Крутовская Елена Александровна

Были заповедного леса. Люди и зверушки. Красота в килограммах

(Из моей записной книжки)

— Расскажите нам о ваших милых зверушках.
Что-нибудь самое-самое интересное.
— А если я расскажу вам о вас, дорогие друзья?


Несколько пожилых мужчин. Грубые рабочие робы, сапоги. Из тех, кто меньше всего склонны к слезливым сантиментам, «охам» и «ахам». Долго стоят у загончика косуль, тихо переговариваясь. Подхожу и слышу.

— Как это можно... Таких убивать?

До этих — дошло.

— Чего вы кричите из-за какого-то килограмма мяса? — сказал мне как-то один — не буду называть его фамилии — очень ответственный товарищ, которому я высказала возмущение по поводу загубленного им маленького косуленка (загубленного просто из равнодушия, бесполезно).

Всего-навсего килограмм — рубля полтора-два на деньги... Действительно, из-за чего поднимать шум?

Равнодушие — это болезнь.

Если человек не видит несравненной красоты цветка или птицы, он болен, его надо лечить.

А начинать лечение надо в раннем детстве, пока болезнь еще не стала неизлечимой.

Публикуется по книге
Е.А.Крутовская. Были заповедного леса
Красноярское книжное издательство,1990 г.

Материал предоставил В.И.Хвостенко

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Собрание →
Крутовская Елена Александровна
Хвостенко Валерий Иванович
Хвостенко Валерий Иванович
Е.А.Крутовская. Были заповедного леса

Другие записи

Государственный совет
Под таким названием с 1906 года стала именоваться площадка Третьего Столба, что находится выше Козырька и немного севернее его. Стена столба с незначительным козырьком над запавшим тут камнем и площадка перед ней кому-то подсказали о сходстве этого места с залом...
Восходители. Что за столбист без гитары?
На фотографиях довоенных лет часто можно увидеть в руках столбистов гитары, а это значит, что на Столбах всегда пели. Городские и блатные романсы, залихватское или надрывное типа: Идите к черту, что вам надо, Оставьте вы меня в покое. Люблю я скалы, снега, вершины И быть над вами, гадами, хочу. Или,...
Легенда о Плохишах. Полный Квасец
Кто резво и громко щелкнул пастушьим хлыстом. Веки дернулись вверх, их резануло страхом. Дернулось в тугую нить тело, но расслабилось. С высокой крыши вокзала будто с лобного терема вспорхнула в небо стая городских голубей и сыпанула веером, отрицая и таежную чудь, и серую будничность. Юра аж оторопел. И чего ему спать прямо...
Обратная связь