров в окружности. От западного основания скалы до вершины около 40 метров, восточная сторона несколько ниже. По теряющимся в высоте изгибам утеса идут темные полосы от дождевых потоков и пятна лишайников, придающие скалам неповторимое своеобразие. Глубокие расселины наполнены прохладой и полумраком даже в яркий солнечный день

На «Перья» существуют четыре лаза:

При подъеме «Зверевским» ходом применяется разнообразная техника, и он, несомненно, более опасен, чем знаменитый «Шкуродер», в котором «столбист» чувствует себя в безопасности даже при быстром спуске, несмотря на совершенно отвесные стены. Но некоторые спортсмены спускались вниз в течение 7–10 секунд, более быстрый спуск должен быть признан опасным. Обычно при быстром темпе спускающийся протирает одежду до дыр, что дало основание назвать лаз «Шкуродером». Скалолазы неохотно поднимаются этим ходом, потому что «Шкуродер требует очень большого физического напряжения.

Наиболее трудным считается спуск «Уголком». Здесь необходима максимальная осторожность и хорошая техника. Глядя на отвесную стену, трудно поверить, что найдется смельчак, который попытается соскользнуть по вертикальному «камину и очень неудобному углу утеса; девяносто девять шансов из ста, что сила инерции преодолеет сопротивление, и он упадет на камни. Однако Борис Попов из компании «Перистов» неоднократно спускался этим ходом.

К «Перьям» примыкают и находящиеся по соседству «Львиные ворота». Они представляют собою разобщенные, различной величины скалы. Ступенчатые уступы позволяют без труда подняться на первую площадку и перейти с нее на крайний «Зарод». «Столбисты» один за другим поднимаются по стене и приглашают следовать за ними по «Катушке». «Катушка» на «Львиных» — одна из, легких, но новичок даже здесь чувствует боязнь. Его выручает брошенный сверху кушак.

В середине гранитной гряды образовался широкий проход, перекрытый огромным камнем, застрявшим между соседними скалами. Вы ускоряете шаг, чтобы как можно меньше времени находиться на этом перекрытии. Опасения ваши напрасны! Этот камень еще много времени будет висеть и служить мостом через «Ворота». Самый тяжелый человек для него не больше, чем муха для двухпудовой гири.

От «Перьев» тропа, через густые заросли, уходит вниз, к основанию высокого массивного утеса. Это и есть знаменитый «Дед», поражающий сходством с человеческим лицом даже тех, кто не склонен к преувеличенным представлениям. Здесь и не требуется фантазии. Зайдите на боковую площадку и посмотрите.

Вам кажется, что вы уже где-то видали в жизни этого старика, с высоким лбом и прямым носом, с короткой, аккуратно подстриженной бородой. Во всем его облике чувствуется сдержанная сосредоточенность многое испытавшего, старого, но не дряхлого человека.

С давних пор «столбисты» поднимались на «Деда двумя лазами: через «Хомут» и по «Катушке». Последний ход, несмотря на внешнюю легкость, более опасен особенно при спуске. В 1921 году открыли еще один лаз — с северной стороны. Наиболее трудным отрезком его является выход на очень узкий, покатый карниз, по которому нужно выползти на затылок «Деда».

От «Деда» тропа петляет по покатому склону, заросшему брусничником. В стороне остаются невысокие скалы — «Бабушка» и «Внучка». Лазы на оба эти утесы не трудны, но в последнее время открыты новые ходы, требующие незаурядной ловкости и посильные только первоклассным спортсменам.

Мы подходим к огромнейшей гранитной пирамиде с многочисленными разветвленными ходами, в щелях, углублениях и нишах которой могут без труда укрыться больше тысячи человек. Это — «Первый Столб», окружность которого свыше 600 метров и высота 567,8 метра над уровнем Енисея. Он является наиболее популярным утесом в заповеднике. На нем есть места, посильные для новичков, и лазы, требующие максимальных усилий, огромного самообладания, исключительной ловкости. Из шестнадцати разнообразных ходов наибольшей популярностью пользуются «Катушка» и «Колокол». Менее известны сложнейший и опаснейший «Соколик», «Соболек», «Вигвамовский», «Обелиск» и «Астаховский».

