Мастер спорта международного класса Николай Захаров по итогам «финишировавшего» года назван в числе десяти лучших спортсменов Красноярского края. Он из команды чемпионов — из «Енисея». Но не из хоккейного — из «Енисея» альпинистского, спортсмены которого вот уже в шестой раз стали чемпионами Советского Союза. 1983 и 1987-й —лучшие в классе техническом и трижды — 1986, 1988 и 1990-м — золотые медалисты в самом престижном, высотном классе. Помимо Захарова (капитана команды) чемпионами-90 стали Владимир Лебедев. Сергей Антипин, Алексей Гуляев, Николай Сметанин и Александр Кузнецов

— Николай, просвети насчет альпинистского понятия «класс». Чтобы все мы классно в этом разбирались.

— Соревнования по альпинизму проводятся в четырех классах. Ну, если хотите, — в четырех видах. Все зависит от специфики восхождений на разные высоты. Скальный класс — высота до 4.250 метров. Это своего рода горный спринт. Здесь нужны виртуозная техника и ловкость. В принципе любой здоровый человек до высоты 4 километра чувствует себя нормально, почти никаких «необычностей» организм не фиксирует. Беги себе вверх по стенке вертикальной... Более «возвышен» технический класс — его компетенция простирается до 5.250 метров. Восхождения здесь более трудоемкие. И все же ни в какое сравнение эта трудоемкость не идет с классом высотной техники (до 6.500 метров) и тем более с высотными восхождениями (6.500 и «до упора») — самыми тяжелыми, но и самыми престижными из всех.

— Как проводятся альпинистские соревнования? Довольно трудно вообразить, чтобы для нескольких команд давался общий старт, а дальше, как у Жюля Верна: кто кого обставит...

— Конечно, все по-другому. Возьмем чемпионат страны. Участвуют несколько сборных республик и лучшие клубы. Восхождения проводятся летом. У каждой команды свои судьи, призванные дать оценку ее выступлению. Она складывается из нескольких показателей. Во-первых, учитывается сложность маршрута. Есть лазерные приборы, по которым можно определить крутизну склона и другие его характеристики. Во-вторых, анализируется тактика восхождения, его «стилистические» особенности. И, наконец, такое важное условие, как безопасность движения. Раньше долгое время бытовало мнение, что высокая скорость — во вред безопасности. Но лет двенадцать назад от этой тормозной формулы отказались. И ничего — несчастные случаи на чемпионатах редки. А судейство, конечно, во многом субъективно.

— Помимо красноярской, какая еще школа альпинизма высоко котируется в Союзе?

— Алма-атинская, представляющая среднеазиатский военный округ. Мы многое переняли у армейцев и продолжаем брать друг от друга все лучшее. В Москве, на Украине, в Ленинграде много первоклассных. мастеров.

— А с чего начинались победы «Енисея»?

— Основатель альпинизма на Красмаше — Валерий Беззубкин. Вокруг него сплотились энтузиасты. Что за мужики были! Здоровяки-сибиряки, Валенки, тулуп, бутыль водки — и хоть пик Коммунизма им подавай. Одолеют. Юра Сапожников, тот и впрямь кошки прямо на валенки надевал. На все четыре семитысячника в стране сходили. Тогда это было большим достижением. В 1981 году в Центральном Тянь-Шане на самом сложном из всех — пике Победы Валера Беззубкмн и его жена Роза погибли. Погиб и Володя Милько. Его похоронили в горах, на шестикилометровой высоте. Сейчас у нас занимается его сын Олег. Отрадно, что после трагедий коллектив наш не то что не распался, но скорее — закалился. Спада не произошло. Мы были тогда уже мастерами. Было много разрядников. И уже в 83-м — первое командное чемпионство в скальном классе.

— В чем секрет столь стремительного прогресса?

