Спортсмены и лесники, взаимная неприязнь перешла у них уже в настоящую войну. Горят избушки, пишутся протоколы, а страдает от этого заповедник

Не знаю, нашла ли Геннадия Масленникова милиция. Мне этого сделать не удалось, хотя я прочесал студенческое общежитие Красноярского политехнического института снизу доверху, вдоль и поперек. Дело в том, что с него и еще четверых парней из спортклуба «Енисей» пытались взыскать за «порубку леса, захват земли, строительство браконьерской избы» в туристско-экскурсионном районе заповедника «Столбы» ни много ни мало - 1190 рублей.

Размеры иска определялись администрацией заповедника. Письмо в райотдел внутренних дел подписал директор С.Н.Чаплыгин, копия его подшита в папке с грозной надписью на обложке: «Материалы по нарушениям, направленные в прокуратуру, милицию. Начато в 1986 г.». С нею меня ознакомила главный лесничий Н.И.Байченко. Если судить по «материалам», лесная охрана более полугода безуспешно боролась с этим самым Масленниковым, пытаясь выдворить его из заповедника как собственными силами, так и с помощью правоохранных органов. Но сначала о «Столбах». Совсем немного, потому что о них уже столько писалось - стихами, художественной и газетной прозой. Нет такой красноярской улочки на левом, окутанном плотным смогом берегу Енисея, откуда не были бы видны эти великолепные утесы, выступающие из буйной зелени гористого правого берега. Это выходы сиенита - вулканической породы той же прочности, что и гранит. Вот почему с незапамятных времен, когда природа все тут равняла и сглаживала, они остались вечным вызовом ее могуществу. Естественными памятниками стойкости. И в этом их неодолимая привлекательность для красноярцев. К «Столбам» их тянет поколение за поколением, наверное, с момента появления первых казаков на Караульной горе. Они дали утесам имена, искали под ними золото, рубили лес, охотились на пушного зверя, а столетие назад построили здесь первую избушку и положили начало увлекательному спорту - скалолазанию.

10 апреля 1920 года губревком постановил запретить здесь рубку леса и добычу дикого камня, а четыре квадратных версты вокруг «Столбов» объявить «защитной» площадью. Спустя три года «столбисты» из новой избушки «Сакля Карапета» распространили среди посетителей первый природоохранный «Наказ», чтение которого сопровождалось «Интернационалом». Чуть позже пошло разделение территории на открытую для посетителей и закрытую. Продолжается оно и по сей день: из 47 тысяч заповедных гектаров полторы тысячи выделено для так называемого туристско-экскурсионного района. Но многое с тех пор переменилось. «Столбы» превратились в академию блестящих скалолазов и альпинистов, чьи тренировки и соревнования привлекают множество зрителей и подражателей. Есть и другая публика. Сейчас едва ли не к самым воротам кордона народ едет на городском автобусе, а потом поднимается по прекрасному шоссе. Семьи, парочки, в одиночку и большими компаниями, пароходные экскурсанты и просто многочисленные любители выпить и закусить на природе, размяться на вольном воздухе и огласить окрестности транзистором или собственным нестройным пением.

С.Б.Качановский и нынешний его преемник С.Н.Чаплыгин - директора последних лет - реагировали на все неурядицы заповедника в лучших администраторских традициях - ужесточением режима.

- Либо они, либо мы, - говорил Чаплыгин с мрачной решимостью.

«Они» - это в первую очередь «столбисты». Пусть им нужны только скалы, пусть их во много раз меньше, чем всякого рода туристов, но они все время мозолят глаза, да еще и суются в дела заповедника. Недавно здесь задумали электрифицировать кордон «Нарым», начали рубить к нему просеку, «столбисты» тут как тут: «Не позволим. Лес заповедный». Заставили пересматривать проект, заменять ЛЭП подземным кабелем. Когда городские строители въехали на территорию заповедника со своей каменоломней, погубившей русло Мохового ручья, опять же «столбисты» вынудили ее закрыть.

В середине января они собрались во Дворце культуры имени 1 Мая, чтобы, создать общество со своим советом, уставом, членскими взносами, первичными организациями. Цель - воспитание любви к природе, к спорту и помощь заповеднику.

Контора Чаплыгина ответила на это презрительным молчанием и поджогами последних избушек. В огне погибло всякого спортивного снаряжения на несколько тысяч...

На подробности событий нынешней «жаркой» весны на «Столбах» проливают свет вахтенные журналы сожженных лесниками избушек. Байченко хранит их у себя в качестве «вещественных доказательств». Вот дневник из «браконьерской» «Борисовки», сооруженной компанией «отпетого политехника» Гены Масленникова. 11 мая в 8.20 утра Масленников оставил последнюю запись: «Собираемся уходить. Вовка убирает посуду, я пишу на прощание, чтобы вернуться сюда через два года. Иду вас защищать, отдавать воинский долг Родине... Ждите меня летом 89-го года... Студент». Но не суждено было Масленникову так идиллически проститься с родными «Столбами». Если судить по докладной из папки «Материалов...», заповедник организовал своему «любимому» «столбисту» проводы на свой лад. Спустя три часа его задержали все в той же «Борисовке» лесники и после угроз «расправой и поджогом» доставили в РОВД. Дальше подшит ответ начальника РОВД о том, что разгулявшийся студент оштрафован на 20 рублей и о его недостойном поведении сообщено ректору КПИ.