Подъем «Катушками» доставляет огромное удовольствие и мастеру-столбисту и новичку. Этим ходом поднимались: великий художник-красноярец Василий Иванович Суриков и его ученик, ныне заслуженный деятель искусств РСФСР, Дмитрий Иннокентьевич Каратанов, поэт Иван Молчанов, писатель Вячеслав Шишков. Отсюда любовался таежным простором исследователь уссурийской тайги В.К.Арсеньев. Сюда приходили на отдых в 1906 году участники Сибирского съезда РСДРП.

Путь к вершине начинается по удобным ступенчатым уступам, затем по узкой щели, в которой каким-то непостижимым образом растет сосенка. От прикосновения деревцо угрожающе отклоняется в сторону обрыва. Вы с испугом отдергиваете руку: как бы не надломилось! Напрасная боязнь! Этому невысокому дереву в стакан толщиной не менее 90 лет. Сосенка надежна и крепка.

Покатая поверхность «Вороньей лапки», первой же значительной «катушки», сбивает вас с толку. Нога не может найти точки опоры, пальцам рук не за что уцепиться... С помощью провожатого вы преодолеваете первый ярус и останавливаетесь на широкой площадке. Слева по зигзагообразной щели начинается «Астаховский лаз», вверху, под нависшим сводом, идет ход через пещеру, а прямо перед вами "Большая катушка«.( прим. редактора сайта: сейчас называется «Тараканий лобик»)

Вы невольно любуетесь уверенными и непринужденными движениями своего провожатого. Его подошвы словно прилипают к граниту. Он переходит с места на место и вновь возвращается. Оторвавшись от карниза, и вы с похвальным рвением цепляетесь за каждую шероховатость. Вас поддерживают обещанием, что это последний трудный переход.

Однако впереди полуотвесная, расколотая щелью, стена, которую нужно обязательно взять. Следуя за проводником, перебежавшим на противоположную сторону катушки, вы поглубже вклиниваетесь в щель, двигаетесь вперед, вверх и через некоторое время вползаете на площадку.

Отсюда открывается чудесный вид на соседний «Второй Столб», но приходится следовать дальше. Проводник говорит, что самое трудное осталось позади, и идет в обход нависшего над крутым склоном выступа. Так как более легкого хода не видно, вы, для лучшей устойчивости, становитесь на четвереньки и ползете.

Вот, наконец, и вершина.

Какая замечательная панорама открывается взору, какой простор раскинулся перед вами!

Вы видите обрывистый склон «Видовки», дальше — острые рога Такмака, а еще дальше, в туманной дали — маленькую часовню над городом. В южной части заповедника поднимают свои вершины «Дикарь», «Крепость» и причудливые «Развалы». За ними бесконечная тайга до самого горизонта. При виде такой картины забыты все огорчения и страхи, испытанные при подъеме.

Провожатый показывает еще один лаз. Прямо под ногами уходит в пропасть круто обрывающееся ребро скалы. От основания его идет наискось кверху трещина в толщину ребра ладони. В первый раз этот ход был пройден 23 года назад, затем был заброшен. В практике «столбисты» почти никогда не пользуются им. В случае падения спортсмена, ближайшее соприкосновение тела с камнем может произойти только в 50–60 метрах ниже гребня.

Проводник рассказывает историю освоения этого лаза и предлагает спуститься им. Он так красноречиво описывает своеобразие и оригинальность хода, так убедительно приглашает последовать за ним, что вы поддаетесь агитации и подползаете к краю гребня, но, взглянув вниз, невольно отклоняетесь назад.

Из глубины пахнул ветерок и, обдав прохладой, унес остатки ваших дерзостных намерений. Решительно уцепившись за выступ, вы с подкупающей искренностью уверяете, что вам и без спуска ясны своеобразие и оригинальность этого чудесного уступа.

Солнечный день идет к концу. На небе ни облачка. Над горячими камнями волнами поднимается воздух. Внизу не чувствуется движения его, но здесь, на полукилометровой высоте, ветер дует непрестанно. Ваш спутник рассказывает о событиях, происшедших на этом утесе много лет тому назад. Вот один из таких эпизодов.

Однажды комсомольцы железнодорожного клуба имени К. Либкнехта организовали поход на «Столбы в сопровождении духового оркестра. Бивуак был как раз у подножья «Первого Столба». Ночью ребята организовали факельное шествие по заповеднику, пели, декламировали, танцевали.

В третьем часу ночи стало светать. День o6eщал быть жарким. Чуть только забрезжил рассвет, весь коллектив и оркестр, состоящий из шестнадцати человек, стали подниматься на вершину утеса: здесь с давних времен сохранился обычай встречать восход солнца на вершине.

