Резонанс

Накануне полевых учетных работ занепогодило. Всю ночь не стихала пурга. Однако тревога наша оказалась напрасной — к утру поутихло, и гидрометцентр к тому же успокоил хорошим прогнозом...

Мерно гудит в затяжной подъем наш снегоход «Буран», рассекая пушистые сугробы. Вот уже и перевал близко, однако снегоход вдруг сошел с торной тропы и зарылся в глубоком снежном надыме, перебирая на месте гусеницами. Все дальнейшие наши усилия были тщетны. Пришлось отцеплять грузовые нарты и топтать для снегохода тропу. Лишь через час, основательно взмокшие и измотанные, преодолели мы перевал и свалили в долину реки Маны.

...А гидрометцентр не подвел. Погода действительно выдалась, как по заказу, для учета диких животных, солнечная да морозная. Вольно и радостно после пурги лесному зверю. Четкой росписью следовых набродов разукрасили они белоснежные страницы лесной книги. К вечеру второго дня учета, когда лыжные маршруты расчертили извилистой сетью заповедную территорию, многие интересные страницы в этой книге были уже прочитаны. Лесники возвратились на служебные кордоны, а зоологам предстояла еще полевая работа.

22 февраля мы тропили по следам «гонную» стаю из семи волков. Эти лесные разбойники прописались в заповеднике совсем недавно, заполнив здесь под охранным мандатом свою давно пустующую экологическую нишу. А поскольку зоологи «Столбов» в нарушение техники безопасности не обеспечены оружием и не имеют лаборантов, моим гидом согласился быть манский лесничий А.И.Муховиков.

Личность Алексея Ивановича в здешних краях почти легендарная. Ведь благодаря его безупречной службе природе уже почти десятилетие практически не слышны над Маной браконьерские выстрелы, не горят по ночам костры на заповедном берегу, не пылает тайга.

Все бы хорошо. Да вот место манского лесничего приглянулось мужу главного лесничего заповедника Л.И.Байченко — Осиповой, как о том уже рассказывал «Красноярский рабочий» в статье «В тихой заводи». Для достижения цели вступили супруги в сговор с директором заповедника Б.М.Говориным, ходившим когда-то в помощниках у Муховикова, но на волне перестройки нежданно-негаданно взлетевшем до директорских высот.

Для заповедника Борис Михайлович сделал немногое. Однако, едва получив власть, втайне от совета трудового коллектива организовал под вывеской «Столбы» из неработающих в заповеднике друзей и родственников кооператив по ремонту вентиляционного оборудования. Кооперативу при этом почти безвозмездно предоставлялся транспорт, помещения, ГСМ, стройматериалы, был приобретен дорогостоящий вальцовочный станок.

Вскоре в кооператив перекочевали автомашина ГАЗ-53, две дюралевые лодки с мотором «Вихрь-30», снегоход «Буран», а также запчасти с разукомплектованной по этому случаю легковой автомашины УАЗ-452. Зато заповедник скудел и ветшал, а полуразграбленные, забытые всеми дорогостоящие помещения лесничеств на Калтате и Маслянке да загубленные в многолетней свалке под открытым небом три щитовых дома типа «Геолог» наглядно представляли лицо хозяина.

При долгом отсутствии в заповеднике компетентного главного лесничего ослабла его охрана, стали чаще гореть леса.

А директор с приходом нового зама по капитальному строительству страстно увлекся охотой на маралов. И зачастили приятели по выходным дням в поселок Береть, где у помощника лесничего Осипова имелась лицензия.

При этом, конечно, использовались служебные автомашины, снегоходы, нарезное и гладкоствольное оружие. Однажды, возвращаясь с охоты, директор с приятелями разбили в аварии единственную в заповеднике пожарную машину ГАЗ-66. Лишь по счастливой случайности не пострадали при этом люди.

Кроме того, все отчетливее обозначились со временем профессиональная некомпетентность руководителя, безразличие и пренебрежение к подчиненным, личный эгоизм и нетерпимость к критике. Все это вместе с современной экономической ситуацией привело заповедник к кризису.

