В литературе упоминания об этой Горе редко обходятся без эпитетов превосходных степеней — «самая сложная», «самая опасная» и даже «самая кровавая». Несмотря на то, что пик Победа, являясь второй по высоте вершиной бывшего СССР, уступает своему памирскому собрату — пику Коммунизма — 55 метров, ее гигантские 14-километровые гребни «принижают» истинную высоту. Современные альпинисты знают цену этому исполину — самому северному семитысячнику планеты. Именно гигантизм, масштабность, труднодоступность, сложность подходов, а также неблагоприятная на протяжении большего времени года метеорологическая обстановка ставят Победу в один ряд со сложнейшими в альпинистском отношении пиками планеты.

Победа — центр этого скально-ледового края. Вокруг нее собирается все и вся — хребты, облака, ураганы, ледники. Грандиозное оледенение, в центре которого находится эта гора, составляет 10 тысяч квадратных километров. Влажность воздуха на ее склонах достигает 100 процентов, колебания температуры за небольшие временные промежутки — 55 градусов. Если высококлассным альпинистам требуется на территории СНГ объект для подготовки к восхождениям на 8-тысячники Гималаев и Каракорума, вряд ли какая-либо другая гора будет соответствовать этой цели в большей степени. Напомню, что среди «советских» пиков Победа была открыта последней, освоена последней, а успешных экспедиций на нее насчитывается значительно меньше, чем на другие главные вершины. Весьма трагична история восхождений на Победу. Долгое время по числу погибших она опережала Эверест, а сейчас уступает по этому недоброму показателю опять же только Эвересту, соперничая в этом скорбном «турнире» с такими «монстрами», как Нангапарбат, К2, Аннапурна, Мак-Кинли. И по сей день Гора собирает свою печальную дань — в среднем по два альпиниста каждый год навечно остаются в ее объятиях.

...Центральный Тянь-Шань, хребет Кок-Шаал-Тоо, пик Победа, высота 7439,3 метра. Предлагаю вашему вниманию материал, рассказывающий об одной из самых трагичных страниц отечественного альпинизма: хронику погибшей экспедиции на Победу 1955 года.

Не знаю, как материалы под грифом «Для служебного пользования» с отчетами группы К.К. Кузьмина, проводившей поиски пропавшей экспедиции, и протоколы допросов Урала Усенова, подготовленные на имя тогдашнего секретаря ЦК компартии Казахстана Л.И. Брежнева, оказались у Валерия Хрищатого. Сам Хрищатый, один из сильнейших восходителей 80-90 гг. в мире, погиб в ледовом обвале на Хан-Тенгри. Незадолго до трагедии, унесшей его жизнь, Валера предоставил мне эти документы, чтобы я сделал этот очерк, который сейчас перед вами.

«Спускайся, кто может!»
ОТЫЩЕШЬ ТЫ В ГОРАХ ПОБЕДУ НАД СОБОЙ,-
эти визборовские строчки можно прочитать по-разному...

В ЭТОЙ ИСТОРИИ еще много невыясненного. Сами понимаете, когда экспедицию, финалом которой становится небывалая трагедия, организует и направляет ЦК ЛКСМ одной из республик СССР, в данном случае Казахстана, а в числе ее участников и погибших оказывается племянник члена Политбюро Суслова, в середине 50-х годов вряд ли можно было рассчитывать на гласность во время расследования и опубликование объективных его итогов. Документы закрыты на десятилетия. Молчали и немногие свидетели события, находившиеся в экспедиции, а также единственный из 12 участников штурма оставшийся в живых — Урал Усенов. Они дали подписку. Заслуженный тренер КазССР, мастер спорта Урал Усенович Усенов по сей день живет в Алма-Ате. К сожалению, ничего принципиально нового к своим же запротоколированным в 1955 году показаниям он добавить не смог. А вопросы остаются.

В 1988 году к «материалам дела» добавился найденный 33 года спустя под Восточной вершиной Победы заслуженным мастером спорта Валерием Хрищатым вмороженный в лед дневник Ергалия Рыспаева, одного из погибших восходителей.

