Ферапонтов Анатолий Николаевич

Байки от столбистов - III. Фатальная игра в Новокузнецке

Вот, казалось бы, женщина и преферанс — трудно совместимы? Но я однажды нарвался:

Уж друзьями-то Бог меня не обидел. Скромно так об этом пишу, поскольку знаю, что у плохих людей хороших друзей не бывает; ну, а у меня их много, с кем-то дружен еще с юношества. Пусть и редко встречаемся, что с того? Вот Казик, то есть Слава Казименко, бывший актер красноярского ТЮЗа, живет в Иркутске, летать к нему накладно, однако привет от него — ох, как дорог. Саша Берман,- тот и вовсе в Израиле, так что с того? Есть что вспомнить о наших совместных похождениях, а стало быть, и этот праздник всегда с тобой, как выразился классик мировой литературы. Среди наших с Берманом совместных воспоминаний есть еще и несостоявшееся ночное восхождение на Ай-Петри, о котором, пусть и несостоявшемся, я как-то однажды, конечно же, напишу. Но сегодня — о преферансе.

Казик не сразу осел в Иркутске, вначале он уехал в Новокузнецк, играл там в драмтеатре, а мы с Витей Коновалом, — вот ведь тоже друг, с каких времен! — решили его навестить. Тогда это было просто, близко, дешево. Кстати, амплуа актера Казименко — герой-любовник, достаточно вспомнить роль Париса в "Троиле и Крессиде«,- это еще Красноярск. Наверное, на новом месте Казика очень хорошо оценили, во всяком случае, из нашей общаги он переселился сразу в приличную собственную квартиру, — центр города, мы ее быстро с Коновалом нашли.

Герои-любовники на сцене не всегда бывают таковыми в жизни; Казик же был цельной натурой, за те два дня, что мы там гостили, у него столько дам театральных перебывало! Мне даже показалось, что есть некое расписание: едва уходит одна, тут же приходит другая; или в подъезде они друг с другом договаривались? Мы не были трезвенниками, разумеется; вот, кстати, мимолетное: все те же трое, Коновал, Казик и я, добираемся откуда-то в тюзовскую общагу на Королева. Стоим и голосуем у начала «бетонки»; можно бы и пешком дойти, но мы изрядно, так сказать: И — останавливается машина! — милицейский УАЗ; доголосовались, мать твою, пробормотал тогда Казик, но было поздно: сержант выскочил из правой дверцы, открыл нам заднюю, и тогда уже Коновал мрачно пробурчал: ну, здравствуй, вытрезвитель. Нетушки: ребята,- ах, какими они нам показались симпатичными в этот момент! — высадили нас супротив общаги. Вы не поверите, конечно, однако тот же сержант снова выскочил из своей правой дверцы, и открыл нам заднюю. Освободил.

Что-то я никак до преферанса не доберусь, все отклоняюсь от темы. Теперь зато про всякие мелочи забуду. Так вот: воскресным вечером нам долженствовало улетать, но рейс перенесли на утро понедельника. Мы переглянулись с Коновалом у стойки: я уехал до утра к Казику, а Витя остался ночевать в аэропорту,- напрасно, как оказалось: это сооружение на ночь закрыли, Коновала выгнали, и он заполночь приехал к нам.

Как звали ту актрису — не помню; была она по-особому красива, умна, грустна, вот только Казик ею отчего-то тяготился, от ее поцелуев отворачивался, и сказал вскользь: ты вот лучше с Седым в преферанс сыграй. Мы и сыграли,- гусарика, естественно. Ставка — желание; не знаю, как сейчас, а тогда это было модно: играть и спорить «на желание». Помнится, в той же общаге ТЮЗа я, выспорив желание, заставил принципиально непьющего Беню выпить бутылку вермута. Выпил, не поморщившись, а после еще и благодарил.

И все же — о преферансе. Умельцы-то знают, что в «гусарике» первый ход всегда от «болвана». Для них ситуацию и описываю. У меня на руке: четыре старших в одной масти, четыре в другой и туз-король в третьей. Заказываю десять. Красавица-актриса улыбается (она ведь раздавала!) и открывает карты. Господа! — там было дважды «четыре-на-четыре», и чужой ход при этом. На десятерной я сел без шести.

Конечно, были надежды на то, что ее желание будет сродни моему, но она: заставила меня выключить свет большим пальцем правой ноги. Такого поражения в своей жизни я не испытывал. Дело-то было в простом: актриса мне после показала множество карточных фокусов. Добило то, что она предложила мне вытащить из колоды, бережно мною хранимой под столом, все карты, какие заказывала: все, от шестерки пик до туза червей, сколько бы тщательно и со все уменьшавшейся злорадностью я их там, под столом, не перетасовывал. Так все и вытащил, обалдев от результата.

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Собрание →
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов А.Н. Байки III

Другие записи

Байки. Секс на Столбах
Чтобы сбить завышенные ожидания, расскажу анекдот. — Как вы относитесь к сексу? — Прекрасно! Да я ему жизнью обязан!!! Секс— это прекрасно, Столбы — это прекрасно. Но связаны ли эти две прекрасности между собой? Связаны, да ещё как! Жизнь на Столбах бурлит уже полтора века. Почему же эта великая тема не нашла своего...
Тринадцатый кордон. Глава одиннадцатая
Июль был жарким и сухим. По всему краю, протянувшемуся от Саян до тундры и границ Арктики, горели леса. В конце месяца начались пожары и в заповеднике. Горожане ходили сюда за недозрелыми кедровыми шишками, за кислицей, жимолостью, черникой. Эти «шишкари» и «ягодники» иногда небрежно бросали в тайге недокуренную папиросу, уходя из леса, не гасили костер....
Байки от столбистов - III. Байки от Анатолия Ильина. Предновогодняя слеза комсомольца
Дело было аккурат под новый, 1982 год, а угораздило меня тогда работать в ленинском комсомоле. Что ж, работа не хуже иных прочих, только начальником моим был розовощекий и оптимистичный мерзавец по имени Володя, секретарь горкома, — шибко любил свою персону, не стеснялся при юных комсомолках лаяться матом, вот это...
Горы на всю жизнь. Горы покоряются сильным. 3
Можно только удивляться кипучей энергии, разносторонности интересов, сохранившихся у В.М.Абалакова до преклонных лет. Впрочем, «до преклонных лет» — понятие в применении к нему весьма относительное... Оно говорит лишь о счете лет (как-никак — за 75!), но отнюдь не о физическом состоянии ветерана советского альпинизма. Он весь в движении, в постоянном действии в поисках нового. В конце 1978...
Обратная связь