Щедрин Николай Васильевич

От Зверобоя Обеднину Константину

Магнит приключений

Стал прямо-таки ощущать сокращение жизни. Во времени, в пространстве, да, пожалуй, и во всех других измерениях. Как точно подметил Есенин, даже в желаньях становишься скупее.

Но наиболее болезненно воспринимается сужение круга друзей и близких. Из периода дней рождения и свадеб плавно перетекаешь в период юбилеев, а затем поминок. Прямо как у нашего земляка Николая Еремина:

Пожилых друзей жалея,
Жен их, крашеных блондинок,
Я хожу на юбилеи -
Репетиции поминок.

Вот был человек — кусочек твоей жизни — и нет его. Оторвался и улетел. И ничего. Кроме воспоминаний. Да и те потихоньку стираются. Скоро вместе с воспоминаниями уйдем и мы. Что останется? Надпись на надгробии? А потом и надгробия не будет. А потом и кладбища.

Ушел вот Костя Обеднин. Не улыбнется уже от уха до уха. Или, наоборот, с серьезным видом не подытожит:

— Песни у тебя, Коля, хорошие, но поешь ты их хреново!

А на мои приколы ответно не подначит:

— Это типа профессорской шутки?

По своему образу жизни Костя — ярко выраженный столбист. Еще больше подходит к нему определение <ярый> или даже <яркий>. Чего стоят одни только полосатые штаны или косичка!
В нем сочеталось несочетаемое. Контактный, легкий в общении. Кажется, нет на Столбах людей, которых он не знал, и которые не знали бы его.
Магнит приключений. Вечно попадает (надо бы в прошедшем времени, да никак не привыкну) в какие-нибудь истории. То с Митры шарахнется, то с киргизскими милиционерами подерется, то за ним пол-Тывы гоняется... Короче, не заскучаешь.
Но при всем внешнем разгильдяйстве — замечательный организатор, ответственный человек. Старшина в армии. Лидер избы. Председатель городской федерации альпинистов.

Как-то наперебой рассказывали девушки, попавшие в альплагере под его начало:

— Не поверите, какой он заботливый! Все новички из соседних отделений нам завидовали.

— И друг хороший, — скажу от себя.

Если основу древнегреческой культуры и этики составляли мифы, то в основе столбовской субкультуры лежат байки — маленькие истории, которые после стократных пересказов превращаются в нечто среднее между анекдотом и мифом. Есть у меня несколько таких историй и про Костю. Вот одна из них.

Урок альпинистской этики

Однажды зимним вечером забрел на Уродник. Небольшая, но уже веселая компания уничтожала вредный продукт — алкоголь. Присоединился.
Костя Урод предложил сходить к соседям — на избу Бесы, которая стоит на невысокой одноименной скале, метрах в четырехстах. Пошли вдвоем.
Встретили нас гостеприимно. Посидели так здорово, что кое-как спустились по хлипкой деревянной лестнице. Прошли метров тридцать. И тут Костя <забастовал>. Стал выпадать с тропы и заваливаться в снег. Пришлось вытаскивать, а, учитывая разность габаритов, для меня это было не просто. Но Косте, похоже, эта процедура ужасно нравилась. Его щербатая улыбка стала совсем безразмерной. Он все меньше помогал, а поднявшись, на мне же и обвисал. При этом давал довольно здравые советы, как лучше перемещать его обмякшее тело. Это меня и насторожило.
Заподозрив, что <Кинстинтин> придуривается, я предупредил:

— Больше поднимать не буду.

Костя тут же упал и стал читать <лекцию> об альпинистской взаимопомощи, подкрепляя цитатами из песен Высоцкого.

— Так неужели ты, Зверобой, меня бросишь?

Я ответил, что альпинистом не являюсь, а если товарищ сам не встанет, то и брошу. Костя лежа продолжил повествование об этике альпинизма, а я демонстративно двинулся к Уроднику. Пройдя по тропе несколько метров, спрятался за дерево и стал ждать.
Какое-то время Костя продолжал лежать, но, судя по интенсивной и громкой брани, сил у него было достаточно. Затем самостоятельно поднялся и бодро пошагал в правильном направлении. Когда он поравнялся со мной, я обогнул сосну, за которой прятался, и на некотором отдалении пристроился за ним.

Прогнозы мои оправдались. Костя хотя и шел нетвердо, но ни разу не упал. Я же, слушая нелестные эпитеты в свой адрес, только радовался. Как-никак груз перемещается сам.
Когда Костя уверенно втиснулся в Уродник, я специально задержался минут на пять.
Вошел в избу вовремя. Константин Александрович вдохновенно меня клеймил. Тут, конечно, и я изложил свои впечатления. Поржали, попили чаю, и я вернулся в Нарым.

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Щедрин Николай Васильевич
Щедрин Николай Васильевич
Щедрин Николай Васильевич

Другие записи

Горы на всю жизнь. Каменная сказка. 2
С 1920 года скалолазание на «Столбах» становится массовым. В это время осваиваются такие труднодоступные скалы, как «Коммунар», «Митра», «Манская стенка», «Перья» и другие. Лазы на них — высшей категории трудности. И тогда, без современной альпинистской техники, они были подвластны лишь...
1938 г.
Весной был арестован еще один строитель избушки Дырявая Арсентий Иванович Роганов, также хороший знакомый художника, а с этим дружная компания избушечников распадалась в своей основе. И все-таки Художник был там в апреле и мае. Это были его последние посещения этого...
Аттестат зрелости Яворского А. 1910 г.
[caption id="attachment_35064" align="alignnone" width="170"] Государственный архив Красноярского края[/caption] [caption id="attachment_35066" align="alignnone" width="182"] Государственный архив Красноярского края[/caption] ГАКК, ф.2120, оп.1., д.24
Байки от столбистов - III. Обделили
В тот злополучный понедельник добрая моя знакомая Мария Ивановна решилась пойти к зубному врачу. По-детски боясь любой боли, паникуя при мысли о бормашине и невыносимо ужасных зубодерных щипцах, она долго откладывала этот визит, но, проснувшись утром в понедельник, вдруг решилась. Эх, подумать бы ей еще денек! — но что...
Обратная связь