Впрочем, все по порядку.

ПОСЛЕ того, как в 1943 году топографической экспедицией под руководством П. Н. Рапасова была открыта верхняя точка Центрального Тянь-Шаня, названная пиком «Победа», устремления многих альпинистов страны, которые всегда уделяли большое внимание Тянь-Шаню, были направлены на первопрохождение к ее вершине. Это мы сегодня знаем, что вершина была достигнута в первой же попытке в 1938 г. московской группой заслуженного мастера спорта (змс) А. А. Летавета. Впрочем, ни сами первовосходители и никто другой тогда не знали, что побывали на Победе по той простой причине, что тогда не было ни этого названия, ни статуса 7-тысячника. Победа еще не была открыта, а сами альпинисты считали высочайшей вершиной этого района Хан-Тенгри. Долгое время считалось, что они поднялись на одну из вершин массива, но не Главную, а пик Армения. Верхняя часть маршрута была плохо видна из-за непогоды, а несовершенный анероид показал высоту 6930 метров. Два участника получили обморожения, у третьего были сломаны несколько ребер и раздроблена челюсть.

Дальнейшие попытки не принесли успеха.

В 1952-53 гг. альпинисты Узбекистана и Туркестанского военного округа (ТуркВО) провели глубокую разведку восточного и северного вариантов подъема по гребням.

К этому времени восходителям стало ясно, что они имеют дело с весьма незаурядной горой. На 1955 год была запланирована экспедиция сборной Казахстана, и к ней стали готовиться очень серьезно. Был создан оргкомитет, в состав которого вошли наиболее опытные альпинисты. Было заказано специальное высотное снаряжение — высокогорные палатки, изготовленные в соответствии с предложениями участников восхождения на Хан-Тенгри, пуховые спальные мешки, утепленные высокогорные ботинки новой конструкции, пуховые костюмы, крючья, ледорубы, веревки и т. д. Хотя, как говорит сегодня У. У. Усенов, проводившаяся параллельно экспедиция военных альпинистов ТуркВО была оснащена еще лучше.

Участники предстоящего штурма Победы, начиная с 1950 года, проходили тщательный отбор во время ряда сложных восхождений. А в 1954 году группа совершила четвертое в истории восхождение на пик Хан-Тенгри (6995). За эти годы команда В. П. Шипилова несколько раз награждалась медалями чемпионатов СССР.

Наступил 1955 год, завершался цикл многолетней подготовительной работы. Перед отъездом в Центральный Тянь-Шань подготовка группы была проверена комиссией Всесоюзного спорткомитета. Казалось бы, было предусмотрено все. 6 июня экспедиция отбыла в район пика Победа.

ЗАБЕГАЯ вперед, уже сейчас хочется задаться вопросом: где же ошибка? Ведь в альпинизме ошибка зачастую случается не в непосредственных условиях штурма, а закладывается гораздо ранее, на подготовительном этапе. Почему такие сильные и опытные спортсмены сдались на произвол судьбы? А в том, что они сдались, сомнений почти нет.

Начальник поисково-спасательной группы, змс Кирилл Константинович Кузьмин (в Красноярском крае он известен не только, как выдающийся альпинист, но и как один из руководителей строительства Саяно-Шушенской ГЭС) позже отрапортует: группа Шипилова не имела достаточной высотной акклиматизации и, поднимаясь по гребню, быстро теряла силы. К моменту встречи с ураганом спортсмены были значительно ослабевшими. В доказательство приводится график набора высоты по дням: 1-й день −700 м, 2-й — 480, 3-й −400, 4-й — 100 метров.

Автор многих работ по истории альпинизма мастер спорта В. И. Степанова обратила внимание на одну из фотографий, где запечатлена группа Шипилова перед штурмом: «Более удрученных физиономий я не видела. Такое впечатление, что ребята предчувствовали беду. В выражениях их лиц сквозило психологическое напряжение». Более того, говорит Вера Ивановна, о том, что альпинисты к моменту встречи с ураганом находились в деморализованном состоянии, свидетельствует, по её мнению, поза найденного мертвым П. Черепанова: «Он лежал в позе уснувшего младенца с руками, положенными под голову, а у изголовья был воткнут в снег ледоруб. Человек намеренно лег — замерзать, прекратил борьбу».