Внизу, в логах, еще плыл густой молочный туман, деревья у подножья скалы еще скрыты пепельным полумраком, но облака начинают розоветь, и восточный склон неба становится все светлее.

Все с напряжением ожидают появления солнца. Молодежь разместилась на самых верхних плитах и не спускает глаз с горизонта... Уже ясно видны очертания далеких «Диких Столбов» и гребень Такмака. С соседних утесов доносится крик:

— Тра-ля-ля!..

На Большой катушке «Второго Столба» тоже виден народ. Могучая громада окрашивается красноватым светом, а затем небосклон разгорается ярким пламенем. Над горизонтом показалась ослепительно яркая полоска, и в то же мгновенье оркестр, под крики ура, грянул «Интернационал».

Десятки людей с воодушевлением запели:

— Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!..

И пока пылающий диск солнца медленно поднимался из-за горизонта, над тайгой торжественно неслись звуки оркестра. Это было девятого июля 1923 года...

— Пожалуй, время и спускаться, — говорит провожатый. — Сегодня нам нужно побывать еще в некоторых местах.

При одном воспоминании о щели, через которую вы поднимались, ступни ног начинают болезненно ныть.

— Послушайте, а не знаете ли вы обходов, чтобы миновать эти... как их... «Катушки»?

Провожатый живо подхватывает вашу мысль:

— Правильно! Вы делаете успехи. Зачем идти по уже пройденным путям, когда есть много других живописных спусков! Если не возражаете, пойдем «Колоколом». На новичков он производит отрадное впечатление...

— Гм... а он не того... не «живописен»?

Что вы!.. Совсем в другом стиле. Полезете — увидите.

Вначале все идет хорошо, незаметно подошли к «Колоколу». Вниз уходит глубокая полуотвесная щель. Не видно никаких приспособлений для спуска и нет ничего такого, что могло бы задержать или смягчить падение.

— А зачем нам это? — удивляется «столбист»: — Ведь мы не собираемся падать!

Он показывает на другую щель, идущую узкой горизонтальной полоской над пропастью. Сами вы никогда не обратили бы внимания на нее: мало ли трещин попадается в скалах. Однако оказывается, что эта щель — единственный ход на скалу «Коммунар».

«Первый Столб» состоит из гранитных отдельностей, которых насчитывается девять. Один из таких монолитов на юго-западной стороне утеса носит название «Коммунара». Лаз на него открыл в конце 1907 года слесарь-железнодорожник Фролов. В первый раз он сумел добраться только до поворота и с трудом вернулся обратно. Через два года, после длительной тренировки, Фролов добрался до вершины.

Выслушав рассказ об этом головокружительном ходе и видя его воочию, вы наотрез отказываетесь спускаться «Колоколом». Пусть уж будет что-нибудь иное, но только не эта пропасть! Проводник снимает с себя кушак и, укрепившись, начинает подбадривать вас.

Кушак — это не только декоративный реквизит «столбиста». Он имеет и практическую ценность. В последние годы в скалолазании стала применяться альпинистская веревка, но традиционный кушак, культивируемый на «Столбах» в течение столетия, будет еще долго находить применение. Он и веревка взаимно дополняют друг друга.

До сих пор у вас были несколько иные убеждения! Вы чувствовали себя в полной безопасности только на земле, когда никуда не лезли и где не грозило падение. По словам же вашего спутника выходит, что только кушак способен сохранить и даже удлинить жизнь. Спорить бесполезно! Приходится принять на веру эти аргументы и положиться на опытность «столбиста» и на кусок полотна. Повиснув на кушаке, вы думаете только о том, чтобы скорее добраться до низа, и благополучно спускаетесь.

Пройдя промежуточные карнизы, попадаете на площадку «Чортовой кухни» и начинаете ощущать близость земли. Забыв пережитые волнения и страхи, вы еще раз оглядываете пройденный путь и искренне благодарите спутника за доставленное удовольствие.

В двух десятках метров от «Кухни» находится обломок утеса, который раньше называли «Забежкой», а сейчас — «Слоником». Вошло в традицию, поднимаясь от базы по «Тропе энтузиастов», обязательно остановиться у этого камня: на его покатой поверхности удобно тренироваться. Вот и сейчас возле «Слоника» со смехом толпится молодежь. Одни карабкаются по гладкому склону, другие, уже оседлав камень, поют что-то задорное.

