В 1983 исполнялось 50 лет первому восхождению на пик Коммунизма (7495м). Его совершил наш земляк Евгений Абалаков. Этой дате решили посвятить восхождение красноярцы. Экспедицию возглавил В.Соболев — тогдашний председатель красноярской федерации альпинизма. Сам В.Соболев, хоть и был мастером спорта по альпинизму, но на высоту не ходил, поэтому в мозговой центр экспедиции попали высотники: С.Антипин, В.Середа, Б. Соустин.

План экспедиции был прост: сначала акклиматизация на склонах пика Ленина, а потом восхождение на пики Коммунизма и Е.Корженевской. На п. Коммунизма планировали подняться двумя маршрутами: по пути Абалакова с Пыльной поляны (избранный состав) и, массово, с ледника Вальтера по маршруту Бородкина. Поскольку восхождение по Абалакову взялись освещать киношники из клуба «Кинопутешественников», то в избранный состав хотели попасть многие. Но руководство решило, что туда войдут только опытные высотники. Это С.Антипин, В.Середа, А. Шлепкин, Н. Яхно, Ю.Курмачев и С.Лаврентьев. Но на деле В.Середа и Н. Яхно туда не попали, и их заменили Б.Соустин и И.Гордеев.

Итак, команда (см. список в конце статьи), отправилась к высочайшей вершине СССР. В г. Ош с разных мест съезжались красноярцы, кто из альплагерей, кто со сборов, а кто прямо из Красноярска. Состав довольно пестрый, да и возраст... Что стоил только 64-летний В.Путинцев!

Наш маршрут лежал под пик Ленина. Прибыли мы туда не совсем в удачное время: флаги приспущены, умер один из инструкторов международного альпинистского лагеря (МАЛ). Нам сразу же дали понять, что взойти на вершину нельзя, поскольку в маршрутных листах не было запланировано восхождение на п. Ленина, разрешен только акклиматизационный выход. Московские «друзья» вполне понятно объяснили, что нарушение этого будет строго караться, поэтому мы решили ограничиться восхождением на в. Раздельная 6100.

Но это еще не все. К сожалению, не приехала машина с экспедиционным снаряжением. Нет палаток, еды, снаряжения для восхождения, а у некоторых вообще нет теплых вещей и даже спальных мешков, поскольку они забросили свои рюкзаки в кузов грузовой машины, а она-то и не прибыла на Луковую поляну. Оказалось, что у нее сломался задний мост, поэтому только через три дня она появилась в базовом лагере. Ну, вот все собрались, и начинается акклиматизационный выход. Пестро выглядят красноярцы! Разномастные самодельные пуховки, шапки-ушанки, варежки, меховые рукавицы, подшитые и не подшитые валенки, шарфы, свитера, тельняшки, меховые безрукавки. А рюкзаки! От неподъемных абалаковских кулей с большими и малыми ушами до разного рода самодельных. Кошки тоже от стандартных десятизубых, до самодельных изготовленных с лучших мировых образцов на различных оборонных предприятиях Красноярска. Все венчает рыболовный фал, заменявший альпинистские веревки.

По мере подъема на Раздельную участников становилось все меньше. На высотах 4200, 5300 отсеиваются прибывшие прямо из Красноярска, а остальные уверенно поднялись на Раздельную. Вершина встретила нас ветром и поземкой. Здесь же в одной из палаток состоялся, наверное, самый высотный шахматный матч. Загадочно улыбаясь А. Шлепкин предложил мне сыграть партию в шахматы. Голова моя болела, но я согласился, наивно полагая, что шахмат-то нет. Не тут-то было Анатолий достает из рюкзака большую деревянную доску и расставляет фигуры. Игра быстро завершается убедительной победой Анатолия, больше желающих играть с ним не находится.

На следующий день спускаемся в базовый лагерь и начинаем ждать вертолет. Это очень интересное занятие. Надо рано поутру все быстро собрать и целый день в состоянии готовности сидеть на взлетной площадке. И так три или четыре дня. Делать совершенно нечего. Уходить далеко нельзя, поскольку винтокрылый аппарат может прилететь в любое время.