Но разве мы забыли — это же были не рядовые восходители, а в большинстве своем лучшие мастера спорта и перворазрядники (норматива кандидата в мастера тогда еще не существовало), инструкторы альпинизма с многолетним стажем. Неужели Победа оказалась настолько сильнее их?

Надо отметить, что в те годы существенную дополнительную трудность восхождения на вершины Центрального Тянь-Шаня представляла удаленность района от населенных пунктов. Вертолетов не было, поэтому экспедиции добирались караванами с использованием вьючных животных. На путь до подножья Победы уходило от одного до трех месяцев. «Удивительно, как у нас оставалась психологическая платформа для рекордных восхождений, после того как мы неделями вынуждены были «крутить хвосты» пятидесяти-шестидесяти лошадям, которые и лягались, и кусались«,- говорит Урал Усенов.

Как упоминалось выше, параллельно с казахстанской экспедицией под командой Е. М. Колокольникова в то же лето собирались штурмовать Победу альпинисты ТуркВО во главе с известным восходителем В. И. Рацеком. Естественно, что обе команды имели желание взойти на вершину первыми. Речь идет о спортивном альпинизме, а в спорте соревновательное начало — одно из главных. Евгений Михайлович Колокольников, говоря о причинах гибели группы Шипилова, в качестве одной из первых причин приводит факт возникновения соревнования двух команд. О такой опасности он предупреждал заранее, в Алма-Ате. Но, мол, работники из ЦК ЛКСМ республики и партийные функционеры имели другое мнение и «накачивали» спортсменов: «Взять гору первыми!» Так оно, видимо, и было. Но само по себе соперничество даже с очным противником не должно усыпить бдительность, самоконтроль и трезвую оценку обстановки опытного альпиниста. В начале 90-х, когда политически правильным стало во всем винить КПСС, одна из центральных московских газет поместила материал об экспедиции 55-го года, где автор сделал прямой вывод: мол, в гибели экспедиции целиком виноваты коммунисты. Но давайте снова обратимся к современным комментариям У. У. Усенова: «Если соревнование и имело место, то в очень незначительной степени. Во всяком случае, к причинам гибели оно отношения не имеет. Соревновались мы в первую очередь в безаварийности, сохранности жизней и здоровья людей, ну и в количестве восхождений. Поверьте мне, молодой человек, на высотах выше 6000 метров, где в цене каждое движение, допинг в виде комсомольских призывов не действует».

ОБЕ ЭКСПЕДИЦИИ договорились об одновременном выходе из базовых лагерей на леднике Звездочка. Стартовали 14 августа. Но перед описанием восхождения представим его участников. В. Шипилов, мастер спорта (мс), руководитель спортивной группы, К. Александров, мс, заместитель командира штурма, П. Черепанов, мс, А. Семченко, мс, И. Солодовников, I разряд, Б. Сигитов, I р., Р. Тородин,. I р., У. Усенов, I р., А. Гончарук, I р., Н. Шевченко, I р., В. Анкудимов, I р., X. Акишев, I р., П. Миняйлов, II р., инструктор альпинизма, А. Суслов, 1 р., Е. Рыспаев, I р., Р. Селиджанов, I р. За исключением последних троих участников, все остальные долгое время выступали в составе сборной Казахстана, у каждого — десятки восхождений за плечами. Что касается Суслова, Рыспаева и Селиджанова — они были включены в состав по требованию Всесоюзного спорткомитета «для усиления группы». Любопытен и факт родства А. Суслова с высокопоставленным партийцем, будущим «серым кардиналом» Брежнева — родного дяди этого альпиниста. Переночевав в лагере «Звездочка-1» на 4250 м, команда 15 августа в 5.30 утра направилась к перевалу Чон-Терен, откуда она должна была начать штурм горы по Восточному гребню. На высоте чуть выше 7000 м гребень выравнивается и тянется несколько километров почти на одном уровне, затем поднимается на вершину, названную пиком Армения (в 1955 году она была известна под названием пика ХХ-летия комсомола) и переходит непосредственно в предвершинный гребень пика Победа.

