Ферапонтов Анатолий Николаевич

Байки от столбистов - III. Ах, как мы пели...

Вот уже и не вспомнить, с какой из компаний мы тогда поспорили, — мы, «Веселые ребята», обещавшие петь частушки без пауз целый час; то ли «Грешники» там были, то ли «Дураки», но пари состоялось, и мы собрались.

Нас бы и троих хватило: Дуська, Борисена да я — но расселось нас на полочке Колокола 15 певцов, да еще мы усилились Веней Грязным: он только откинулся из зоны и рвался обновить наш репертуар:

Мы Америку догнали
По надою молока,
А по мясу не успели
... сломался у быка.

А у нас-то было тогда уже не меньше ловко; с чего бы это:

Эх, конь вороной, белые копыта,
Вот я вырасту большой, ...

В субботу, часика в два пополудни, и расселись. Мы — наверху, они — внизу, да ведь народ шел на Столбы толпами, все тут и останавливались, к тому же слухом земля полнится: из всех изб на концерт пришли, со всех стоянок подтянулись. Спор зашел было о судьях: кто отмерит время, кто будет следить за тем, чтоб мы не повторялись, — один из наших бойцов крикнул: да все будет по честному, запевай! — и мы запели.

Ферапонтов Анатолий Николаевич

У нас была маленькая хитрость: после каждой частушки следовал припев в восемь строчек, не шибко приличный, как и, разумеется, большинство самих частушек: не зря в народе их называют разухабистыми. Тот припев нам и помог, иначе бы целый час не выдержал даже хор имени Пятницкого.

Ах да, Клепа пела с нами: голос еще тот! Матюки с ее языка слетали, как невинные фиалки:

Лесом шел, песню пел,
Воробей мне...

Может быть, с той частушки мы и начали свой концерт, — кто же сейчас вспомнит? Но уж начав, остановиться не могли, не имели права ни при каком условии, хоть потоп, хоть землетрясение. А слушателей все прибавлялось, гордость за компанию распирала — как же без этого? — да ведь Маринку жалко, Русалка нам нравилась, и потом: когда пари заключали, силы-то свои рассчитывали.

Справились, о чем там говорить. Только вот столбисты,- те, что у Слоника: они же к нам, на Колокол лезли и пели, так что уже после самого начала концерта нас было далеко не пятнадцать. Мы наверху и не вмещались, но нам подпевали снизу; нас перебивали, пели свое, это был какой-то праздник, гимн частушке: пели все Столбы, пел Красноярск, — Россия пела нашими голосами!

Час прошел. По условию, по уговору — Русалка тоже влезла на колокольскую полочку, села рядом с нами. Мы ее расцеловали и спросили публику, ликующую внизу: ну что, продолжить? Да! — рявкнула толпа.

И мы запели снова.

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Собрание →
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов А.Н. Байки III

Другие записи

Фотография "Старый клуб у Четвертого Столба" 1907 г.
[caption id="attachment_3945" align="alignnone" width="300"] Яворский Александр Леопольдович[/caption] [caption id="attachment_32865" align="alignnone" width="203"] Яворский Александр Леопольдович[/caption]   ГАКК, ф.2120, оп.1., д.41
Красноярская мадонна. Столбы и вокруг. Академия искусств живой Природы. Физико-географический очерк территории заповедника «Столбы». Пейзаж и равновесие
Лишь Свет и Тьма! Весь мир в их сочетанье Всех философий пухлые тома Все тайны жизни, все ее познанье Лишь Свет и Тьма! Пейзаж становится глубоким И окрыляет дух людей Вторгаемся в поэзию пространства В свободно зарифмованные горы Пейзаж и равновесие Красивый пейзаж — дело государственной важности К. Паустовский Упрощенный философский...
Перья. Авиатор. Худой конец.
[caption id="attachment_27246" align="alignleft" width="195"] Соколенко Вильям Александрович[/caption] Начинали мы столбистами вольными. Безбашенными и веселыми. А чуть позже, по прошествию времен малых, окрутили нас, вольных столбистов, в скалолазы. Саня Демин и окрутил. Но это снова другой рассказ, сейчас же про худой...
По горам и лесам. Глава IV. Вода. — Первый стан. Вверх по речке. — Неприятель.
Солнце палило беспощадно; дорожный песок, раскаленный полуденным зноем, даже сквозь обувь обжигал ноги; в горле у меня пересохло до того, что начало першить, а присоединившаяся к этому боль в голове позывала к тошноте. "Проклятые Столбы, провалиться б вам в тартарары!«— думал я и готов был свалиться под первым тенистым кустом; но сознание...
Обратная связь