Красноярский альпинизм сегодня, без преувеличений, — один из «законодателей мод» российского альпинизма. Идеи, которые при подготовке к очередному сезону посещают Николая Захарова или Валерия Балезина — тренеров красноярских восходителей, часто становятся гвоздевыми темами ведущих интернет-порталов и журналов, посвященных миру больших гор, приключений и путешествий.

Заслуженный мастер спорта Петр Кузнецов в составе кузбасской команды отправился к гиганту Каракорума — пику Чогори, или, как его называют на Западе, К2. Два ведущих специалиста по части не пройденных стен — Олег Хвостенко и Евгений Дмитриенко — в составе команды «Русский путь — стены мира» также выехали в Пакистан. Для первопрохождения грандиозной северо-восточной стены, одной из самых красивых и сложных вершин планеты — пика Машербрум. А Николай Захаров и Валерий Балезин со сборной края в Центральном Тянь-Шане штурмовали «последнюю не пройденную большую стену Советского Союза». Так охарактеризовал Захаров проект первопрохождения Северной стены пика Погребецкого.

Три большие экспедиции, три истории мастерства, риска и мужества и три столь разных результата.

В первом случае — катастрофа. К2 подтвердила свою репутацию и навсегда станет синонимом беды для тех, кто был знаком с Петром Кузнецовым (очерк о нем был опубликован в «Вечерке» в августе).

Отступлением закончился и второй каракорумский проект. К счастью, без потерь. Об этом ниже. И напротив, полным успехом увенчалась экспедиция в Тянь-Шане — о ней в следующем номере.

Вершина по имени Жанну
«Стена практически вся перекрывается ледопадами. Все время находишься под перекрестным огнем. В ожидании катастрофы. Причем сложность прохождения не зависит ни от сезона, ни от численности команды, ни от стиля восхождения. Шансы пройти эту стену есть у человека, который совсем не боится за свою жизнь, и при этом очень любим судьбой». Такую оценку дал выбранному им маршруту на Машербрум Александр Одинцов. Известный питерский альпинист, вдохновитель, организатор и руководитель проекта «Русский путь — стены мира», в рамках которого состоялось уже семь экспедиций по очень сложным и сверхсложным стенным маршрутам планеты.

Наиболее впечатляющий успех команды Одинцова — первопрохождение по стене гималайской вершины Жанну в 2004 году. Этот остроконечный пик необычайной красоты, высотой под 8 тысяч метров, таит в себе все сложности, существующие в альпинизме. Большинство гор по мере приближения к вершине теряют крутизну. На Жанну, наоборот, — чем выше, тем круче. Пройдена эта стена была со второй попытки. Мало кто верил в успех дерзкой затеи. Но русские в очередной раз доказали высочайший класс в альпинизме. Это восхождение признано достижением года в мире и отмечено престижной наградой «Золотой ледоруб».

Их осталось четверо
Наступила середина июня 2006-го. Команда Одинцова, усиленная Олегом Хвостенко и Евгением Дмитриенко, бросает вызов каракорумской горе Машербрум, которая как две капли воды похожа на гималайскую Жанну. Та же остроконечная «рериховская» форма, та же высота под 8 тысяч метров и перепад от подножья до вершины более трех километров. Такие же опасные подходы, нарастание технических сложностей и крутизны по мере подъема.

В экспедицию вошли известные личности — Одинцов, Ручкин, Тотмянин, Михайлов. Дмитриенко и Хвостенко впервые в этой компании, но они ни в чем не уступают «старожилам» проекта. Оба трехкратные чемпионы России, мастера спорта. В их активе такой «комплект» маршрутов — либо совсем нехоженых стен, либо первопроходов высшей категории, которым мог бы гордиться любой ас.

Впрочем, с первых дней пребывания под стеной выясняется, что разведка, проведенная в прошлом году, сформировала, мягко говоря, не совсем верное представление о тактике и даже о самой возможности прохождения северо-восточной стены Машербрума.

Из дневника экспедиции: «Гора приветствует нас ежедневными ледовыми обвалами, перекрывающими горловину, ведущую к началу маршрута».

Непонятно было, как добраться до начала маршрута, чтобы не оказаться в зоне активных «бомбардировок»! Ситуация осложнилась тем, что вместо шести участников работали лишь четверо — Тотмянин остался в России, а лидера команды Одинцова экстренно эвакуировали вертолетом из базового лагеря с предварительным диагнозом «вирусный гепатит».

