Письмо в редакцию

Продолжаем публикацию материалов, посвященных проблемам сохранения окружающей среды и созданию пригородных зон отдыха

...Однажды на курсы экскурсоводов в Красноярское бюро путешествий и экскурсий, где я занималась, пришел мальчик (по крайней мере, нам так показалось) в полушубке, ушанке, с рюкзаком. Он разделся, и мы увидели перед собой невысокую хрупкую женщину. Она тряхнула головой и звонко сказала: «Я прочитаю вам курс лекций по охране природы!». Так в мою жизнь прямо со «Столбов» вошла Иоланта Сигизмундовна Коссинская, лесничий Красноярского государственного заповедника. Теперь, к великому сожалению, бывший лесничий. В июле этого года она уволилась «по собственному желанию», написав в заявлении, что у нее нет «больше ни сил, ни возможностей для дальнейшей, работы в Столбинском лесничестве».

Я все думаю, если бы не было этого слова — бывший, собралась бы я когда-нибудь написать о Коссинской? Ведь чаще всего беда или даже горе заставляют нас взяться за перо. Собралась бы, обязательно, через год, через два, потому что желание рассказать об этом удивительном человеке появилось буквально с первых дней знакомства с Коссинской. Но вот как получилось: пишу сейчас, очевидно, в самые безрадостные для Иоланты Сигизмундовны минуты. Однако по порядку.

Она приехала в Красноярский, самый таежный, край после окончания Ленинградской лесотехнической академии. В Институте леса и древесины написала диссертацию, а потом занималась озеленением города, врачевала вырубки... Но тянуло, что называется, в живой лес, тем более в заповедный. Мне кажется, Иоланта Сигизмундовна из тех людей, которые стремятся находиться на самых важных участках, где можно максимально использовать свой опыт, знания, любовь к избранному делу, а изучение природы, охрана окружающей среды — это было ее дело, любимое с блокадного ленинградского детства.

Новому (тогда) директору заповедника «Столбы» С.Б.Кочановскому Лану (так называют ее друзья) горячо порекомендовала Е.А.Крутовская. Думаю, об Елене Александровне не надо мно­го говорить: более четверти века ее имя связано со «Столбами», без ее «живого уголка», наверное, и невозможно их представить.

Коссинская, опытный лесовод, видевшая скальные боры и фауны Карелии, была поражена фантастической красотой наших «Столбов». Но в то же время она видела: близость почти миллионного города, заброска «десантов» канатно-кресельной дорогой, пионерские лагеря и турбазы по границам, туристические маршруты, одиночные посетители, спортсмены-скалолазы, столбисты обрушивали на заповедник такие толпы людей, какие вынести он не мог. Приведу несколько цифр. Специалисты подсчитали: нагрузка 3-9 человек на гектар леса — нормальная; 40-60 — предельная. А на «Столбах» в выходные дни она возрастала до 100-200 человек. Это значит, что лесные участки разрушались даже при идеальном поведении посетителей. А оно было, ох, как далеко до идеала!

Иоланта Сигизмундовна взялась за наведение порядка и, как всегда поступала, подошла к делу принципиально, с чувством большой личной ответственности. Конечно, работала она не в одиночку. Помощь и поддержку всегда находила у директора заповедника и главного лесничего С.Н.Чаплыгина, сама создавала коллектив единомышленников из лесников, работающих в ее лесничестве. Много делалось для того, чтобы не только сохранить «Столбы», но прежде всего изменить подход в отношении к ним, причем не только посетителей, но и самих работников заповедника: воспитать стремление строго соблюдать заповедный режим, не мириться с недостатками, а бороться с ними. Иоланта Сигизмундовна репетировала с лесниками варианты бесед: если перед ними нарушитель — говорить так; если просто беспечный посетитель — по-другому... Меня всегда поражало в этой женщине стремление поделиться своими знаниями, опытом с другими — свойство очень благородных и великодушных натур. Навсегда запомню вот такой случай.

Я готовила реферат по «Красной книге» и долго не могла найти ее. Обратилась к Иоланте Сигизмундовне, где взять «Красную книгу?» «Возьмите!» — просто сказала она и достала книгу из своей сумки. «Мне ведь не на один день...», — я была немного огорошена такой щедростью. «Да, — ответила Иоланта Сигизмундовна. — Работайте сколько надо».

