Идите туда: там опасно!

По южной стене на пик Коммунизма (7495 м) — высочайшую вершину страны еще никто не поднимался. По отзывам многих альпинистов — гиблое место. Чрезвычайно опасный маршрут. Не случайно обходят его стороной. Молодых предупреждают: не ходите туда — погибнете. Известный горовосходитель, а ныне гостренер СССР В.Шатаев в своей книге «Категория трудности» утверждает, что восхождение на пик Коммунизма по южной стене — безрассудство.

— Это не трусость. Это трезвый и объективный взгляд на существо дела. — Николай Захаров, мастер спорта международного класса, пятикратный чемпион страны, на какое-то мгновение задумывается. — По степени риска мы, альпинисты, пожалуй, чем-то сродни парашютистам. У них — как уложишь парашют, так и приземлишься. У нас — плохо вбил крюк, ненадежно подстраховался — беды не миновать. А сюрпризы самих гор? Как их учесть?

Он знает, о чем говорит. Шестнадцать лет своей жизни отдал альпинизму. Дважды чудом уходил от смерти. Так что для нового восхождения подбирал в команду парней под стать себе — опытных, надежных. Не раз проверенных в трудном и опасном деле. В альпинистской судьбе каждого были трагические минуты. Но, пережив их однажды, человек уже никогда не делал ошибок.

В прошлом году в горах Центрального Тянь-Шаня при восхождении на пик Погребецкого шедший впереди Владимир Лебедев неожиданно сорвался — не выдержал крюк. Он пролетел 45 метров. Товарищи «поймали» его на нижней страховке и спасли жизнь. Но Лебедев при падении повредил позвоночник, получил серьезное сотрясение мозга. Казалось, теперь альпинизм для него — закрытая книга. Он так не считал. Вылечившись, снова отправился в горы, на пик Коммунизма. На южную стену.

Поднимались шестеро — Николай Захаров, Владимир Лебедев, Сергей Антипин, Александр Кузнецов, Алексей Гуляев, Николай Сметанин.

— Снег, лед, стена отвесная — разрушается. Камни сверху со свистом проносятся вниз, — рассказывает Н.Захаров. — Мы поднимались, и вокруг нас свистели камни. На большой высоте встретили сложные участки. Очень тяжелое лазание. К тому же там большие перепады температур. Днем — тепло, ночью — холодно. И погода стояла плохая — шел снег.

— «Лучше гор могут быть только горы» — это одна песня. А есть я другая — «И когда ты упал со скал...». Не страшно шагать между жизнью и смертью? — спрашиваю Захарова.

— Есть чисто спортивный интерес, который толкает вперед — преодолеть неведомое. Еще в 1987 году мы собирались на пик Коммунизма. Но так и не отважились. Если только природа не сыграет с тобой злую шутку — землетрясение, обвал, лавина, — можно уберечься. Безопасность восхождения, считаю, на девяносто процентов зависит от самого альпиниста. Ошибаться нельзя. А вот если попал под лавину — все зависит от его величества случая. Например, среди погибших в июльской трагедии на Памире мог оказаться и я.

— Вы там были?

— Да. Поднимался на пик Ленина. Но за четыре часа до случившейся беды успел спуститься вниз.

— А у вас не было предчувствия надвигающегося несчастья?

— Как вам сказать, мне, однако, показалось странным, что альпинисты выбрали для общего лагеря не совсем безопасное место. Представьте большую снежную «сковороду» и на ней около двадцати палаток. Когда пошла лавина, убежать было просто невозможно. Она мчалась вниз шириной около километра. И это на высоте 5300 метров.

— Вы видели, как все произошло?

— Нет, но свидетели остались. Например, под снежным склоном пролегала тропа, по которой альпинисты и уходили на «сковороду». Вот здесь и разбили свой лагерь англичане. До своей смерти они не дошли буквально метров десять. Вечером услышали шум катившейся лавины. Но был снегопад, и они только слышали отчаянные крики гибнущих людей. Ведь там погибли 42 человека. Величайшая трагедия. Утром англичане спустились вниз и обо всем рассказали.

— Мне все-таки непонятен такой фанатизм к горам...

— Все познается в сравнении. Знаете, когда я вижу на протоке Енисея при сорокаградусном морозе у лунок фигурки рыбаков, у меня мороз по коже. Зачем им это надо? Но ведь сидят же! Значит, человеку надо быть там. Так и у нас. Ведь горы не только калечат, но и исцеляют душу, учат взаимовыручке, настоящей мужской дружбе. Если бы я не занимался альпинизмом, просто бы обокрал себя. Разве у меня было бы столько настоящих и верных друзей? Случается, встретишь человека, с которым когда-то ходил в горы. У того теперь свои дела, семейные заботы. Кажется, о чем говорить — все в прошлом. Но мы как сядем, начнем вспоминать — до утра.

Понимаете, экстремальная ситуация в горах обязательно выявит сильные-слабые человеческие качества характера. Бывает, там человек настолько меняется — здесь вроде добрый, сердечный, отзывчивый, а там... Характерный факт: у нас никогда из альпклуба никого не выгоняют. Всех, кто к нам приходит, принимаем. Уходят сами. Съездил в горы, походил, посмотрел и все понял — не туда попал.

— Не хотел бы опускаться до банальности, но все же скажите: взгляд с высочайшей вершины страны — это красиво?

— Потрясающе! Нынче, достигнув вершины, мы просидели там часа три. Согрели чайку и смотрели как завороженные. Но нам хоть под конец повезло. С одной стороны светило яркое солнце, с другой — шел снег. И какая-то неведомая граница пролегала между ними. Снег, достигнув этой определенной черты, за нее не перелетал. Вот мы и присели на солнечной стороне. Но когда два года назад вечером спускались с пика Хантенгри, то наблюдали необычный закат солнца. Его лучи пробивались между слоистыми облаками, и при этом возникали совершенно необыкновенные фантастические цвета. На земле их увидеть невозможно. Солнце садилось — цвета менялись. Хотел сфотографировать, но как назло кончилась пленка. Мы сели и часа полтора любовались волшебным зрелищем. Все напоминало картины Рериха. Он жил в Гималаях и мог наблюдать нечто подобное. А вообще мы, альпинисты, не любим восторгаться увиденным вслух. Как-то у нас это не принято. Выход в горы — не прогулка, а очень трудная работа.

А.Касаткин
(наш корр.)

Красноярск

«Советский спорт» от 28 ноября 1990 г.

Материал предоставлен Б.Ганцелевич