Солитер

Где-то слева под ребрами притаилась тупая ноющая боль. Захар прощупал ее руками и почти убедился, что за ночь она набухла и утолщилась.  Неверные ноги тянули его к зеркалу, а рвотные позывы к унитазу. Он поймал горлом кислый ком, стремящийся наружу, и силой утолок его обратно в желудок. Там недовольно бурчали, назревала если не революция, то октябрьский переворот.

В зеркале Захара поджидала агония. Круги под глазами набрякли зловещей чернотой, скулы обострились в кукиш, нос штопором провисал к нижней губе, его тошнило, будто после хорошей пьянки. Но пьянки к сожалению не было. Уже месяц огненная жидкость выплескивалась из недр глотки задним или передним ходом через пятнадцать минут после приема.

А все бабы! Говорил же ему африканский гид Коля: не жмись к заньзибаркам, русских б… хватит. Но Килиманджаро… О Килиманджаро! Быть в Африке и не попробовать знаменитой черной слоновьей кости?!  Вот и сгорел, как Америко Веспучи  на таитянке, только там сифилис, а тут круче  – синдром пониженного иммунодефицита. Короче Си-пи, полный Си-пи.

Слабость, тошнота, чахотка с кашлем и температура 37.7. Вчера друганы с девками пришли – двадцать минут стучали, пока он доходил от койки до дверки. Как открыл, бабы в шорохе разлетелись, чуть не вынесли подъездные двери.

Была у Захара в жизни одна страсть, но в огромном количестве – девки. Маленькие, большие, беленькие, тьфу! Черненькие. Особенно беленькие и полненькие, а тут правилу изменил. Говорит же пословица, что исключение из правил, хуже заключения в скобки с обрезанием попки. Говорили же, сам говорил…

Сегодня  в лабораторию за результатами анализа и финиш. Он и так и эдак вертел, а все одно финиш. Может не ходить? Теперь гады разыщут и еще под статью за уклонение.  На хрен я туда пошел? Лучше бы повесился.

После нудного отстоя очереди в амбулаторию, где все прятали рожи в воротники и отворачивались от проходящих, какой-то улыбчивый гад выкрикнул его фамилию.

• Что?! – фальцетом завопил Захар.
• Проходите, - ответил неугомонный.

Еле двигая костылями, пациент двинулся на заклание в кабинет. Там в недрах уютного трехтумового мебельного уголка сидела молоденькая, пухленькая и симпатичная врачиха. Сволочь, - подумалось пациенту, - сама так не болеет.

• Поздравляю, - весло проворковала дама, результат отрицательный. У вас солитер.
• Что у меня?! Спид?!
• Да нет, солитер и общая интоксикация организма. Мы же комплексный брали анализ.

Захара будто кувалдой по башке шлепнули. Друзья ждут, подруги, а тут гадость неизвестная.

• Что это? Как это? Сыр что ли с грибком?
• Какой сыр?
• Ну, сулугуни…
• Какой сулугуни?! – дама прыснула в кулачек. – Бычий цепень. Поели рыбу недоготовленную. Потом болезнь запустили. Не обращались, а он вам в желудок гадит. Вот теперь интоксикация.
• В меня срет?!

Через полчаса разом помолодевшего и энергичного Захара ощупывал другой, абсолютно безопасный доктор. Желудок под его сильными, настойчивыми руками урчал на всю катушку. Жрать, хотелось как  из пистолета.

• Денька три полного голодания, - резюмировал огненно рыжий, настойчивый эскулап. - А потом к нам. Две дозы слабительного с отравками, и дай Бог выйдет.
• Какое голодание доктор?! Я неделю нежрамши. Вон желудок урчит, гляди, селезнем крякать примется! Давайте сейчас!
• Потому и крякает, что дерьма в нем, как в силосной яме. Вот через три дня, на водичке и морковном соке... Солитер у вас справный, в причальный канат толщиной, вы его, извините, не гадить будете, а рожать задом.
• Во, блин, - подумал Захар. – Из огня, да в голубое полымя. Только бы девки не узнали. Не разболтать бы…

Домой плелся, как по завалам Третьяковской галереи. От ларька к ларьку, от витрины к витрине. А еще говорят, что не зажрались. На прохожих  посмотришь – рожи сытые, довольные, чуть сало со щек не капает.

• О?!