Отдавать книгу поехала прямо на «Столбы». Здесь я увидела, какой строгой и непреклонной может быть Коссинская, разговаривая с нарушителями (у одного из парней в петлице пиджака качался цветок, занесенный в «Красную книгу»; сначала ребята отшучивались, но Коссинская свою правоту доказывала не угрозами — за несколько минут она прочитала маленькую убедительную лекцию). Помню, с удовольствием подставила свою спину, когда Иоланта Сигизмундовна писала акт.

Сколько за эти годы было сделано работниками заповедника и, в частности лесниками лесничества, возглавляемого Коссинской! Проведены конференция по охране природы, прочитаны сотни лекций, выпущены памятки-просьбы к посетителям в виде листовок и аншлагов, организовано школьное лесничество... Есть ощутимые результаты. Если в начале лета 1978 года приходилось тушить ежедневно 25-30 костров, то в конце — 1-2. Однодневные посетители почти перестали бить шишки, сдирать кору с деревьев, собирать грибы и ягоды. Интереснее, весомее стали лекции экскурсоводов бюро путешествий и экскурсий, потому что строились они теперь на научной основе.

Казалось бы, ее подвижничество должно было найти отклик у всех любителей «Столбов». Но вышло совсем наоборот. Было понятно, если бы главными противниками Коссинской стали группировки типа «абреков», «бесов», «негодяев», «охламонов», «хилых» (о них достаточно писали краевые и союзные газеты) — уродливое порождение «столбизма».

Однако в рядах врагов Коссинской оказались старые столбисты, по-настоящему любящие заповедник, работники «живого уголка». Они в штыки встретили требовательность Коссинской. Потом, по решению исполкома Свердловского района, были снесены четыре избы. Их хозяева восприняли это, как личное оскорбление, потому что привыкли относиться к заповеднику, как к своей вотчине. Бывалые столбисты говорили Коссинской: «Мы здесь всю жизнь, а вы — без году неделя!». Но разве любовь к природе измеряется только временем? Не поняли Коссинскую некоторые профессиональные скалолазы, охладела к ней Елена Александровна Крутовская. Ее принципиальность они принимают, очевидно, за самодурство, требовательность — за самоуправство, четкое исполнение законов — за самовольность.

Я слышала рассказы про то, что Коссинская, якобы, травит людей собакой, срезает палатки, отнимает гитары, обыскивает рюкзаки!.. Если отнимала она палатки, вытаскивала из рюкзаков водку, то делала это по закону, строго по закону. Что касается собаки... Знаю такой случай. Один из совершенно распоясавшихся постоянных посетителей «Столбов» — вожак «абреков» Михайлов (его кличка — Цыган, судим, недавно вышел из заключения) — на замечание Коссинской стал вывертывать ей руки. Она предупредила, что если крикнет от боли, собака кинется на него. Цыган продолжал, ругаясь, издеваться над Коссинской, и Иоланта Сигизмундовна, не выдержав боли, крикнула. Собака укусила Цыгана за ногу.

Ей мстили. Во всевозможные инстанции полетели письма: «Коссинская хочет закрыть «Столбы»... Отравили овчарку Цезаря, убили любимого кота Позю, сбросили со скалы другую овчарку — Кедра. Сгоревший кордон в Моховом лесу — тоже, может быть, месть. А постоянные угрозы?..

Она не выдержала, сломалась, мужественная женщина в зеленой фуражке лесничего, так напоминающей форму пограничников. Не смогли помочь ей ни те столбисты, что приходили всегда на помощь, ни руководство заповедника.

Сейчас она сидит дома, из окон которого виден Такмак. Иногда выбирается в лес, ежедневно прогуливает Кедра. В городской квартире он кажется огромным — верный пес...

Я пытаюсь и не могу понять: неужели Коссинская не нужна нашим «Столбам»? Неужели заповеднику не нужен специалист своего дела, ученый, удивительно щедрой души человек, готовый отказаться от любых благ во имя того дела, которому он посвятил жизнь?