Но мы нашли выход из этого печального положения. Чика! Игра из детства. Для нее нужны монеты и биты (обычно используются свинцовые кругляки, ну а здесь все заменили камнями). Сначала монеты складываются в кучку гербами вверх, и все кидают биты, стараясь попасть в эту кучу. Если никто не попадает, то тот, чья бита упала ближе всего к монетам, разбивает кучку. Монеты, которые перевернулись с герба на решку переходят к игроку. Игра началась. Через некоторое время все монеты перешли к двум трем игрокам, и началось затяжное сражение. Со всех сторон подходят любопытные и тоже хотят поиграть, но мало у кого есть монеты в горах. Неожиданно появляется сборная Киргизии в полном составе, каждый несет горсть монет. Игра переходит на новый уровень: становится международной. Но она продолжается совсем недолго, не тренированные в детстве киргизы скоро остаются совсем без денег, а мы уносим каждый по доброму карману монет. Потом в Оше продавцы долго удивляются: откуда у нас столько битых монет?

Вот и прилетел винтокрылый друг и перенес за несколько рейсов всех нас на поляну Москвина около слияния ледников Вальтера и Москвина. Пик Коммунизма поразил своими масштабами: гигантское Памирское фирновое плато, огромный крест (памятник Хохлову) осеняет нашу стоянку. Большая морена отделяет нашу базу от большого туалета, с которого взлетающий вертолет поднимает разноцветные бумажки...

Сразу по прилету начинается бурная деятельность. Строятся планы, начальство что-то обсуждает. И вот первая группа опытных высотников (костяк улетающих на Пыльную поляну) выходит на штурм пика Корженевской, остальные должны подняться на высоту примерно 6500 м, вырыть там снежную пещеру и спуститься вниз. Распределяем продукты и снаряжение, идем вверх. Я, в частности, несу трехлитровую стеклянную(!) банку с медом и орехами. В нашей группе рюкзаки просто неподъемные.

Иностранцы с удивлением смотрят на нас. Посмотреть есть на что.
Из рюкзаков торчат валенки, штыковые лопаты, на головах разномастные шапки, а на глазах очки для сварки... Во время подъема двоим становится совсем плохо. Альпинист К. спускается к ним, ставит им уколы и разгружает рюкзаки. Довольно быстро достигаем запланированной высоты, роем пещеру и начинаем отпиваться чаем и какао. Пока одни заняты хозделами альпинисты Б. и П. придумали интересную забаву. Они берут комья снега примерно с человеческую голову и пускают их вниз, пытаясь сбить проходящих внизу альпинистов разных стран. Но, к сожалению, попасть никак не удается. Тогда они начинают им кричать: Эй, шпрехен зи дойч, иди сюда кушать памирен бисквитен (так они называют наш сухарь с салом). Потом увидели какую-то девицу и кричат: Эй, б..., иди к нам какаву пить! Б. и П. надеются, что девушка не понимает по-русски, судя по экипировке. А она отвечает: Спасибо мальчики! Суровые лица альпинистов Б. и П. краснеют и они ретируются в пещеру, но через некоторое время их крики опять слышатся на прекрасных склонах великой горы. А в пещере ропот: мы могли бы тоже идти выше, а эти ... нас не пускают.

Но дисциплина есть дисциплина, утром все дружно спускаемся вниз. Там происходит окончательное формирование группы отбывающей на Пыльную поляну. Желающий непременно попасть в историю, которая будет запечатлена на кинопленке, Ваня Гордеев, используя все свое «обаяние», пролезает в заветную группу, а Н.Яхно остается с нами, поскольку возникли проблемы со здоровьем. В последний момент разражается бурный конфликт между начальством и В.Середой. Середа громко хлопает дверкой вертолета и улетает вниз, а остальные начинают готовиться к восхождениям. А в это время А.Шлепкин устраивает высокогорный заплыв в холодных водах озера, которое раскинулось невдалеке от базового лагеря. Хотя вода была чуть выше колена, заплыв с перебежками все-таки удался, поскольку ширина озера свыше ста метров.

