Устюгов Александр Констатинович

Посвящения П.П. Устюгову

Каратанов Дмитрий Иннокентьевич

Жил был король когда-то...

Жил был король когда-то
(И жив еще и теперь)
И он в тайге бывало
Как добрый мудрый зверь

Бродил и думал думу:
«Я стар стал, ослабел
И мне пора почить уж
От всех житейских дел.

Скататься мне довольно,
Довольно и шабаш,
Вот дай-ка я построю
У сей горы шалаш.

А около воздвигну
Для варева таган,
Не даром короля мне
Высокий титул дан.

И гор окрест отселя
Приятен дивный вид
И тех гранит высоты
Где лишь орел парит.

И в дали уходящих
Хребты могучих гор.
Все это мне ласкает
Мой королевский взор!

Каратанов Дмитрий Иннокентьевич

О мать моя, природа!
О космос, мой отец!
Мой дух не поколеблет
Здесь хитрый или льстец.

Мне молния сестрица,
А гром родной мне брат,
Мне тетушка зарница
Такмак мне кум и сват.

И речки, ручеечки
Мне сестры и братья
И мощные граниты
Мне дяди и зятья!

И мощной дланью взяв секиру
Король воздвиг шалаш на удивленье миру!
О, лиру дайте мне, чтоб славить короля
Заплатану Порфиру.

С тех пор поклонники владыки
Текут к нему несметною толпой
Со всех сторон.
И смех их радостен и радостны их клики
и лики
Сияют их, как солнца луч златой.

Д.Каратанов

14 января 1931 г., г.Красноярск

Написано Павлу Прокопьевичу Устюгову в день его 60-летнего юбилея. 2 рисунка Д.И.Каратанова: 1) Король в венце простер руки к Такмаку, кругом облака и он по пояс в них. 2) Регалии короля — таган, котел, топор, котомка из мешка.

 

Король на своем Малом Такмаке

Устюгов Александр Констатинович

На Малом Тахмаке в вечернем размышленьи
Сидел Король, смотря на Абатак.
Пред ним «Сторожевой» был виден в отдаленьи,
А влево на горе стоял «Большой Такмак».

Король сидел один. Ни слуг и ни придворных
Как все цари земные король не заводил;
Живя всегда один, в скитаниях упорных
Король почти без брюк и без штиблет ходил.

Не жил он, как цари, в роскошнейших палатах,
В тайге средь диких скал он время проводил.
И мантия его в одних сплошных заплатах;
На встречного в тайге он ужас наводил.

Он любит ширь тайги и к ней любовь лелея
Живет в ней, как монах, природу мать хваля.
Да здравствует Король, виновник юбилея.
Да здравствует! Друзья, ура за Короля!

В.Калашников

Шалаш на скале

На Малом Такмаке, в камнях едва заметных
Стоит как страж шалаш высоко на скале.
Там часто по ночам горит огонь приветный,
Мерцая и блестя в полночной полумгле.

Один почтенный муж шалаш там свой построил,
Велению души настойчивой внемля,
За что его потом круг близких удостоил
Почетом дружеским и званьем короля.

И вот с тех пор живет в дворце из сухостоя
На Малом Такмаке такмацкий властелин.
Все вкруг его дворца исполнено покоя
От сосен и камней до дремлющих долин.

И лишь над Такмаком ночь летняя слетает,
Задумчиво сидит король перед костром.
И в тишине ночей в раздумьи вспоминает
О прошлом Такмака, о времени былом.

Король сидит склонясь и свет костра играет
В чертах его лица, на складках, на челе
И долго-долго так ночами он мечтает
А огонек блестит, блестит на той скале.

В.Калашников

Такмак

Посвящается П.П.Устюгову

Устюгов Александр Констатинович

Я был в гостях у «Робинзона»
В избушке, на горе крутой,
Где не слыхать людского стона
И шум не тревожит городской.

Там ты любуешься природой,
Там чувствуешь ты жизни соль.
Там видишь Такмаки большой и малый,
«Китайскую стенку» и «Глаголь».

Отсюда вид на юг красивый,
Там видны горы «Воробьи»,
«Ермак» во шлеме горделиво
Вперил, как страж, глаза свои,

Как будто ждет он издалека
Врага иль недруга с востока.
Заметен взгляд его печальный
И гордый стан и величавый

Красуйся ж ты, Ермак, на воле
И охраняй ты свое поле
И ты любимец ваш Такмак!...
Будь также на страже как Ермак.

И.Миронов

На смерть Павла Прокопьевича Устюгова

Посвящается Серафиме Яковлевне Устюговой

Король угас! Песнь жизни отзвучала
И жизнь оборвалась, как тонкая струна.
Не стало Короля, гитара замолчала
И со стены глядит растерянно она.

Владельца ее нет, знакомые ей руки
Ухе не пробегут проворно по струнам
И вновь не извлекут чарующие звуки
И слух не усладят они, как прежде нам.

И что вся наша жизнь? Неконченная повесть,
А трудный ее путь безжалостно жесток,
Что год, то люди злей и глохнет в них их совесть
И честный человек здесь гибнет одинок.

Сломил ему недуг надломленные силы,
А слабый организм бороться с ним не смог;
И камень с «Такмака» на холм его могилы
Как дань последняя, как дар природы лег.

Аккорд затих, песнь жизни отзвучала.
И жизнь оборвалась, как тонкая струна.
Не стадо короля, гитара замолчала
И в комнате его печаль и тишина.

Вит.Кручинин
г. Красноярск, 24 января 1954 г. 

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Устюгов Александр Констатинович
Устюгов Александр Констатинович
Устюгов Александр Констатинович

Другие записи

Перья. Авиатор. Худой конец.
[caption id="attachment_27246" align="alignleft" width="195"] Соколенко Вильям Александрович[/caption] Начинали мы столбистами вольными. Безбашенными и веселыми. А чуть позже, по прошествию времен малых, окрутили нас, вольных столбистов, в скалолазы. Саня Демин и окрутил. Но это снова другой рассказ, сейчас же про худой...
Сказания о Столбах и столбистах. Памяти Боба
Владимир Тронин родился в селе Большой Улуй, знаменитом на всю Сибирь своими фантазерами и народной школой «художественного трепа». В иное время быть бы ему мэтром сибирской фэнтези, но социализму нужны были машиностроители... Грызя гранит научного машиностроения, наивный деревенский фантазер попал...
Поход на Грифы. (В середине 90-х годов)
Дело было в феврале. Около 16-ти часов я вышел из Нарыма и отправился на Грифы. Температура была обычная для этого времени года: −20 — 25. Начинало сереть, но видимость была неплохая. За Манской стенкой мне показалось, что за мной кто-то идет, и даже не один. Но видимость стала хуже, и я подумал, что мне...
Серые мышки
1. Изба Эту ночь мы планировали провести на Столбах в избе Беркут а . Изба новая, рублена из толстенных брёвен. Ее построили в середине 2000 годов старики из компании Елены Александровны Крутовской , к которым примкнул и один из моих друзей — Соколенко Вильям Александрович. Несколько немолодых, можно сказать даже старых...
Обратная связь