В Красноярске закончились Всесоюзные соревнования по скалолазанию. Среди участников внеконкурсного показа увидел Владимира Сорокина. «Горная акробатика» - так называется его отважное искусство

Сорокин лезет в гору, словно муха по стене. Сравнение не бог весть какое, но оно придумано не мной и не Сорокиным. Здесь каждый ходит, «по-мушиному» прилипая к камню, отчего за пару тройку восхождений брезент на локтях становится марлевым, истираются подошвы. Особенно строго следят за обувью. Она не должна скользить по камню даже в гололед. На легких отвесах годятся туристские ботинки и, если не жалко, кроссовки. Но для таких профессионалов, как Сорокин, нет милей обувки, чем... обычные резиновые калоши. Их плотно подвязывают тесемками и - в гору! Таким образом, сорокинские подметки хлюпают по камням то где-то над головой, то сбоку - подбадривают новичка, а то и снизу, чтобы на случай чего подстраховать. Посему известно, что рядом с Сорокиным никогда, ничего и ни с кем не случится.

На вершине Перьев В.СорокинДля тех, кто бывал у подножия дива по имени «Столбы», ни одно, даже самое живописное описание не в силах заменить воскресной вылазки на природу. На маленьком таежном пятачке расставлено несколько десятков скал высотой до ста метров, и все они на что-нибудь да похожи. Вот «Слоненок», по его спине любит карабкаться малышня. «Дед» похож на старческий профиль, «Беркут» - на нахохлившуюся птицу. Мы идем на «Перья», от необходимости описания которых спасает фотография этих «Перьев», сделанная с помощью Сорокина. Он - маковой точкой на вершине. Мгновение спустя - он уже внизу. И это еще не все. Когда все кончится и мы ступим на твердую землю, Володя оставит свою фотоаппаратуру внизу и беззаботно скажет: «Слушай, щелкни меня на верхотуре!»

- Неужели опять полезешь?!

- Засекай время! - крикнет он и ринется под небеса... Эту вертикальную «стометровку» он пробегает: вверх - за три минуты, вниз - за 14 секунд.

Но - по порядку.

Где-то на полпути к вершине в виде перекура он поведал мне краткий курс истории «Столбов» и «столбистов», как величает себя племя красноярских скалолазом. Перед революцией здесь, от глаз подальше и повыше, народ собирался на маевки. Однажды на северной стороне Второго «Столба» появилось слово "Свобода", которое никто, кроме скалолазов, написать не мог, а убирать не захотел, несмотря на щедрый полицейский гонорар.

Взрослея, скалолазы вырастали в альпинистов. У подножия успеха встал красноярец Абалаков, известный миру «снежный барс. Еще до войны, мальчишкой, он увидел с маковки «Столбов» вершины покруче саянских. Так на Енисее появился поистине народный вид спорта - скалолазание. Природный стадион обеспечил сибирякам мировую известность, «снежных барсов» здесь больше, чем в любом другом городе страны. Известно и практическое применение диковинного хобби. Главный инженер строительства Саяно-Шушенской гидростанции В.Кузьмин, сам «снежный барс», покоривший все семитысячные вершины, считает, что без штатных скалолазов плотину было не построить. Так что на вопрос: «На кой ляд вам эти горы?» - можно отвечать практично, а можно и не отвечать. Поставьте на магнитофон горный сериал песенного наследия Высоцкого, а еще лучше вскарабкайтесь хотя бы на пригорок. Ей-ей, такими вопросами задаешься лишь внизу. А наверху - отвечаешь.

Чем ближе мы к вершине «Перьев», тем виднее и другой вопрос, похлестче. Когда наши готовились идти на Эверест, в числе прочих шли разговоры об экологии горного туризма. Не загадить бы вершину. Правительство Непала с удовлетворением отмечало, что советские горновосходители оказались экологически образованнее прочих, предусмотрев и эту сторону предстоящего восхождения. Здесь, под Красноярском, экологические проблемы не менее актуальны.

Крайние позиции: «Не пущать!» и «Ходили на «Столбы» и будем ходить!» Все время приходится повторять, что речь идет о заповеднике, директор которого однажды разозлился и выдал в газете, что не против песен и танцев у палатки, у костра, но «танцевать нужно не в музее, а песни петь не в туристско-экскурсионном районе заповедника».