Предлагалось два тактических плана восхождения. Начальник экспедиции Е. М. Колокольников, известный своим вторым в истории восхождением на Хан-Тенгри в 1936 г., советовал штурмовать в гималайском стиле, установив промежуточный лагерь на Восточной вершине — 6700 м (на самом деле здесь высота 7040 м), разведать высотный гребень, после чего возвратиться в базовый лагерь для отдыха. Но большинством голосов этот план был отвергнут. Решили сразу идти на вершину. С позиции сегодняшних своих взглядов Урал Усенов является сторонником предложения Колокольникова. Однако получить доказательства в пользу того или иного варианта судьба не позволила, т.к. экспедиция была «накрыта» раньше, перед самым выходом на горизонтальный участок гребня, за 50 метров до него по высоте.

ИЗ ДНЕВНИКА Ергалия Рыспаева, найденного Хрищатым, мы узнаем, что погода в начале штурма была «ясная, безоблачная и редкая для Тянь-Шаня». В то же время уже 16 августа после подъема на перевал Чон-Терен он указывает, что «погода начинает портиться, с запада идет фронт непрерывной облачности». Однако протокол беседы с У. Усеновым показывает иное: «16 августа вышли на перевал Чон-Терен и продолжали движение по гребню, и за день достигли высоты 5800 м... Погода была благоприятная. Настроение всех участников было бодрое». Тут же читаем дневник Рыспаева за 16 августа: «Снег очень рыхлый, типа „песок“, лавиноопасный. После перевала продвигаться вверх было очень тяжело... В 14.00 была связь с лагерем „Звездочка-1“ Новости не радуют нас: Алма-Ата и Ташкент передают сводку погоды, а именно — осадки. Кроме того, вышли на штурм Победы по северному варианту наши соперники — армейцы... К вечеру по всему Центр. Тянь-Шаню началась непогода. Мы окружены исключительно плотным туманом».

В одном абзаце столько ценных для понимания происходившего замечаний: прогноз и состояние погоды, самочувствие, «соперники-армейцы». Но где же истина, почему столь различна трактовка событий разными людьми? В том-то и дело, что личные оценки субъективны: у одного самочувствие хорошее и погода кажется не такой уж дурной, у другого — прямо противоположное восприятие. К тому же, в горах густой туман через полчаса может смениться безоблачным небосклоном. И все же, все же?..

17 августа Рыспаев сетует на то, что «постепенно начинает сказываться усталость». Урал Усенович комментирует: «Все же мы шли форсированным темпом, стремясь как можно быстрее набрать высоту». На следующий день Шипилов решает вернуть в базовый лагерь «ввиду плохого самочувствия» Миняйлова, Шевченко и Тородина. А сопровождающим назначает Семченко. Рыспаев в этот день записывает: «Вчерашняя работа на высоте дала о себе знать. Четверо участников вынуждены прекратить дальнейший подъем и возвратиться вниз. Мы вновь медленно ползем вверх... На высоте 5100-5200 (на самом деле 6100-6200 -прим. И. Н.) попали в сильный ветер, дующий со стороны Китая. Наше желание достичь высотного гребня сегодня тоже не достигло своей цели... Начинает сказываться высота: головные боли, плохой сон».

НА ЭТОМ месте дневник Е. Рыспаева обрывается. Дальнейшее описание событий строится на основе рассказа У. Усенова и отчета руководителя спасателей К. Кузьмина.

На ночевку с 19 на 20 августа остановились на высоте 6700 м на скальном выступе, присыпанном снегом, прямо на гребне (на самом деле высота этого участка — около 7000 м — прим И.Н.). Причем палатки ставили уже в темноте, и они не были усиленно закреплены. Звездное, чистое небо, по словам Усенова, не предвещало никаких неприятностей. Но на то он и пик Победа, мимо которого верхние циклоны не проходят. Как раз такой циклон, вызванный западносибирским холодным вторжением, сопровождающийся ураганным ветром и обильным снегопадом с последующим значительным понижением температуры, обрушился на район.