Захар развернулся от толчка в плечо. Рядом Дима с Олегом и Егоркой. И два ящика водки между святой Троицой. А в ящиках «Столичной» дополна и два тонких кружка краковской для закусочного приличия. 

• Захар! – с ходу принялся нетерпеливый Егорка, - сто лет тебя не видел. Ты что заболел?
• Да ты че? – ужаснулся недавний умирающий, - с печки вальнулся? Какая болезнь. Только что доктора проверили, анализы в норме.
• Тогда с нами давай. У нас сегодня сабантуй в честь зарплаты на Диминой даче. Туда сейчас должны наши подружки подвалить и одна свободная тебе на закус. Хавки привезут: окрошки, блинов, соленья всякие, шашлыки…
• Да не, нельзя мне.
• Я ж говорю больной…
• Да пошел ты… Баба, какая?
• Ну, обычная.
• Беленькая, черная?
• Беленькая, толстушка-хохотушка такая…
• Поехали.

До ж\д вокзала как-то еще терпели. В электричке сначала пили из под полы. Потом тайком наливали назойливым контролерам. Колбасой кто-то закусил, и хотя Захару тоже отломили, захмелел он  голодный желудок так, что пришествия на дачу уже не помнил.

Когда отворились очи,  наступал закат. Домик стоял у самой макушки пологой горы. Внизу тянулась грязная нитка железки. Садилось солнце, и была глубокая осень. На голых ветвях ранетки висели одинокие сморщенные плоды. Жухлые стебли картофельной ботвы золотили остатки света. А воздух, воздух сиял удивительной прозрачностью и новизной.

• Хороша жизнь, – расчувствовался Захар и потянулся за рядом стоящим стаканом с водкой.
• Ух! А закусить?
• Ранеткой вон заедай. Мы уж часа уж три как…
• А бабы?!
• А что тебе эти бл… Мы  за ними к последней электричке, словно лохи  перлись. Их там, и не тут, и не нам.
• А закусить?! – уже осознавая пагубность дела, продолжал Захар.
• Венера в существе своем изменчивая, - философствовал склонный к глупостям Дима. Ветряная богиня…
• Ага и сифилис ветрянкой через нос передается, – оппонировал ему не менее интересный Олег.
• Наливай, - решился на высшую материю Захар и занюхал картофельной ботвою. – А вот скажем, картофель в подполе имеется.
• Что ты о бренном, право. Праздник урожая – отжимки сопровождается бурным вывозом владельцами припасов с дач с бичами наперегонки.
• Я одного бога знаю, – не унимался Захар. – Сатир его фамилия. Бабы его любят по мифологии. А по сказкам, вообще оторваться не могут.
• Если бы только бабы… он же на козла похож…
• Во-во. Не по делу встрял Егорка. На козла бы с пятнадцатым калибром. На курок раз, и шашлыки.

Граждане тяжко вздохнули о своем и еще раз выпили.

К третьему дню кончились водка и сомнения по поводу мнимого приезда баб. Некоторые плотоядные поглядывали на розово-аппетитные, чужие уши, но дерзновения не дозволяли. С приходом каждой электрички у них просыпались надежды. С отходом убывало количество полных бутылок, и возрастало количество стенаний на неполную гармонию в подлунном мире. Съездить за закусом в город не брался никто.

Окончательно очнулся Захар уже дома, у открытого настежь холодильника с пустыми, пахнущими плесенью недрами. Мудро рассудив, что соседи денег ему не займут, он вдруг понял, что дачные страдания оказались не напрасны. Он действительно не ел трое суток. Что касаемо картофельной ботвы и стебельков ранетки, то силос без компоста не годился даже под тыквенные грядки. А о травоядных солитерах, в энциклопедии рабочего мастерства не говорилось ничего.

Давешний, улыбчивый доктор признал его доводы здравыми в какой-то, почти отрицательной степени. Держался эскулап хорошо, но близко, как в прошлый раз к Захару не подходил. Боялся пациента, словно Змея Горыныча, и с куревом Захару настоятельно советовал, подождать пару дней, полыхнуть может. С тем ушел осматривать новую флюорографию.

• Батенька, миленький, а вы гвозди есть, не пробовали?! – неожиданный вопрос резко вошедшего доктора, заставил съежиться желудок Захара в недобром чувстве.
• Не-ет?! А что плохо?!
• Не знаю, батенька. Но нет у вас солитера, съели вы его, переварили. Может гвозди?!

Драгунов П. П. 05.06.02.