Команда Киргизии раздобыв где-то мелочи пытается взять реванш за проигрыш на Луковой поляне, но это им не удается. И в это время наступает великий ченч (от английского change — меняться)! Приходит пораженный альпинист Б. и говорит: Подходит ко мне японец и без слов срывает с головы моей кроличью шапку. Первая реакция у меня была естественная, но ударить я не успел. Японец протянул мне электронные часы и сказал волшебное слово — ченч! Мы все поражены. Шапка была ерундовая, по словам Б. жена разрешала в ней только мусор выносить, а вместо нее он получил новые часы с тремя кнопками! Тут-то все и началось: все бросились в палатки за шапками. Начался большой обмен: скоро японцы щеголяли в черных кроличьих шапках, а красноярцы поблескивали новенькими электронными часами. Только альпинист Г., почти стоя на коленях и глядя горящими глазами на фотоаппарат «Никон» пытался безуспешно обменять на него свою собачью шапку. Он готов был вообще отдать за него все что угодно, наверное, и родину продал бы, но японцу ничего не надо и поэтому сделка не состоялась. Потом все сели рядком на камушки и начался неспешный разговор за жизнь. Поскольку и мы, и японцы владели английским примерно одинаково, то многое приходилось объяснять жестами или даже небольшими сценками, благо спешить было некуда, был день отдыха. Беседа сопровождалась хрустом соленых огурцов, кои доставались из бочонка и были, по красноярской традиции, засолены в Оше.

На следующий день двинулись на восхождение. Мы с Н. Яхно плелись в самом конце группы восходителей и все сильнее и сильнее отставали, сказывалось недомогание Николая. Когда мы подошли под Памирское фирновое плато уже пригрело солнце, и началась бомбардировка ледника камнями. Камни падали с огромной высоты, и было такое впечатление как будто мы попали под артобстрел. Когда же мы начали подниматься уже по гребню, вдруг что-то огромное закрыло солнце и ужасающий грохот обрушился на нас сверху. Это конец, решил я и ничком упал в снег. Мне казалось, что огромный камень летит на нас, но это был всего лишь вертолет, вылетевший из-за гребня. Дальше никаких происшествий уже не было. На плато мы подобрали ящик тушенки и валенки, сброшенные с вертолета для Н.Яхно и глазами проводили тело швейцарского альпиниста, упавшего с предвершинного гребня пика Коммунизма. Его сдул сильный порыв ветра, а теперь инструктора МАЛа невозмутимо тащили его в санях Акья по плато.

Сенашов и Письман на высоте 5300

Ночевали в своей снежной пещере, вечером долго сидели и смотрели на игру закатных лучей и безбрежное море облаков внизу. Утром встали с зарей и двинулись к вершине. Опять все убежали вперед, а мы с Колей тихо шли почти самыми последним, а сзади еще Дюков с Путинцевым.

Вот впереди остался только предвершинный гребень. Сидим, отдыхаем. Холодно, свежий холодный ветер. Коля пьет из фляжки мумие, успокаивая свой желудок. Закуривает сигарету, а в это время фляжка с напитком ускользает вниз по склону. Сверху уже спускаются наши продрогшие восходители. Обсуждаем вопрос: идти дальше или спускаться? Я говорю: Коля, давай пойдем. Мы будем первые из Красноярского университета, кто был на пике. Это подействовало, и мы тихонько пошли в гору. Действительно гребень крут и узок, не удивительно, что с него сдуло швейцарца.

Вот и вершина. Ветер стих, пригревает солнце. Мы сидим и обсуждаем ниже лежащие пики. Наконец подошли и Путинцев с Дюковым. Путинцев очень возбужден, не многие в возрасте 64 лет могут похвастаться таким достижением. Он пишет записку, которую должен снять тот, кто взойдет на пик в более старшем возрасте... Потом они спешно начинают спускаться, но Коля останавливает их и заставляет связаться. И вовремя! Через несколько шагов Путинцев поскальзывается, и только веревка мешает ему повторить путь швейцарца. Теперь и мы начинаем путь вниз.