Юмор не покинул их
«Бразды правления» перешли к Ручкину, по поводу чего врач экспедиции Михаил Бакин с присущим альпинистам искрометным юмором воззвал в Интернете следующей жалобой:

«30.06.06. После любителя русской словесности и либерала Одинцова разница ужасна. Ручкин, бывший офицер Советской армии, изгнанный за жестокость по отношению к стратегическим ракетным комплексам, фанфарон и солдафон, сразу начал наводить свои порядки. Подъем в 6 утра. Все бегут к ледовой трещине, заменяющей туалет. Начало и окончание процедуры по команде. Кто упал — выбирается сам. Затем зарядка. Крики: «Упал, отжался... лежать, бояться... я тебя, салагу...», и пр. Далее уборка палаток, в том смысле, что их снимают и убирают под камень. Скудный завтрак. К большому сожалению руководителя, в Пакистане нет перловки. Много времени уделяется политико-воспитательной работе на примерах из жизни командира и планам проекта «Little wall — new Russian way». Во второй половине дня идем строить снежные мосты через трещины. Любое непослушание карается заточением в палатку-гауптвахту. Еще одно наказание — чистка туалета. Вися на веревке, наказанный чистит стенку трещины. "Чтоб была голубая как ...ик!«,— кричит сатрап. Повар отправлен вниз за краской булыжного цвета. Камни, выкрашенные этой краской, должны придать лагерю радующее глаз единообразие. Разумеется, она покупается на деньги, выделенные для покупки продуктов. Сейчас спортивный состав экспедиции на тренировочном восхождении, а я сижу и плачу. Мне приказано из разноцветных таблеток выложить мозаику: «РУКОВОДИТЕЛЬ от вершины к вершине!» Док«.

Ночные вылазки
Совершено необходимых два акклиматизационных выхода на соседние вершины. Парни склоняются к решению изменить маршрут в пользу северного гребня, подход к которому менее опасен.

Из дневника экспедиции: «05.07.06. Положено начало собственно попытке восхождения на Машербрум. Проход через горловину непосредственно в цирк горы опасен из-за постоянных обвалов висячих ледников. Поэтому выбран более безопасный подход справа, вдоль скального ребра. За сегодняшний день набрали 800 метров высоты. Выше решили не идти, т. к. на пути лавиноопасный днем кулуар. По плану предполагается выход в 2 часа ночи. Погода пока хорошая.

06.07.06. Ночью планируется спуск в базовый лагерь. Ночью, понятное дело, — чтобы не засекли вражеские лазутчики и спутники-шпионы. А также меньше шансов попасть под лавину и пр.».

А вот информация от Александра Ручкина сразу после первого рабочего выхода на маршрут:

«Северо-восточная стена Машербрума неприступна, в узком цирке постоянно сходят лавины и падают висящие ледовые сераки, которые перекрывают низ стены. Принято решение идти по менее опасному северному контрфорсу.

Хотели установить на гребне безопасный штурмовой лагерь, но гора показала суровый нрав, мы закопались в вертикальном снегу и лабиринте трещин, так и не выйдя на гребень. Прошли около 11 веревок, добрались до высоты 5550 м, дальше, проваливаясь в снег и трещины, спустились на безопасную перемычку — на 5400. Вот пока и все, что смогли сделать за последние два дня».

Пик Машербрум (7821 м), несмотря на его красивые очертания и неприступный вид, не относится к числу популярных вершин. За всю историю на него было совершено всего пять попыток восхождения, три из которых завершились достижением вершины.

Сознание современных людей подвержено влиянию магии чисел. Наверное, именно поэтому настоящее паломничество испытывают все вершины, высота которых превосходит уровень 8000 метров. В то же время множество прекрасных гор, которые хоть на несколько метров не дотягивают до вожделенной отметки и права именоваться «восьмитысячником», пребывают либо в совершенно «девственном» состоянии (в альпинистском смысле), либо обращают на себя внимание и благосклонность восходителей лишь время от времени. В Гималаях, Каракоруме, да и во многих других горных системах остается множество интереснейших вершин, ждущих своих первооткрывателей уже в ХХI столетии. Так и с Машербрумом. Горе «не хватает» всего 179 метров. И она в одиночестве взирает на проходящие мимо вереницы, стремящиеся к пяти каракорумским восьмитысячникам — Нанга-Парбату, Гашербруму, Хидден-пику, Броуд-пику, ну и, конечно, Чогори (К2), второй по высоте горы мира.

...Выдвинутый базовый лагерь под стеной альпинисты установили только 10 июля. Коррективы маршрута привели к его удлинению. Работа осложнялась высокой лавиноопасностью на подходах к гребню, тяжелым и вязким снегом. Внизу днем снег раскисал и дополнительно увеличивал нагрузку. Все активные действия выполнялись ночами, чтобы снизить риск. Днем отсыпались. Травму получил Михаил Михайлов, провалившись в трещину. Доктор наложил ему несколько швов.

А погода против!
Прошла половина отведенного «пермитом» (разрешенным сроком) экспедиции времени. Пора брать быка за рога. Иначе можно не уложиться в срок. Визовый режим и прочие формальности на альпинистов распространяются в той же степени, что и на праздно отдыхающих интуристов.