Как же так, подумал я, человека хватают среди дня, отводят в РОВД «для выяснения личности», хотя прекрасно знают его еще с ноября прошлого года. Как мог парень напасть на двух вооруженных лесников да еще грозить им «поджогом»? Это ж прямо подводить себя под статью, которая «потянет» куда больше, чем на 20 рублей штрафа. Кстати о деньгах, которые он должен был выплатить еще раньше вместе с четырьмя товарищами «за порубку сухостойных деревьев». Если поделить эти и 1190 рублей на среднюю стоимость кубометра, получится, что ребята за полгода истопили почти столько же, сколько половина всех печей заповедника изводит за год! Как это они умудрились? Разъяснить эту загадку мог только сам Масленников, либо кто-нибудь из указанных вместе с ним в списке «сообщников». Двух из них мне довольно быстро удалось найти. И тут выяснилось самое интересное - оштрафованные не имели никакого отношения к «порубке леса, захвату земли, строительству браконьерской избушки». В то утро в «Борисовке» они оказались по чистой случайности. Из рассказов Аркадия Самотика и Олега Грушевского нарисовалась следующая картина. Восьмого ноября Аркадий, Ирина (тогда его невеста, а теперь жена), Олег, Игорь Янчилин были на «Культурных столбах», лазили на «Деда», на «Перья» и пошли на «Китайскую стенку». Там они окончательно выдохлись и, поскольку уже стемнело, решили домой не возвращаться, проситься ночевать в «Борисовку». У «столбистов» вообще принято давать приют любому, кто его ищет, а тут еще в избушке оказался одноклубник и тоже студент политеха Масленников - кандидат в мастера спорта по скалолазанию. Условились завтра тренироваться вместе. Но утром, как только собрались на скалы, ввалился Квиткевич и с ним еще двое и с криком: «Всем оставаться на местах!» - составил акт, переписал фамилии и адреса, сказал, что всех сейчас выведет за территорию. На это Генка возразил, что они находятся в туристском районе, где лазить по скалам не возбраняется, поэтому никуда он не пойдет, а будет тренироваться. Сказав это, закинул за спину рюкзак и двинулся к ходу «Бульвар». Квиткевич выхватил пистолет, передернул затвор и закричал, что сейчас «запаяет» ему затылок свинцом. Другой, которого называли Егорыч, снял с плеча карабин. Геннадий вернулся. Квиткевич ударил его кулаком по шее. Он упал в снег, потом поднялся, утерся и покорно вместе со всеми пошел вниз, к выходу.

Ниже на «Китайке» тренировались спелеологи. Проходя мимо, Квиткевич распорядился: «Ну-ка, слазьте!» Ему отвечали: «Иди своей дорогой». Тогда он попытался сдернуть висящую на руках девчонку за ногу. Увидев, что та может «загреметь», Генка опять стал «выступать». Но ребята его не поддержали, ушли на «Такмак» и встретились с ним уже в клубе, где рассказали тренеру В.А.Тронину обо всех событиях 9 ноября. Владимир Александрович посоветовал Масленникову написать об этом в прокуратуру Свердловского района, а Самотику и Грушевскому выступить свидетелями. Парни так и сделали. Тогда-то Чаплыгин и двинул против парней контробвинение в браконьерстве на астрономическую сумму. Но чем тогда объяснить новую стычку Масленникова с лесниками?

- Очень просто, - в один голос утверждают Олег и Эдуард. - Они думали, что в избушке никого нет, и пришли ее сжечь.

- Но ведь избушка из камня?!

- Технология проста: ведро солярки в печку, труба забивается ветошью и все поджигается. Что есть горючего внутри - выгорает. Остальное рассыпается от жара...

Я говорил об этом с председателем совета «столбистов» Б.И.Абрамовым, с заместителем председателя крайисполкома В.Н.Семеновым, зампредом горисполкома А.И.Чечеткиной, с ветеранами, крупными учеными, общественниками, журналистами. Все согласны, что нынешнее положение дел на «Столбах» катастрофическое, что от вражды надо переходить к сотрудничеству, к новым хозрасчетным и кооперативным формам природопользования в туристско-экскурсионном районе. Пусть это будет лесопарк или национальный парк - не суть важно. Надо объединить средства и возможности богатейших предприятий города для его благоустройства и природовосстановительных работ. Семенов и Чечеткина планировали собрать за «круглым столом» все заинтересованные стороны, включая руководство Главохотой, чтобы выработать общую стратегию сотрудничества. Не знаю, удалось ли им привлечь к этой работе заповедник, но уже в Москве замначальника Главохоты А.В.Нечаев сказал мне категорически, что в Красноярске ему делать нечего, а говорить о каких-то там национальных парках - бесперспективно. И еще: помня о том, что когда-то красноярский комсомол вместе с местными Советами активно участвовал в жизни заповедника, укреплял сотрудничество администрации со «столбистами», я зашел в оборонно-спортивный отдел Красноярского горкома ВЛКСМ. Его заведующий Александр Кемов рассказал, что весной к ним приходил какой-то парень с жалобой на то, что их избушку хотят сжечь, а самих «столбистов» выгоняют из заповедника. Его спросили: «А что ты можешь предложить?» Он отвечал, что ничего не может, только просит помочь. Ему сказали: нет, ты давай конкретно. С тем парень и ушел.

И я подумал: это, возможно, был все тот же «отпетый» Масленников.

Павел Пэнэжко

Красноярск

«Собеседник», сентябрь 87 г. № 38

Материал предоставлен Сиротининым В.Г.