Наперекор гранитным дейкам
Не на вершине, а в логу
Стоит коньком горбатым Стенка
Почти в Калтатском берегу.

В Калтатско-бабской котловине
Она недвижна, как мишень.
Бежит в хребтах зубчатым клином
Ее причудливая тень.

«Давайте сбегаем на Стенку,
Так можно нары пролежать» —
Вдруг предложил Тулунин Венка —
«Через хребет рукой подать.

Пройдемся, посидим, полазим,
Я уж забыл на Стенку лаз.
Да кстати Сашке кап покажем,
Он там у тропочки как раз».

Решенье принято, и трио —
Нелидов Саша, Венка, я —
Скорей подсобрались, и живо
Сбежали тропкой до ручья.

Кругом ольшаник чернокожий,
В камнях холодный мчит ручей,
Сруб, в нем бассейн с купелью схожий
Блестит поверхностью своей.

Как хорошо, но надо двигать,
И дёром, прямо на хребёт
Давай через валежник прыгать,
Прыжком форсируя свой ход.

Отлогий склон, все пихты, елки,
Осинник, комаровый вкус.
Но вот и верх с тропой вдоль рёлки
Она ведет на Верхопуз.

За тропкою лесок с черникой,
Кой где брусничников ковер,
И склон уже совсем не дикий,
Почти сплошной сосновый бор.

И в нем, в его припечном склоне,
Тропинка Манская лежит.
От ходоков и с грузом коней
Она не хуже, чем гранит.

Веселый лес, веселая дорога,
Идется быстро налегке,
Все ниже под гору. Немного
Сквозь лес хребты невдалеке.

Должно быть Бабского Калтата
Видна внизу глухая падь.
Какое место здесь для ката
Зимой, другого не сыскать.

Все сосны редкие, большие,
И склон волнистый здесь не крут,
На лыжах в снеговой стихии
Мы столько раз купались тут.

А вот теперь совсем другое,
В лучах жар-птицы золотой
Сосняк совсем сомлел от зноя
И воздух напоил собой.

И так тепло, и так приятно
Ласкает солнце и живит,
И воздух, воздух ароматный
Своим дыханием пьянит.

Сосняк стал реже, склон стал круче,
И меж стволов открылся вид
Под грозовою темной тучей
Хребет почти в упор лежит.

Под ним в логу глухом, глубоком,
Где черный лес растет во мху,
Стоит Стена, чернея боком,
С пятью зубцами наверху.

Вот вам и Стенка, Стенка чудо.
Какой глубокий колорит.
Здесь задержаться бы не худо
И посмотреть. Не говори.

И туча темная и Стенка
Слились в гигантский силуэт,
«А будет дождь!» — закаркал Венка, -
«Вон туча так на нас и прёт».

А как же лазать? Невозможно.
На Стенке с мокрого конька
Хоть лезть, как кошка осторожно,
А загреметь — два пустяка.

Пусть дождь, что разве елок нету,
Чтоб отстояться от него?
Дождя бояться жарким летом!
Ну смокнем, только и всего.

В логу, в низине сыровато,
Мочаг из обомшелых вод,
Мох всюду мокрый, словно вата.
А есть ведь и сухой обход.

Да разве время разбираться
Где сухо, где вода и мох.
По кочкам можно перебраться
Совсем не замочивши ног.

Да, кстати, кап здесь где-то близко
Смотри-ка, Сашка, вот он, тут.
И верно, на березке низко
Почти у корня кап, как спрут.

Ух! Здоровенный же капище,
Полтонны, больше верняком,
Такого редко где разыщешь,
Не унести и вшестером.

Занятно. «Где вы там, ребята,
Давайте! Дождик уж идет» —
Кричал нам с Венкою с Калтата
Сашец, ушедший наперед.

И брызнул дождик, как из сита.
Скорей перебрели Калтат
И тропкой точно по корыту
Пустилися гуськом бежать.

Потом сворот и пни, колоды,
Кустарник, ельник и пихтач,
Сквозь лес и дождевые воды
Бежали мы, несяся вскачь.

Добрались быстренько до Стенки,
Под свод нависнувших камней,
Собрав с дождя густые пенки,
Промокнув, проще, до костей.

Под камнем старое кострище.
Добыли быстро огонек,
Как ты приятно, становище,
Промокшим с головы до ног.

Дождь перестал, и солнце снова
Зажглось в лазурной вышине,
И от его луча златого
Курится пар по всей стене.

Костер и солнце оба вместе
Вернули нам наш прежний вид,
И мы рискнули даже лезти
На Стенки сохнущий гранит.