И вот здесь вступает в действие один из известных неписаных законов диалектики. Серьезно портится погода. Команде не остается ничего иного, как дожидаться погодного окна и идти на штурм в альпийском стиле — без предварительной обработки. На полноценную осаду времени не остается.

Из дневника экспедиции. Доктор Бакин: «С ночи мокрый непрекращающийся снег. Лавины летят, просто как ошпаренные. Ночью были такие порывы ветра, что думал, улечу вместе с палаткой. Хорошо, что мужики успели спуститься с горы. По прогнозу до выходных будет такая погодка. Не очень понятно, что будет с лагерем наверху и с оставленными веревками. Ну что-нибудь да будет».

Проходит два дня, новое сообщение от Бакина:

«Третий день непрерывный снегопад, ледник стал белый и ровный, как тундра, трещины попрятались. Легко представить себя не альпинистом, а полярником. Ручкина, к примеру, — Папаниным, а я вроде Кренкеля (в смысле — по связям с общественностью). Терпеливо ждем перемен в погоде и совершенствуемся духовно. В остальном все нормально. И еще несколько дней будет нормально, т. к. после снегопадов, известное дело, нужно подождать, пока пройдут лавины. Так что в ближайшие дни ярких событий не предполагается».

Еще через два дня:

«17.07.0. Погода, пообещав улучшение, обещание не выполнила, по крайней мере, не до конца. Ночью и утром шел небольшой снег, сейчас снега нет, и даже солнце появляется в разрывах, но низкая облачность. Машербрум не видим 5-й день, нижняя граница облаков примерно на уровне 5000. Вчера, когда солнце чуть пригрело склоны, пошли лавины. Сегодня, если во второй половине дня погода станет лучше, возможно, будет попытка выхода в верхний лагерь. И если позволит погода — работать дальше. Ситуация достаточно сложная: времени не очень много, а работы еще...».

Пришлось отступать
После обильного длительного снегопада, а снегопад в больших горах — это совсем не тот приятный новогодний снежок, которому мы так радуемся, — парни попытались сделать выход в сторону Машербрума. Но, утопая по пояс в снегу, которым завалило веревки так, что их было не найти и не откопать, «не дошли даже до верхнего лагеря, решив, что жизнь дороже оставленного снаряжения и даже бутылки коньяка». Грохотали лавины. Гора была явно перегружена снегом. Слишком опасно. А времени ждать больше — нет. К тому же на высоте резервы организма тают слишком быстро. Одна за одной сворачиваются каракорумские экспедиции из-под К2, Броуд-пика, Гашербрума — отовсюду. Взвесив шансы, 19 июля Ручкин поставил точку:

«Ситуация очень похожа на К2. У нас все засыпало полуметровым снегом, в котором тяжело что-то найти. И так не безопасный путь по гребню после снегопада превратился в русскую рулетку. Поиграв немного в нее, вспомнили слова известного тренера Ильинского, что хороший альпинист — это живой альпинист, решили больше не дергать тигра за хвост. Мы потеряли под снегом снаряжение, которое предоставили наши друзья-спонсоры».

А вот комментарий Александра Одинцова: «Ручкин трезво оценил ситуацию. Он наблюдал за работой красноярцев (их двойка шла первой) и видел, что на стене нет безопасных отрезков».

Более того, Одинцов высказал мнение, что северо-восточная стена пика Машербрум непроходима и дальнейших попыток в рамках своего проекта он предпринимать не намерен.

Факт отступления не означает поражения. Напротив, зачастую решение отказаться от продолжения работы на маршруте, где грань между разумным риском и авантюрой начинает исчезать, считается показателем высокого класса команды.

Кстати, американцы, которые в конце 90-х попытались штурмовать Машербрум с севера, также остановились на отметке 5800. За что известный журнал American Alpine Jiournal вручил им премию «Золотой Питон» в номинации «Прорыв года». Это было первое знакомство По возвращении в Красноярск о своем каракорумском дебюте рассказал Олег Хвостенко:

— Для нас это было не восхождение, а знакомство с горой, разведка. Поскольку Одинцов и Ручкин, которые выезжали в 2005 году под Машербрум, провели там очень мало времени и не составили качественный тактический план восхождения. Трудно сказать, как они рассчитывали преодолеть столь сложную стену, к которой даже подойти нельзя без чрезмерного риска. Тут еще начали выбывать участники. Планировалось работать попеременно двумя тройками. В составе тройки первый альпинист прокладывает путь, навешивает веревки. Второй — страхует. Третий — подносит снаряжение и другие грузы. Но осталось две двойки, то есть обязанности третьего члена группы необходимо совмещать с технической работой на маршруте. Хотя до настоящих технически сложных участков не дошли. Двигались по снегу, иногда по льду. Снег очень тяжелый, глубокий. Мы не ожидали, что в нижней части маршрута придется навешивать веревки. После этого была длительная непогода. Рассчитывали после улучшения идти 12 дней, докуда сможем, а затем спускаться, чтобы успеть вернуться к сроку. Но когда после непогоды стали подниматься, поняли, что это слишком опасно, что снега слишком много, что в любом случае уже не успеваем, — и решили отступить. В итоге удалось достичь только 5800 метров. Очевидно, в этом сезоне в Каракоруме хорошая погода пришлась на начало сезона. Успешно завершились экспедиции, которые начали работу раньше. Так, на К2 поднялись всего четверо восходителей из нескольких десятков экспедиций. А погода ухудшалась и ухудшалась. Для иностранцев нет особых проблем отказаться от восхождения в неблагоприятной ситуации. Нам психологически значительно сложнее — в первую очередь, из-за обязательств перед спонсорами.

— Олег, а ты согласен с выводом Одинцова о том, что Машербрум с севера непроходим?

— Я так не считаю. Надо рассчитывать не на месяц-полтора, как было в нашем случае, а на три. Приехать пораньше, получить хорошую акклиматизацию, желательно — на одном из соседних малых восьмитысячников. Затем планомерно работать. Однако пока это только предположение, поскольку никто не может уверенно сказать, какие на самом деле препятствия ты встретишь на совершенно не опробованной горе.

— Что можно сказать о команде, членами которой вы с Женей стали? «Русский путь», все такие известные имена... Какими они оказались в жизни?

— Проект «Русский путь — стены мира» — это фактически Александр Одинцов. Это его детище, а состав меняется от экспедиции к экспедиции. Одинцов каждый раз заново формирует команду. Один из постоянных членов команды — Ручкин. Хотя и он участвовал не во всех экспедициях. Очень сильный и опытный «технарь», но не высотник. На Жанну был его первый серьезный опыт на высоте. Атмосфера в команде при нем была товарищеской. Решения принимались коллегиально, с учетом мнений каждого. У нас с Дмитриенко схоженная двойка, и у них с Михайловым. Порой выбирали наше предложение, порой действовали по их варианту. Принципиальных разногласий не было.

— А если сравнивать с красноярской командой?

— Красноярцы, как я полагаю, более амбициозны, потому что команда более молодая. Мы еще не держали в руках «Золотой ледоруб». Нам еще интересно лазить по горам «за просто так», а не только за медалями и регалиями. Ручкину 44 года, у него столько было крутых маршрутов, что, как говорится одним больше — одним меньше. Михайлов мой сверстник, но он имеет большой гималайский опыт и много достижений в составе титулованной команды Ильинского — ЦСКА Алма-Аты. Самым амбициозным среди нас был Женя Дмитриенко. Когда обсуждался вопрос, что делать, он сказал, что готов ждать сколь угодно долго, если потом будет возможность продолжать восхождение.

— Какое на тебя впечатление произвел Каракорум, где ты побывал впервые?

— Впечатляет масштабами. Красивые и большие горы, пять восьмитысячников, еще несколько почти восьмитысячников. Действительно красивые вершины. Впечатляющие стены. Многие горы совершенно не освоены альпинистами. По пути на Машербрум проходили мимо знаменитых стен Транго Тауэр. Хотелось бы еще туда попасть.

— Была ли у вас связь с экспедицией на К2, участником которой был Петр Кузнецов?

— Нет, связи не было. Узнавали о том, что у них происходит, через Интернет. До К2 от нас было всего два дня пути. Мы хорошо видели эту гигантскую гору.

— Вы ведь с Петром неоднократно ходили в горы?

— Петя был одним из сильнейших высотников страны. Мы вместе ходили по новому маршруту на пик Победы, на пик Шварце в Антарктиде. Он был очень надежным. В нем чувствовался большой запас жизни, сила как физическая, так и духовная. Очень уравновешенный, спокойный, Петр не стремился к лидерству, к руководству. Он наслаждался самим процессом восхождения, любил горы, очень хорошо относился к людям. Сами за себя говорят пройденные им маршруты. До сих пор не превзойден маршрут по Северной стене Аксу 1997 года, когда красноярская команда, в составе которой был Петр, пролезла стену всего за три дня. Но особенно талант проявился в высотном альпинизме: редкие качества жить и работать в самых тяжелых условиях выгодно отличали его. Он был высотником от бога. Два новых маршрута на Эверест, первовосхождение на Лхоцзе Среднюю. Его мечтой было восхождение на К2 по новому маршруту, причем по стене. И эта экспедиция, ставшая для него последней, была всего лишь подготовкой к будущему большому проекту на К2. Многие ходят туда «для коллекции», но не Петя. Он хотел познакомиться с Горой, почувствовать ее.

Илья Наймушин
Вечерний Красноярск 04.10.2006