— Успехи пришли из-за отличной подготовки на скалах. Почти каждый наш альпинист может быть забойщиком, то есть идти первым в связке. Володя Лебедев, Валера Коханов —- забойщики, имеющие звания мастеров по скалолазанию. А все пошло со Столбов, все там обтесались, закалились физически. Каждую субботу и воскресенье, круглый год, и днем, и в три-четыре часа ночи, с рюкзаком за плечами — туда. Все мы из столбовских избушек вышли. Их там у нас насколько: «Эдельвейс», «Голубка», «Грифы», «Идея», «Борисовка». Сами строили. Лесники их «выслеживали», сжигали. Мы опять... Сдружились и на работе, и в жизни. Горы — как общая страсть, как навязчивая (добровольно) идея. Вот встретились приятели, которые лет пять уж как «отлазали» свое. О чем они разговор заведут? Да о горах же. Часиков так на несколько... Горы любят коллективистов.

— Рейнхольд Месснер, первым из землян покоривший все 14 восьмитысячников планеты, как известно, не терпит компаньонов. Исключение?

— Великие не должны вписываться в привычные для остальных каноны. Месснер отрицает помощь извне. Человек-паук, как окрестили француза Патрика Эдланже, отрицает страховку. Владимир Теплых, король Столбов, отрицал спортивное скалолазание.

— ?

— Теплых — это маг. Несравненный циркач. Он наслаждался тем, что его восхождения-трюки были неповторимыми,рекордными. Он любил отыскать неизведанный ход к вершине, вычистить его, проверить со страховкой. А затем шокировал всех своим великолепным безумием. И никакие призы ему не нужны были. Как скалолаз он был подготовлен безукоризненно. Чувство грани, за которую переступать нельзя, дала ему сама природа. Да, ему было неуютно на незнакомых стенах, он довольно трудно на них ориентировался, но на Столбах ему не было равных. Тем нелепее его гибель на несложном для него подъеме. Выкрошился камень...

— Со Столбов вознесемся в Гималаи. Ведь и там красноярцы скоро своими ребятами станут.

— Дивногорец Владимир Каратаев был на Канченджанге. После этого штурмовал прямо-таки дьявольскую гору Лхоцзе. По тому самому склону, где погиб поляк Ежи Кукучка, второй после Месснера покоритель всех восьмитысячников. Лхоцзе была взята, но сам Володя сильно обморозился. Второй наш человек в Гималаях — Валерий Коханов. На сентябрь этого года намечена экспедиция на сложный восьмитысячник Чо-Ойю, где будут трое красноярцев: Владимир Лебедев, Ирина Миллер и я.

— Гималаи — это, конечно, «крыша». Но и в Союзе ведь Господь макушек понагородил. Сплошь пики. Каков их престиж?

— Рейтинг вершины не только от высоты зависит. Разумеется, все четыре семитысячника престижны. Но у каждого из них свой характер, свои капризы, Пик Ленина сравнительно прост. Но техническая простота, увы, не страхует от непредвиденных осложнений. Именно на «гостеприимном» пике Ленина летом девяностого произошла трагедия, унесшая двадцать одну человеческую жизнь. Немало легких путей и на пик Коммунизма. Однако прошлой зимой из-за обвала там погибли шесть красноярских альпинистов. Нашли только четверых. Бывали случаи, когда с пика Коммунизма людей сдувало ветром. Ну а пик Победы — это вообще что-то ужасное. Маршруты один коварнее другого, неизменно плохая погода, шквалистый ветер, лавиноопасность...

— Без качеств Джеймса Бонда, видимо, не покорить ни единой вершины?

— Утрировать не будем. В спортивном скалолазании, я считаю, условия просто тепличные. Для страховки крюки уже забиты. Нагрузки хоть и предельные, но кратковременные. От альпинизма все это настолько отлично, что соединить воедино эти два практически разных вида (как это делали раньше) сейчас просто невозможно. Альпинист-высотник должен быть прекрасным психологом, чтобы не просто управлять своим настроением, но и улавливать самочувствие товарищей. Он должен быть отменно подготовленным физически: сильным, выносливым, умеющим терпеть жестокий холод, когда кругом свет не мил и все обледенело. Он должен быть контактным, уравновешенным, превозмогать возможное раздражение. На сложных восхождениях всплывают и становятся серьезными мелочи, которые в обычных условиях были бы просто смехотворными. Люди «гниловатые» в горах в переносном смысле слова срываются. Нужно уметь анализировать ситуацию. Бывает, что сверху лупит камнями, точно на войне. Следует отыскать безопасные кулуары, контрфосы, суметь определить по скальным выбоинам наиболее опасное место и миновать его. Необходимо быть собранным...