Пошли кругом к началу хода,
Еще росинки на траве.
Но это в некотором роде
Полезно; свежесть голове.

Начало хода. Мокро все же...
Закрытый ход ну как слизняк.
Но пятиться назад негоже,
Там выше суше, как никак.

И лаз начался, в две минуты
Нас снова вымочил тот ход,
Как будто бы одели путы —
Одежда к телу пристает.

В расклинку, в хватку, друг за другом
Мы все же взяли желоб тот
И как нам не было в нем туго
Остался сзади камня пот.

Теперь открытый лаз коньками,
Но что за прелесть, вид какой!
В хребте напротив перед нами
Над Манской Бабой пар горой.

Поднялся ветерок, он гонит
Барашков с неба по хребтам,
И Баба в них плывет и тонет,
И будто бы кивает нам.

Здорово, Бабка, что взгрустнулось?
Давно не видела ты нас,
Но снова в нас не обманулась,
Смотри, полезем мы сейчас.

Ботинки сняты. Все ж опасный
Пред нами предстоящий лаз.
Конек ребром стоит. Напрасно
На нем зацеп искать. Отказ.

Один рывок и на коньке я,
Прильнул к нему. И вверх бегом.
Упорство, ловкость не жалея
Вмиг очутился над коньком.

А ну, за мною, ребятишки,
Не скользко, только не зевай.
И я с упрямого конишки
Взглянул. Отвесы ай, ай, ай...

Внизу видны вершины елей,
К ним от меня идет отвес.
Вот загреметь... на самом деле
И трахнуться, как камнем в лес.

Не соберешь костей конечно,
Ведь метров верных пятьдесят,
Конец на месте обеспечен.
Но что же держит там ребят?

Ну что? «Да как-то страшно, Санька.
Нам опояски не связать?» —
Спросил Сашец Нелидов. — «Глянь-ка
Как высоко, какая гладь».

Ну, так снимайте опояски,
Вот вам моя; все три в одну.
Да не рассказывайте сказки,
Скорее лезь, ребята! Ну!

И Венка тоже что-то сгнусил,
Не хочет брать конек и сам
Взял завязал калмыцкий узел
В трех опоясках по концам.

Конец мне бросил, не хватает,
Уж больно конька длинноват.
Тогда он, скомкав их, бросает
И попадает в аккурат.

Вот промахнулся бы; досадно,
Что говорить, гляди вперед,
При ветерке даже прохладно.
Ну, Санька, двигайся наход.

И он полез. Я чуть спустился,
Стравил ему один конец.
Он за него тотчас схватился,
Пошел коньком как молодец.

И не тянул нисколько даже,
За ним и Венка точно так,
И мы сидим в аванкураже.
Конек ведь сзади как никак.

Но там вверху еще покруче
И поотвеснее конек,
Блеснуло солнце из-за тучи,
Ослаб прохладный ветерок.

Ох, как на солнышке приятно
Сидеть и греться на ребре,
И с Манской Бабой многократно
Перекликаться. В той поре

Внизу в лесу тропой на Ману
Проехал всадник на коне,
Подъехал у Калтата к стану,
Разжег костер на старом пне.

И дым пошел в тайге суровой,
Дошел до стенкина ребра,
И нам «Нелидовка! Здорово!»
Принес с собою от костра.

«Кто ты? Здорово!» — отвечаем.
Но всадник сел уже в седло.
Мы так и посейчас не знаем.
Гадаем. Нет, не помогло.

А интересно — кто же это,
Как он на Стенке нас узнал?
Но дело было, песня спета,
Вперед, покамест есть запал.

От камня к камню лезем снова.
Ход ну все время по ребру.
И вновь конечек — будь здорова,
Вот оседлать его бы. Тпру!

Стоит стоймя полутарелка,
Чуть в сторону загнулся край,
Гляжу, а Венка ровно белка —
Ползет в конечек. Не зевай!

Я вслед, передо мной Нелидов,
В обиду друга не дадим.
Видали всяческих мы видов
И этот тоже поглядим.

Не туго, ловко подается,
Не так, как в тот, внизу конек.
Вот Венка уж вверху смеется,
За ним прополз конек Сашек.

Вот все мы трое на верхушке,
А вид пером не описать.
Второй, с его большой катушкой
В хребтах изволит почивать.

Он выше всех. Ему подвластна
Семья гранитных стариков:
Четвертый, Первый; не напрасно
Зовется он отцом Столбов.