Под пиком Душанбе стоят палатки киргизов. Они радушно приглашают к себе в гости. Там сидит известный альпинист Тукстунбаев (Тук). Коля остается у них отдохнуть, а я спешу к нашей палатке, чтобы сказать, что мы остаемся здесь ночевать, а в пещеру спустимся завтра утром. В палатке нас ждет Логинов. Он возмущен. Здесь, говорит он, зона смерти, надо спускаться. (Это его первое высотное восхождение, и он верит разным книжкам). Я отвечаю, что мы все равно не успеем спуститься, поскольку Коля все еще сидит у киргизов. Тогда Логинов отвечает, что снимает с себя всякую ответственность за нас и поспешно убегает вниз по склону. Я лезу в палатку, грею чай, пью, а потом залажу в спальный мешок и тихонько лежу, поскольку голова-то побаливает. Приходит Коля. Начинает жарить сало с луком, от запаха поташнивает, он предлагает мне отведать это варево. Но мне кушать что-то совсем не хочется. Тут Коля с видом фокусника достает из кармана бутылку коньяка и разливает его по кружкам. Напиток развязывает язык. Голова уже не болит. Мы с аппетитом уплетаем нехитрую еду и вспоминаем подробности восхождения. За палаткой тихо, вокруг на сотни метров ни человека, ни зверя. А в полузасыпанной палатке два человека ведут неспешные разговоры.

Чуть свет встаем и движемся к пещере. Приходим, а там все спят. Пещера усела, спать там было душно. Будим всю компанию и быстро собираемся. В пещере остаются продукты, но их никто не хочет брать. Вот та банка с медом и грецкими орехами, которую я тащил наверх с таким трудом. Она почти полная. Заставляю себя съесть ложку меда, но больше не лезет. Ставлю банку на снежную полку. Запихиваю в рюкзак палку колбасы, привязываю поверх обледеневшую палатку — и вниз. Потом, когда я рассказывал об этом восхождении в одном из красноярских НИИ, неожиданно одна женщина говорит: А я взяла бы и тушенку, для дачи...

Трудно спускаться в валенках по крутым снежным склонам. Того и гляди валенок вместе с привязанной тяжелой самодельной кошкой свалится вниз. Хорошо, что снизу Коля подсказывает куда поставить ногу, а то того и гляди останешься без валенка на снежно-ледовом склоне. Вот и заканчивается восхождение. Внизу помогаем тащить киргизского альпиниста с прободной язвой к вертолету. (Он потом выздоровел). Через несколько дней мы уже стояли на вершине пика Корженевской (7105м) и с грустью смотрели на склоны пика Коммунизма, на которых мы провели столько замечательных дней.

Список команды:
1. Антипин С.М.
2. Бакалейников Е.
3. Гамаюнов И. (Погиб через 6 лет при зимнем восхождении на п. Коммунизма).
4. Гордеев И. (Ваня).
5. Голубцов В.М.
6. Дюков В.
7. Захаров В. (потом первым из красноярцев взошел на Эверест).
8. Карлов А.
9. Курмачев Ю.Ф. (Юзеф).
10. Килижекова Галя (врач).
11. Лаврентьев С.А.
12. Логинов Ю.
13. Львович Б. (Боря).
14. Можаров Н.
15. Пономарев В. (Виталя).
16. Письман М.З.
17. Путинцев В. (дядя Путя).
18. Сенашов С.И.
19. Середа В.А.
20. Соболев В.С.
21. Сорокина В. (Варя).
22. Соустин Б.П.
23. Фарида (повар).
24. Шлепкин А.К.
25. Яровиков Ю. (Удавчик). (Погиб через 6 лет при зимнем восхождении на п. Коммунизма).
26. Яхно Н.Н. (Коля).

После восхождения.
Стоят: Львович, Гамаюнов, Письман, Бакалейников, Карлов, Пономарев, Захаров, Сенашов, Яровиков, Дюков, Путинцев
Сидят: Курмачев, Лаврентьев, Можаров, Соболев, Килижекова, Фарида, Сорокина.

Фото В.М.Голубцова