— И все же так много смертельных случаев. Неужто не страшно, не утомительно все время по лезвию бритвы ходить?

— Самый большой приток желающих записаться к нам и стать альпинистами был как раз после трагедии на пике Коммунизма. В этом феномене, возможно, и кроется тайна горных притяжений. «Испытать себя» — в эту надуманную красивость я никогда не верил. Человек подсознательно идет на риск, тянется к нему, если хотите — балдеет от него. Это своего рода клептомания. И там и здесь — бескорыстное наслаждение от необычного процесса. Что касается страха, то если он и подступает, то это страх конкретный: набухший слой снега, готовый вот-вот сорваться на тебя лавиной, или же неистовый камнепад... Конечно, количество подстерегающих случайностей в горах огромно. Но чаще бывает, что сам альпинист спровоцировал несчастье — забивал крюки, но делал между ними слишком большой зазор, и при падении те подвели его, все вылетели. Случается, однако, и наоборот. Володю Архипова от огромного булыжника спас «крякнувший» от удара фотоаппарат. В целом же мы и в повседневной нашей жизни не гарантированы от случая. Ходим по улицам, среди машин и головорезов, и даже не задумываемся о том, по канату, ли идем, на волоске ли висим.

— Альпинизм — штука дорогая. Быть того не может, чтобы в обстановке тотального дефицита вы не сетовали на трудности с экипировкой.

— Действительно, трудновато. В Союзе снаряжение дрянь. Кооперативы только-только обратили на нас свой деловой взор. И их продукция пусть пока издали, но уже начинает напоминать импортную. Красмашзавод дает нам амуниции не столько, сколько нужно, но мы больше и не просим, стараемся доукомплектовываться. Шьем сами. Не гагачий пух, но все-таки. Тратим на снаряжение и много личных денег.

— Различие советских и остальных альпинистов в экипировке понятно. А есть ли профессиональная специфика?

— За рубежом соревнования по альпинизму не проводятся. Спортивных званий не присваивается. Есть лишь личные счеты с горами. И слава.

— Говорят, действующий альпинист — он же и неформальный медик...

— Верно говорят. Хорошее восхождение требует хорошей двухкилограммовой аптечки. В ней должно быть все, вплоть до коньяка, который расширяет периферические сосуды, а такая его доза, как ложка, способствует нормальному сну. На большой высоте от недостатка кислорода развивается горная болезнь, которая деформирует психику. Все вокруг меняется, может возникать беспричинное веселье или депрессия, нарушается восприятие реальности — переоцениваешь собственные силы и, напротив, принижаешь ощущение опасности. В горах это может привести к беде. На высоте 6.000-6.100 метров у молодых начинается тошнота, рвота... Это нормальное явление. Но нужно следить, чтобы не развился тяжелый недуг. В этом случае, если путь сложен, все спускаются вниз.

— В большом спорте тридцатилетний возраст — преклонный. Как насчет долгожительства у альпинистов?

— В высотном альпинизме пoслe тридцати наступает расцвет. В нашем деле нужен огромный опыт, нужна зрелая психика, точный расчет. Здесь нам сродни марафонцы, у которых много великовозрастных чемпионов. Рекордным можно назвать восхождение главного тренера сборной СССР по скалолазанию красноярца Владимира Григорьевича Путинцева, который в 66 лет поднялся на пик Коммунизма (7.495 метров). Конечно, он рисковал здоровьем. Нагрузка на сердце колоссальная. Но он верил в свой тренированный организм. Сейчас ему уже 73, он по-прежнему подтянут и энергичен, ежедневно бегает с молодыми, зимой в тоненькой курточке ходит. А Юра Сапожников! В 46 — на Хан-Тенгри «взбежал». Молодые парни «сдохли» на подъеме, которые его раз в сорок здоровее. Он их сзади подпинывал...

— Рецепт!

— Регулярная нагрузка. Лет до пятидесяти. Доживете до ста.

Игорь Рудик

«Красноярский комсомолец», 15.01.91г.,
№ 5 (7615)

Материал предоставлен Т.П.Севастьяновой