ВСПОМИНАЕТ В. И. Степанова: «В это время я находилась в палаточном лагере в Малоалмаатинском ущелье близ Алма-Аты. Неожиданно возник поток воздуха особой густоты. Я выскочила из палатки. Порывом ветра меня буквально вжало в стойку. Одиноко стоявшую ель срезало, как бритвой. Мы быстро начали отводить людей от деревьев. И это на высотах, значительно меньших базового лагеря под Победой. Можно только догадываться, что происходило на склонах».

Ураган бушевал три дня, затем уменьшился до сильного шторма. Как раз в это время вышла из строя радиостанция в лагере «Звездочка». Штурмовая группа осталась без связи.

ИЗ ЗАПИСИ БЕСЕДЫ С УРАЛОМ УСЕНОВЫМ
«ВОПРОС:- Как была организована ночевка с 19 на 20 августа?

ОТВЕТ:-...Две палатки были поставлены рядом и одна, по условиям гребня, метров на 20- 25 ниже. В трех палатках размещалось по 4 человека. В нижней палатке размещались Шипилов, Черепанов, Анкудимов и Солодовников.

ВОПРОС:-Почему движение по гребню было медленное!

ОТВЕТ:-После двух ночевок на гребне примерно от высоты 6200-6300 Черепанов, а за ним Александров чувствовали себя не совсем хорошо.

ВОПРОС:- Что у вас произошло в ночь с 19 на 20 августа!

ОТВЕТ: Я в одиннадцатом часу просыпаюсь и чувствую, что мне душно и меня давит палатка. Я понял, что на улице снегопад, и палатку придавило снегом. Я оделся и вышел на улицу. Была пурга, обильно падал снег и был большой ветер. Я взял лавинную лопатку и стал отгребать снег с палатки. В это время из соседней палатки вылез Сигитов, который уговаривал Суслова, Акишева и Александрова тоже вылезти и помочь ему очистить палатку. Следом за Сигитовым вылез Александров со спальным мешком, в тренировочной рубашке, шерстяных брюках и пайпаках, и вместо того, чтобы помогать Сигитову разгребать снег, спустился в палатку Шипилова, не ответив Сигитову ни одного слова. Сигитов, видя, что он остался один, стал мне помогать разгребать снег. Мы разгребли снег, установили палатку, сделали вокруг палатки барьер из снежных комьев, и Сигитов влез вместе со мной в нашу палатку.

Снегопад продолжался, и порывы ветра усиливались. Через час-полтора палатку опять придавило. По моему настоянию Селиджанов и Рыспаев пошли отгребать снег. Они работали не более 30 минут. Рыспаев заявил, что он обморозил ноги, и влез в палатку. Вместо Рыспаева разгребать снег пошел я... Пурга уже была исключительно сильной, человеческий голос можно было услышать на расстоянии не более метра. Не успели мы влезть в мешки, как услышали у входа в палатку крик Александрова «Ой, замерзаю», он повторил эти слова несколько раз. Мы развязали палатку, и Александров стал влезать, в этот момент порывом ветра унесло его спальный мешок... У Александрова уже были обморожены руки... Он все время твердил: «Ой, замерзаю, люди внизу гибнут».

Я вышел из палатки, взял веревку, привязал ее за ноги Селиджанова и спустился к палатке Шипилова. Через несколько минут ко мне подошел Сигитов. Шипилов попросил отгрести снег у входа. Я отгреб вместе с Сигитовым снег и сказал им, чтобы они вылезали и отгребали сами. Мы с Сигитовым поднялись по веревке к себе в палатку. Не успели мы подойти к палатке, как по этой же веревке к нам поднялся Шипилов со спальным мешком под мышкой и сказал: «Где приютиться?» И влез к нам в палатку. Одет он был в шерстяной костюм и унтята (меховые), на голове был меховой шлем. Следом поднялся Анкудимов, следом пришел Солодовников, который поместился в заваленную палатку, где были Суслов и Акишев. Предварительно я разгреб у этой палатки снег от входа. За Солодовниковым поднялся Черепанов. В нашей палатке мест не было. Черепанов стал влезать ногами вперед в палатку Суслова, но из-за того, что палатка была завалена снегом и лежала, он смог в нее влезть только до пояса. Я его прикрыл сверху его же спальным мешком. Мы с Сигитовым остались на улице. Пурга не ослабевала и заваливала палатки снегом.