Вокруг него гнездо гранитов.
Вон Митра, пара Рукавиц,
Там Поперечных камней свита
И Пограничный у границ.

Поближе Верхопуз, Канавель,
Столбовского Калтата падь.
Кто поперек его заставил
В лощине боком Стенку стать.

Напротив — сторона другая
Вид Манскобабского хребта.
Внизу в долине не смолкая
Бабский Калтат бежит в кустах.

И Стенка делит два Калтата
Столбовский, Бабский, будто клин
Они бегут и как два брата
За ней сливаются в один.

Правее Бабы два Наперстка.
Кто продырявил их на смех?
Там, сям в хребте каменьев горстка.
Ну разве сосчитать их всех?

А там, где слились два Калтатца
Стоит хребет крутой, крутой.
Нам предстоит в него взобраться
Когда пойдем к Столбам домой.

Прошлися по вершине Стенки,
Да! Мало с Стенкой кто знаком.
Лишайники под цвет печенки
Растут нетронутым ковром.

Вот флаг на древке, длинный, красный,
Его здесь ветер повалил,
Воображаю как ужасно
Он здесь вверху крутил и выл.

И флаг восстал, и ветер жадный
Вмиг заиграл на полотне,
И красным, дышащим каскадом
Засветил на крутой стене.

Вершинки Стенки небольшие,
Все пирамиды, как одна,
Бока ж — крутые, обрывные
Скользки и полетишь до дна.

Последняя, пятая вершина
Отделена, ну как вдова,
Стоит крутым и гладким клином,
Что сахарная голова.

Соблазн большой, но недоступна.
Кто не пытался к ней подлезть?
Ее как прежде неподкупна
Вдовицы каменная честь.

И посидев в ее подножьи
Мы также повернули вспять,
Не с нашей, видно, пресной рожей
Твердыни этакие брать!

Опять конек, теперь на спуске,
А спуск — подъема потрудней,
И это при любой нагрузке
Ход снизу кажется видней.

На опояске осторожно
Спустились с верхнего конька.
Тулунин, вместе с ним, как можно,
С конька спустили мы Санька.

И я на пальчиках спустился,
Таков мой стиль — весь на руках,
Как будто бы я ног лишился.
Посмотришь сбоку — только — ах!

Особенность другая стиля —
Лицом к опасности всегда,
И ехать задом на кобыле
Не научился — вот беда.

И шаг за шагом, ниже, ниже
Сползли мы трое со стены,
Лес поднимался к нам все ближе,
И вот мы в нем, и хоть бы хны.

«Ну вот, и слазили на Стенку,
А то лежим, лежим, лежим» —
Сказал тут непоседа Венка
И гордость овладела им.

Мы согласились. Невозможно
Да и к чему протестовать,
Чтоб не зазнался он безбожно —
Давай его мы с Санькой мять.

Устали аж. Ну, отдыхаем,
Зажжем костер, свернем, курнем,
Эх, позабавиться бы чаем,
Не догадались взять втроем.

А к Манской Бабе надо тоже
Пойти когда-нибудь с чайком,
Гнушаться ей совсем не гоже,
Хотя бы также вот втроем.

Так в болтовне неизмеримой
Живили мы огонь костра,
А время шло, и солнце в гриву
Спускалось на ночь до утра.

Давайте, ребятишки, трогать!
Ужасно хочется ведь есть.
А посмотрите ради бога
В какой хребет нам надо лезть.

Немного раньше шли б Калтатом,
Иль прямиком на Верхопуз,
А ночью речкой темновато,
Глаза повыхлестает куст.

И тронулись тропой обратно,
Взошли тихонько на хребет,
Оглядываясь многократно
На Стенки черный силуэт.

Ах Стенка, сколько раз тобою
Я любовался с этих гор,
Твоею жуткой красотою
Не нагляделся до сих пор.

И как любил твой лаз опасный
Я сам не чувствуя себя,
Тебя увидев с новой страстью
Опять взбираюсь на тебя.

Седлал коньков твоих игривых,
Внизу в провал ушла земля
И с высоты слыхали гривы
Мой гимн победный — Тра-ля-ля!

И сидя на четвертом зубе
Смотрел на пятый и мечтал,
Пытался, полз, и чуть-чуть дуба
Не дал однажды, но застрял.

Да, в жизни брать такие стенки
Судьба не всякому дает
Хоть стань пред нею на коленки.
Другому просто не везет.

И мне везло. Здоров и молод
Я никогда не унывал,
И счастье сам ковал мне молот
Среди таежных диких скал.

10.01.44