Правда, в отличие от других заповедников, здесь, учитывая давние традиции, выделили 1,4 тысячи гектаров для экскурсионного туризма и спортивного скалолазания. И все же здесь музей, музей природы, который ищет формы мирного сосуществования с туризмом. Утверждены новые, более строгие правила работы заповедника. Укрепился его режим. Костры, бивуаки и палатки, самовольные порубки стали явлением исключительно редким. И все же высока нагрузка! Через заповедник, получивший на свою беду канатно-кресельную дорогу, ежегодно проходят сотни тысяч туристов. Соотнесите эту цифру всего лишь с 1.400 гектарами тайги, получится вполне по-райкински: «В греческом зале, в греческом зале!». Поэтому оставь гитару и спички, всяк сюда входящий. Разговаривай негромко, с тропок не сходи, а животным миром любуйся в «Приюте доктора Айболита», где живет многочисленное и ухоженное зверье.

...И вот вершина, с которой бриллиантами в зеленом обрамлении тайги видны соседние «столбы» да дымный город за горою. Для меня это конец тяжелого маршрута, для Сорокина - начало. Так и хочется сказать, что вот сейчас он расправит крылья и... взлетит! И это будет правдой. Причем летает не он один, мой давний товарищ по таежным походам, работник здешнего радиотехнического завода, страстный радетель природы и отличный фотомастер. Летают и другие ребята. Слышно, как они, карабкаясь вслед за нами, разговаривают, как Икары:

- Летим?

- Летим!

Человек не птица, летать не может и только потому - летает. С каждым разом он изобретает все более хитроумные способы и средства полета, оправдывая Даля, который определил слово «полетчивый» как «охочий, способный летать». Вдумайтесь еще раз, как все просто: охочий - значит - способный.

От первого воздушного шара до космической ракеты и снова к простоте - к шару, дельтаплану - таков диапазон мечтаний человека о полете. Казалось, все известно и описано, ничего уже не изобрести. И вдруг загадка, остававшаяся неразгаданной довольно долго. Слышал о ней на Чукотке, на Таймыре, а разгадал на речке Пясине, впадающей в Ледовитый океан. Итак, «метающий чукча». Думал, анекдот, шаманские бредни, а потом под Волочанкой на Таймыре увидал взаправдашний полет. Действительно, летают: берут в руки длинный шест - хорей, которым погоняют оленей, разбегаются, как в прыжках с шестом, и - взлетают над тундрой, успевая в эти секунды осмотреть оленье стадо, заглянуть за горизонт.

Просто, практично, надежно и единственно возможно, ибо иного способа подняться ввысь в этих безлесных местах нет. Да, тундровик в городе - с точки зрения горожан - ведет себя вроде бы нелогично. А горожанин в тундре?.. На Таймыре мне передавали потешные анекдоты про нас, про горожан. «Приезжает, значит горожанин в тундру...» И все смеялись.

В.Сорокин после полетаСорокин летает по-другому. Стоя на краю отвеса он в последний раз перетягивает кушаком белесую штормовку и подначивает: «Полетим на пару?» Поднял правую руку вверх, обозначая собственную готовность, и сорвался с обрыва вниз головой! В нужный момент расставляет локти упирается ими в стенки двух соседних скал. Мгновенны кульбит в воздухе, и скорость уменьшилась, теперь он полетит «как все», вниз ногами. Горная акробатика... Скалы расположены так близко друг от друга, что, расставив локти и колени, можно в любое мгновение остановиться. Все дело в умении и знании полетного маршрута. Последние десятки метров акробата несет вдоль скал на полных тормозах. Но вот скорость гасится, локти еще дымятся от трения. И человек внизу. Смеется, машет рукой тем, кто собирается за ним вслед. Таких людей десятка полтора на миллионный город. Остальных не подпускают к «Перьям» на пушечный выстрел. Сначала пройди положенный курс обучения несколько лет и скал, потом посмотрим и поможем.

Какие выводы из этого полета? Никому не нужное каскадерство? Но тогда почему: «краснояры - сердцем яры».

Кстати, умеют здесь и не такое. Скажем, подняться по кирпичной кладке пятиэтажного дома под самую крышу, держась действительно, как муха, за стыки между кирпичами. Глядя со стороны, ненужная бравада, но как знать. Один из этих умельцев служил в Афганистане и говорит, что без «Столбов» была бы у него совсем другая служба.

Н.Кривомазов
(корр. «Правды»),
г.Красноярск

Фото автора

«Правда», № 194 (25181), 13 июля 1987 г.

Материал предоставлен В.И.Хвостенко

Подписи под фотографиями:
Среди красноярских «Столбов» «Перья» - самые сложные. На вершине камня В.Сорокин.
На втором снимке он же после своего полета.
Разрыв во времени съемки - 14 секунд.