Из палатки Суслова я услышал голос Акишева, который кричал: «Душно, задыхаюсь!» После этого Суслов стал просить снег, который я ему подал через дырку, прорезанную им в задней стенке. Так мы с Сигитовым продежурили всю ночь. В 6 утра, когда наступил рассвет, Шипилов дал мне и Сигитову указание копать пещеру. Пещеру мы закончили к 9 часам и стали туда переселять из палаток. Гончарук и Суслов продолжали расширять пещеру и улучшать ее. Первого переселили Александрова, которому Сигитов отдал свой спальный мешок. Вел он себя, как в «столбняке», совершенно не реагируя на окружающую обстановку. Вторым переселили Черепанова. В момент переселения Черепанов предложил любые деньги за то, чтобы я ему достал шекельтоны (разновидность утепленной обуви — прим. И. Н.)... Акишев вылез из палатки с опухшим лицом, в пуховой куртке, одетой на один рукав. Вид у него был растерянный, взгляд блуждающий. Когда мы хотели ему помочь одеть куртку, отбивался от нас. Что-то искал. Когда мы спросили, что он ищет — он не отвечал, а продолжал искать. Мы его одели, и он со спальным мешком влез в пещеру. Перетряхивая палатку Суслова, мы бросили в пещеру примус и бензин.

В пещеру перешел Шипилов, на ходу давая нам с Сигитовым указания о том, чтобы мы спустились вниз за помощью, одновременно сказав, чтобы спускались все, кто может.

Следом за Шипиловым из нашей палатки выскочил Анкудимов и со словами «Что же мне умирать?» залез через вход в разрезанную палатку Суслова, сразу же стал вылезать обратно, запутался.

Мы с Сигитовым вытащили веревку из палатки и связались. С нами вместе решили спускаться Гончарук, Анкудимов, Рыспаев, Селиджанов. Суслов привязался на середину нашей веревки сразу же после слов Шипилова о том, что спускаться могут все, кто может. Черепанов сказал Сигитову, что он (Сигитов) не имеет права спускаться, т. к. должен транспортировать вниз его, Черепанова.

Перед уходом я и Сигитов все имеющиеся в наших рюкзаках продукты вытряхнули из рюкзаков в пещере. Я взял только 4 банки бензина, примус и 2 банки сгущенного молока. У нас был спальный мешок, вкладыш и пуховый чехол. Одеты все были тепло. Пройдя ходовых 100 м, наша связка остановилась, дожидаясь остальные две связки Гончарук-Анкудимов и Рыспаев-Селиджанов. Я услышал слова Селиджанова: «Видимость плохая, спускаться невозможно». Гончарук сказал: «Чем погибнуть в дороге, лучше погибнуть в пещере». Они повернулись и пошли обратно...

В первый день я, Сигитов и Суслов спустились до высоты 6300 м и заночевали в выкопанной небольшой снежной яме, т.к. не было палатки. Она осталась у Рыспаева. Утром Суслов проснулся первым. Топтался вокруг нашего ночлега, разогревал себя. Он сказал, что он, наверное, заболел.

Буран не утихал. Был сильный мороз. Пытались поесть консервы, но они были мерзлые, и есть мы не стали.

...В начале двенадцатого Суслов упал. Мы его подняли, и некоторое время он двигался, поддерживаемый веревкой. Примерно в 11.30 он упал снова, когда мы подошли к нему, он был без рукавиц. Руки были обморожены. Мы с Сигитовым растерли его руки и одели ему на руки шерстяные носки. Суслов ничего не говорил и был в забытьи... В 12.00 Суслов открыл глаза, они были без всякого выражения. Он сделал гримасу и пригнул голову к груди, из носа пошла кровь. Мы установили, что он умер.