С.Григорьева,
геолог

Комментарии отдела идейно-нравственного воспитания
и социальных проблем
С Красноярским государственным заповедником «Столбы», вернее, с той его небольшой частью, которая носит название туристско-экскурсионного района (сокращенно — ТЭР), хоть раз в жизни, да соприкасался каждый красноярец — и коренной, и приезжий. Как к любому большому и яркому явлению — искусства ли, природы, в отношении к «Столбам» нет людей равнодушных. А ведь для Красноярска заповедник не только явление природы. Явление жизни — так точнее. Елена Александровна Крутовская считает: «Столбы» — та самая березка, с которой начинается для красноярцев Родина. Они обладают той же способностью: объединять очень разных людей.

Почему же сегодня разгорелись вокруг «Cтoлбoв» такие жаркие споры, почему мелькают в разговорах такие слова: баррикада, враг, противник (а мы, прежде чем написать этот комментарий, разговаривали со многими людьми)? «Столбы» — яблоко раздора? Непривычно и странно.

С этими вопросами мы обратились к заместителю председателя исполкома Красноярского городского Совета народных депутатов Л.В.Ноткиной.

— Скажите, Людмила Владимировна, явились ли для вас неожиданностью события, происшедшие в заповеднике?

— Пожалуй, нет. В течение многих лет формировалось отношение красноярцев к заповеднику, и основывалось оно не только на любви к «Столбам», стремлении обрести друзей, достичь вершин, проверить себя в трудных условиях, отдохнуть в красивейшем месте. Рано или поздно должно было сказаться отсутствие системы экологического воспитания, серьезного научного подхода в изучении заповедника. В старом Положении о заповедниках был пункт о проведении в них туристско-экскурсионной работы. Мне кажется, у нас она ограничивалась тем, что он был открыт для всех.

— Говорят, человек познается в трудном восхождении на вершину. Тысячи людей, прошедших замечательную школу «Столбов», могут подтвердить это. Однако не менее серьезным испытанием может стать для человека благополучие, тот комфорт, который он вокруг себя создает. Не кажется ли вам, что частью современного комфорта оказались в какой-то мере и «Столбы»? Комфорта не в том смысле, что там «тепло и светло», а в отношении, когда государственный заповедник воспринимается, как частная собственность, вещь, которой можно воспользоваться в любую минуту. Даже милиционер, шедший туда на дежурство, приглашал жену и сына отдохнуть на природе, а ребята из комсомольского оперативного отряда прихватывали с собой гитару, а то и бутылку водки — совместить полезное с приятным.

— Да. И понятно почему в штыки было встречено требование нового директора Кочановского о том, что ради сохранения «Столбов» для потомков необходимо или резко сократить число посещающих их людей (напомним, с пуском канатно-кресельной дороги это число увеличилось до 300 тысяч в год!), или «закрыть «Столбы» вовсе. Требование вполне законное, вытекающее из нового Положения о заповедниках.

Эту цель — сохранить заповедник — преследовало постановление Свердловского райисполкома о сносе некоторых избушек, об уничтожении стоянок и так далее. В своей работе по охране заповедника мы будем стремиться максимально выполнять все требования нового Положения, всегда и во всем поддерживать здесь дирекцию. Разумеется, ее деятельность не избежала ошибок, забывалось иногда, что работу надо проводить среди людей со сложившимися традиционными взглядами на заповедники, что категоричность, беспрекословный приказ — не всегда лучшая мера в достижении цели.

— Надо, очевидно, повторить слова С.Б.Кочановского: «Вопрос о заповеднике должен решаться не голосованием, а строгим соблюдением законов». И все-таки, Людмила Владимировна, закрыть «Столбы» для красноярцев — не слишком ли жестоко? Может быть, стоит прислушаться к мнению тех, кто предлагает отделить зону ТЭР от заповедника, сделать ее свободной для посещения?..

— Никто не собирается закрывать «Столбы». Речь идет об изменении правил посещения заповедника: люди будут идти туда в основном в составе экскурсионных групп, знакомиться с историей «Столбов», традициями, смотреть «живой уголок» Е.А.Крутовской... А устроить пикник, провести ночь с гитарой у костра?.. Разве мало вокруг Красноярска красивых мест?