Пересекая заросшую густым лесом ложбину, вы долго еще слышите отдельные восклицания и взрывы смеха.

У подножья «Второго Столба», самого величественного и высокого, путь преграждают огромные камни и поваленные ураганом деревья. Поднимаемся по крутому косогору и, свернув с тропы, подходим к самому основанию утеса. Здесь начинается лаз «Сарачевка». Когда-то самым популярным был «Качаловский» ход, но в последние тридцать лет наибольшей любовью пользуется ход «Свобода». Московский поэт Марк Соболь посвятил этому лазу следующие строки:

НА ПЛОЩАДКЕ «СВОБОДА»

Трудно с первого раза
Даже неустрашимым
По расщелинам лаза
Добираться к вершинам,

Где с крутого карниза
Только ветер звенящий
Обрывается книзу
На таежные чащи.

Крутизна, повороты,
Камень скользкий и острый...
Но какие высоты
Достигаются просто?

И недаром когда-то
Люди давнего года
На вершине у ската
Написали: «Свобода».

Высоко над долиной,
Негасимо и ново,
На привале орлином
Это светится слово.

Мы успели к восходу
И с зарей побывали
У высокой «Свободы»
На орлином привале.

И с обрывистой кручи
Посмотрели на дали
И сказали, что лучше
Ничего не видали.

Затянулись поляны
Пеленою тугою.
Голубые туманы,
Как дымок, над тайгою

А нечаянный лучик
Все смешал и рассеял.
Тучи сгрудились кучей
где-то за Енисеем.

Непролазные чащи,
Бесконечные шири...
Нету воздуха слаще,
Чем в таежной Сибири!

А высоко в покое
Разлилось синевою
Небо — точно такое,
Как над нашей Москвою.

И от ветра шумели,
Под лучами светлея,
Те же самые ели,
Что у стен мавзолея...

Поднявшись на двухметровый гребень по узкой щели «Качаловского» хода, попадаем на площадку «Осиная пасека», которую в жаркое время года почти всегда облюбовывают осы. По многообразию этот ход уступает «Свободе», но в первой своей части не лишен спортивного интереса.

Наибольший спортивный интерес представляет четвертый лаз, выводящий «столбиста» сразу на вершину под основание «Орлиного яйца». Вертикальная трещина уходит кверху и обрывается у «Перехода» — очень узкого и очень покатого подобия карниза. Здесь требуются максимальная внимательность и осторожность. Ошибиться на «Переходе» скалолаз, подобно саперу, может только один раз в жизни.

После «Перехода» движение совершается по очень своеобразному выветрившемуся углублению, по которому поднимаются через «Огурчик» до основания «Орлиного яйца».

«Второй Столб» — самый высокий в заповеднике: 592 метра над уровнем Енисея. По высоте он уступает только Абатаку, южный хребет которого виден из Эстетического района.

Тропа круто уходит вверх и, обогнув южное подножье и «Архиерейскую площадку», обрывается у основания «Митры». Эта скала вполне оправдывает данное ей название: она похожа на монашеский головной убор. Долгое время ее считали неприступной.

С давних пор стремились скалолазы на вершину «Митры». Они поднимались к стенке карниза, не решаясь уходить далеко от «ребра» по узкой гранитной, кромке. На втором переходе, на карнизе пустила корни рябина. Сначала «столбисты» доходили только до нее, но как-то, страхуя друг друга, миновали опасный трехметровый интервал. Спортивный задор победил чувство неуверенности, и однажды на вершину поднялось сразу несколько человек.

С карниза на вершину «Митры» можно попасть двумя параллельно идущими лазами, один из которых требует исключительно точных движений и должен быть отнесен к категории не столько сложных, сколько очень опасных ходов.

Называют несколько фамилий, связанных с одиночным подъемом на «Митру». Утверждают, что первым взошел на ее вершину «столбист» Соколов, работавший до революции матросом на пароходе «Орел».

За «Митрой» по гребню водораздела виднеются меньшие скалы — «Рукавицы» и «Сухая Гряда».

Большой популярностью у посетителей заповедника пользуется и «Четвертый Столб». Это наиболее доступный и интересный утес. Его многочисленные переходы ниши, гроты, причудливые, словно облицованные квадратным плитняком, коридоры и обширные площадки на вершине всегда привлекали и. привлекают многочисленных экскурсантов. Этот «Столб» был когда-то центром спортивно-эстетического движения. У юго-западного и восточного подножья его находились четыре стоянки «камнежителей»