На собрании 4 декабря 1990 года коллектив, заслушав отчет директора, большинством голосов выразил ему недоверие и признал его несоответствующим занимаемой должности. Другой бы руководитель на месте Б.М.Говорина нашел в себе силы на покаяние или отставку, но этот повернул по другому сценарию. Он организовал кампанию по сбору индивидуальных подписей под «коллективным протестом».

Подписавшим обещал «золотые горы». В отношении инакомыслящих, таких, как Г.В.Квиткевич и А.И.Муховиков, сфабриковал административные и даже судебные дела, пытался устранить их от работы.

Все это я вспомнил, когда мы тропили «сонную стаю» волков. Но мог ли я предполагать, что в этот день стану свидетелем одного ее кульминационного момента?

Стая волков шла строго по снегоходной лыжне. В устье реки Изык волки свернули с Маны и углубились вверх по ключу. Оставив на льду «Буран», мы поспешили за ними. Протропив хищников километра два по ключу, мы возвратились к своему снегоходу. К нашему изумлению, на льду стояли лишь сани. Из-за излучины реки доносился до нас звук мотора удаляющегося «Бурана», а затем хлестко и раскатисто ударил выстрел из карабина.

Какой-то дикарь салютовал таким образом свою неописуемую радость и удаль. Алексей Иванович разом ссутулился и обмяк. Я подошел к нему и вдруг увидел, что по его обветренным щекам катятся крупные слезы.

— Это опять Осипов... Ну что я им такого сделал, за что они так ненавидят, — глухим, осипшим голосом проговорил мой гид...

До кордона Маслянка мы добирались пешком. Наше хорошее настроение было испорчено. Предположение Алексея Ивановича подтвердилось. На подходе к кордону нас встретил старший научный сотрудник В.И.Булавкин, от которого мы узнали, что привез его на кордон и сразу же возвратился обратно в п.Береть помощник лесничего П.В.Осипов. О намерении угнать снегоход лесничего Осипов ничего не говорил.

К вечеру Муховиков с женой на снегоходе лесника кордона Кандалак выехали для разбирательства в поселок Береть. Однако главный лесничий Л.И.Осипова заявила, что «Буран» ее мужем конфискован у браконьеров, на что составлены акты и дефектная ведомость. Похищенный снегоход уже оказался к тому времени разукомплектованным, в его багажнике не оказалось дефицитных запчастей и денежной суммы, принадлежащей Муховикову.

Однако на этом злоключения Муховиковых не кончились. Едва отъехали они от Берети, как порвался надрезанный кем-то вентиляционный ремень снегохода. Пришлось возвращаться обратно. На этот раз помощник лесничего милостиво выдал пострадавшему начальнику инструмент и необходимые ремни с ЗИПа похищенного им снегохода.

23 февраля по нашей лыжне в устье реки Изык прошла комиссия, снявшая с нас безосновательное обвинение в браконьерстве.

Но и теперь наше совместное с Муховиковым заявление о немедленном разбирательстве, привлечении похитителя к ответственности директор оставил без внимания. Наоборот, после случившегося, словно нам в отместку, он утвердил своим приказом П.В.Осипова начальником рейдовой группы. А «Буран» и деньги Муховикову так и не вернули.

Сейчас дело о хищении передано им в Березовский народный суд. Чем оно только кончится?

Итак, страсти в заповеднике не утихают. Вся эта возня напоминает мне тот снежный надым под перевалом, а заповедник — наш снегоход, у которого, чем чаще вращаются гусеницы, тем глубже он зарывается в снег.

Не знаю, что ждет за перевалом заповедник, только после последнего инцидента по воле директора Б.М.Говорина мы, научные сотрудники, перевал будем преодолевать пешком, поскольку снегоход научного отдела у нас тоже забрали — для вновь создаваемой из работников кооператива «Наладчик» оперативной группы.

А.Суворов,
старший научный сотрудник
госзаповедника «Столбы»

1991 г.

Материал предоставлен Б.Н.Абрамовым