Что касается отделения района ТЭР от заповедника... Неужели люди думают, что тогда они смогут делать там все, что угодно? Главное, мы должны не просто изменить свое отношение к заповеднику — к окружающей нас природе вообще.

— Именно к этому стремится дирекция заповедника. Кочановский, а вслед за ним Коссинская были, пожалуй, первыми, кто увидел возможный конец всеобщей любви к «Столбам». Любви не будет, когда не будет «Столбов». Всякая вещь любима, пока она нужна. Состояние леса вокруг каменных глыб наводит на мысль (И.С.Коссинская — специалист по болезням леса, один из лучших в стране), что лет через 10-15 он просто-напросто вымрет; и камни потеряют свою эстетическую ценность и притягательную силу.

— Есть еще один выход: создать на «Столбах» Национальный парк. Сделать это довольно трудно, подобного опыта в стране пока нет. Ведь форма Национального парка требует совершенно нового, основанного на высокой степени культуры, индустрии организации отдыха, подхода трудящихся. А экспериментировать на «Столбах» нельзя. Нам потребуется лет 5-6, чтобы прийти к этому.

Однако представьте: парк появится завтра. Решим мы все проблемы? Нет, ведь отношение людей к природе останется прежним.

Эти пять-шесть лет даются нам для того, чтобы заняться предметным экологическим воспитанием горожан. В Национальный парк должен прийти воспитанный, любящий природу человек. Умение строго соблюдать законы в заповеднике — один из путей к этому. Кстати, сейчас мы можем ответить и на вопрос, заданный в конце письма С.Григорьевой: «Нужен ли заповеднику специалист своего дела, ученый, удивительно щедрой души человек?» По-моему, двух ответов и быть не может. Конечно, нужен? Другое дело, что Иоланта Сигмзмундовна Коссинская скорее всего не вернется на «Столбы», слишком велика ее обида. Жаль...

Есть еще один, очень важный путь: создание вокруг Красноярска благоустроенных зон отдыха, о чем неоднократно писал «Красноярский комсомолец». Согласитесь, на «Столбы» люди идут еще и потому, что там есть минимум благоустроенности: скамеечки на пути, та же «канатка». Уже есть проект, в котором весь пригород разбит на 11 зон отдыха. То есть требуется комплекс мер.

— Спасибо, Людмила Владимировна.

Но прежде чем закончить разговор, нам хотелось бы напомнить о тех публикациях «Красноярского комсомольца», в которых речь шла как раз о создании пригородных зон отдыха (см. «Красноярский комсомолец» от 11 июня, 16 июля, 3 сентября этого года). Одна из них называлась «Градостроительная экология: реальность и перспективы» и была посвящена организации подобных зон в условиях Сибири, где ландшафты восстанавливаются в 10-15 paз медленнее, чем в западных областях нашей страны. Мы рассказали о том обширном и глубоком комплексе исследований, которые предшествуют созданию зон отдыха, об их устройстве и обслуживающем персонале, наконец, об искусном «сценарии» отдыха людей в лесу, подчеркивая тем самым одну их важнейших задач градостроительной экологии: оградить зоны отдыха от стихийного, неорганизованного наплыва горожан.

Охрана зоны ТЭР на «Столбах» должна проходиться не на самодеятельном уровне силами столбистов (кстати, среди 300 тысяч посещающих заповедник их немногим более ста человек), а заложена уже в проектах архитекторов. Не только призывы, плакаты и лекции будут менять отношение города к заповеднику, но и такой вот проект создания на «Столбах» организованной зоны отдыха. Нам обязательно возразят: а как же традиции «Столбов», романтика, которые всегда были «выше» расчетов и проектов, забыть их?.. Нет, конечно, помнить обязательно, и прежде всего помнить о том, что законом «Столбов» всегда были помощь более слабому товарищу, поддержка его в трудную минуту. Сегодня таким слабым товарищем оказались сами «Столбы». Давайте же подставим им свое плечо и докажем, насколько высокой и благородной может быть наша любовь.

«Красноярский комсомолец», 10 октября 1981 г.

Материал предоставлен Б.Н.Абрамовым