Сигитов предложил мне остаться у трупа Суслова, а сам решил спуститься за помощью в нижний лагерь. Я говорил, что одному спускаться опасно. Сигитов сказал, что от трупа уходить нельзя, иначе мы его не найдем.

...Весь день и ночь я просидел у трупа. Только на другой день, т.е. 22 августа часов в 10-11 я решил пойти на спуск, т. к. чувствовал, что если останусь еще на ночь, то замерзну.

Спускался я по гребню. На отдельных трудных ледовых участках шел лицом к склону, применял ледоруб. Не доходя первого лагеря 5100 м, я увидел следы, очевидно, Сигитова, выбитые носками. Они заканчивались бороздой скольжения или торможения.

Эти следы обрывались в восточную (китайскую) сторону ледника Чон-Терен«. (По гребням и вершине пика Победы проходит граница между Китаем и Киргизией — прим. И.Н.)

УРАЛ УСЕНОВ был единственным, кто сумел спуститься. Но и после спуска ему судьба уготовила новую смертельную ловушку. Уже на леднике Звездочка он внезапно провалился в пятнадцатиметровую трещину, на дне которой была вода. В трещине он просидел 26 часов. Словно Гора не хотела оставить ни одного живого свидетеля. Усенову повезло. Был солнечный день, и с северного гребня, по которому на Победу поднимались узбекистанские альпинисты, случайно заметили движущуюся точку, а потом эта точка исчезла. Альпинисты Рацека связались по рации с базовым лагерем и сообщили об этом. Тогда Колокольников послал четверых лыжников на поиски. В конце концов, были обнаружены следы Усенова и он сам в трещине. С обморожениями в обстановке секретности (уже было получено соответствующее распоряжение с Большой земли) его транспортировали в областной центр. Это поразительно, но после ночи в ураган на 7000 м, двух холодных ночевок и третьей — в заполненной водой ледовой трещине, Урал Усенов не только остался в живых, но избежал ампутаций и через год взошел на пик Победы!

ПОЧЕМУ же катастрофу потерпела только казахстанская экспедиция, а находящиеся на соседнем склоне спортсмены ТуркВО выстояли, переждали буран и спустились вниз в полном составе? Спрашиваю об этом у У. У. Усенова.

— Трудно сказать. Во-первых, им удалось сохранить больше сил, т.к. у них была вспомогательная группа солдат, которая обеспечила им заброску всех необходимых грузов и снаряжения. Во-вторых, в команде была военная дисциплина, командовали офицеры. В-третьих, у них была исправная рация. Ну и, видимо, на разных гребнях был ветер разной силы. Ураган был с севера, и наш восточный гребень находился как раз поперек. Люди на нем подвергались самому сильному натиску ветра.

ПОСЛЕ рассказа Усенова была предпринята попытка организации спасработ. Штурмовая группа ТуркВО, которая находилась в это время на высоте 6500 м, была возвращена. Были сформированы объединенные группы под руководством А. Семченко и В. Френфельда. 25 августа вышла группа под руководством В. Нарышкина с задачей подъема по маршруту В. Шипилова. При подходе к перевалу на следующий день группа обнаружила труп А. Гончарука. 27 августа вышла еще одна поисковая группа, под руководством Э. Нагела. Но начавшийся снегопад, продолжавшийся 6 суток, закрыл, по словам Колокольникова, все подходы к перевалу. Группы сидели в ожидании улучшения погоды под перевалом Чон-Терен.

Лишь 3 сентября на гребень вышла группа Казахского спорткомитета под руководством А. Шумихина. В этот же день в район Победы прибыла спасательно-поисковая группа Всесоюзного Комитета под руководством заслуженного мастера спорта К. К. Кузьмина. 8 сентября она сумела достичь высоты 6250 м, а затем 6600 м, где были обнаружены два трупа — Черепанова и Анкудимова. Наконец, группа Кузьмина поднялась на 6700 м, где были найдены две разорванные палатки (отметки высот указаны не точно, с занижением на 250-300 метров из-за несовершенства приборов — прим И.Н.). На площадках были разбросаны пуховые костюмы, ледорубы, шекельтоны, кошки, «большое количество различных продуктов». Другая часть вещей и продуктов, включая даже шоколад, находилась в палатке. Метрах в двадцати ниже нижней палатки была найдена веревка длиной 80 м, спускающаяся по скалам и оканчивающаяся в обледенелом кулуаре, ведущем на сбросы Северо-Восточного гребня. У конца веревки — рюкзак. Были также обнаружены следы спуска на снежное плато китайской стороны на высоте 6600 м. Сразу же после ухода с гребня следы терялись. Тела Суслова и остальных участников обнаружить не удалось, как и пещеру, о которой рассказал Усенов.

Урал Усенов предполагает, что оставшиеся альпинисты просто уснули в пещере, а ее замело, и они задохнулись. Аналогичный случай имел место в 1936 году в экспедиции братьев Абалаковых на Хан-Тенгри. Тогда Виталий Абалаков единственный сумел проснуться и пробить заваленный вход в пещеру ледорубом, благодаря чему все остались живы.

Большинство экспертов сходятся на том, что члены группы Шипилова были сломлены психологически, морально. Руководитель группы и его заместитель не сумели мобилизовать людей на борьбу со стихией, не выполнив своих основных обязанностей. А никто из других альпинистов не взял на себя роль лидера. Возможно, причиной этому стала неправильная высотная акклиматизация. Гипоксия и ураган — вот факторы, которые хоть как-то могут объяснить, почему так безвольно и неграмотно вела себя команда опытных альпинистов.

Вот что пишет по этому поводу К. К. Кузьмин: «Встретившись с тяжелыми испытаниями, отдельные участники и группа в целом не смогли противостоять им, имея все необходимое... Отдельные участники на свой страх и риск стали спасать свои жизни неорганизованным бегством. Об этом свидетельствуют обнаруженные поодиночке и без полного снаряжения люди и серия следов, ведущих в различные стороны от лагеря 6700 м... 6 человек погибли при попытке спуска. Никто из этих участников не пользовался при спуске ни ледорубом, ни кошками (все они остались в лагере 6700), а их обувь была на резиновой подошве.

Далее Кузьмин констатирует: «Несмотря на наличие в районе ледн. „Звездочка“ большого количества квалифицированных альпинистов (эксп. ТуркВО), необходимо отметить значительное опоздание с развертыванием активных поисковых работ в районе аварии. Работы начались, по существу, лишь с прибытием на ледник отряда ВЦСПС, т.е. по истечении 11 дней после получения первых сведений о несчастье. Своевременный выход поисковых групп на гребень мог бы спасти жизнь части погибших. Имеющиеся в этом случае ссылки на непогоду не могут быть признаны удовлетворительными».

Суммировав все полученные факты, мы, очевидно, получим и ответ на вопрос о том, почему сведения о катастрофе и гибели 11 человек были скрыты. Авторитет казахстанского и советского альпинизма мог быть подорван. Но не лучше ли суровая правда?

Официально признанное первовосхождение на пик Победа состоялось через год, в 56-м (Реально, как говорилось выше, оно прошло в 1938-м — прим. И.Н.). В составе всесоюзной спартаковской команды Виталия Абалакова, поднявшейся на вершину по Северному склону — несостоявшемуся маршруту казахстацев 1949 года — был и Урал Усенов. Урал Усенович Усенов достиг желанной вершины с третьей попытки, в 49-м его сбросила лавина, в 55 м заставил ретироваться ураган. За восхождение на Победу в 1956 все члены команды были удостоены звания чемпионов СССР в высотном классе.

Одна из вершин Центрального Тянь-Шаня — пятитысячник в хребте Сарыджас — носит имя пика Одиннадцати. В память о погибших альпинистах 1955-го года.

Илья НАЙМУШИН

Материал предоставлен Ильей Наймушиным