Манторова Н. Советская Сибирь

Про хозяев и гостей

«У меня там, в километре от канатной дороги, медведи спариваются, так что будьте осторожней», — госинспектор, охраняющий заповедную зону, деликатно предупреждает туристов. Те (медведем, очевидно, еще не щупаные) хорохорятся: «Да плевать нам, мы их не боимся!» Инспектор лишь плечами пожимает: «Мне, в общем-то, тоже плевать. Главное, чтоб они вас не испугались». Шутить изволил? Вовсе нет. Извиняйте, гости дорогие: создан заповедник в первую очередь все-таки для хозяев. И нервировать их негоже.

Алексей Кнорре, директор красноярского государственного заповедника «Столбы», это подчеркивает. Мы встретились на кордоне Нарым и поговорили. В частности, про аборигенов этих мест.

— Люди мне звонят, интересуются: а что вы будете делать с медведями, которые по тропам ходят? Там же туристы! Я людям все объясняю, обо всем предупреждаю. Но если, говорю, хотите — идите. Вот у меня маршрут учетный проложен, километра два. Иду, бывало — ну и хозяин тут как тут! Навстречу топает. Поравняемся с ним, друг на друга посмотрим и дальше идем.

— Здороваться не забываете, Алексей Викторович?

— Да, здороваемся обязательно.

— И много ли косолапых здесь обитает?

— Популяция медведя у нас — от 20 до 30 голов, что для территории почти в 48 тысяч гектаров плотность довольно большая. И как только она возрастает дальше — животные мигрируют, расходятся по сопредельным территориям, к тому же мы с охотпромысловыми зонами граничим. Таким образом, звери сами регулируют эту плотность.

— Причем у каждого вида — свой, скажем так, оптимум?

— Само собой. Возьмем росомаху — ее немного, пять-шесть голов на весь заповедник, но ей это в самый раз. К тому же за день она всю территорию заповедника проходит... А что там? 25 километров в длину, чуть меньше поперек — для такого шустрого и мобильного зверя не расстояние! Есть у нас и волк, ныне порядка 10 особей насчитывается. Кстати, прежде он здесь постоянно не обитал, всегда появлялся и уходил. Однако в 1989 году пришел и заселился окончательно.

— С чем это связано?

— Известно, что увеличение числа хищника, в частности волка, нередко происходит во время войн, смут, разрух и тому подобного. В войну, скажем, все мужское население на фронт уходит — стрелять зверя становится некому. Зверь же пользуется случаем и плодится. На сей раз произошло нечто аналогичное: экономическая ситуация в стране изменилась, за отстреленного волка перестали платить, перестали организовывать спецбригады, выдавать вертолеты для проведения рейдов... И волк не замедлил размножиться вновь, на прилегающих к заповеднику территориях в частности. А как возросла его популяция, так он, соответственно, стал искать себе новые места, чтобы прокормиться.

— Видимо, «Столбы» его неплохо кормят, раз не уходит?

— Да, неплохо. Вот из копытных наиболее крупным животным в заповеднике является марал, его численность достигала 400 — 450 голов, и до некоторых пор он был нетронут. Волк, однако, этого марала «тронул» и сократил его население до сотни.

— А он не сократит это население до нуля?

— Когда поголовье марала резко пошло на убыль, умные люди собрали совет и стали решать вопрос о снижении поголовья волка. Но вмешались другие умные люди и сказали: не надо! Ибо для чего заповедник существует? Чтобы наблюдать, как все происходит естественным образом, как распоряжается сама природа. Маралы не погибнут — природой все рассчитано. Доведут волки их численность до 80 голов — сами же почувствуют, что им этого не хватает, ведь выслеживать добычу будет все сложнее. И начнут расходиться по прилежащим районам. А те 450 маралов, что некогда регистрировались, они и без участия волка были обречены, ведь им просто перестало хватать кормовой базы. Так что гораздо более серьезно стоял вопрос об искусственном снижении поголовья марала, чтобы у него не появилось какого-нибудь заболевания ввиду дефицита еды.

— Алексей Викторович, вы говорите, что в заповеднике у вас есть свой учетный маршрут. А кого конкретно учитываете, на ком из представителей фауны специализируетесь?

— Сам я специализируюсь на клещах. Занимаюсь, в том числе, проблемой клещевого энцефалита. Сейчас пик активности этих кровососущих прошел, но здесь их, конечно, очень много. А зараженных в последние годы насчитывали до 13 процентов, это довольно высокий показатель. У них, как и других животных, своя динамика идет.

— Ее тоже кто-нибудь регулирует?

— Естественно! Мыши, например. У иксодового клеща, того самого, которого все боятся, цикл развития — три года. Самка откладывает яйца, до нескольких десятков тысяч штук. Выживаемость у них, прямо скажем, низкая. Но затем из тех, которые все-таки переживают зиму, выходят нимфы — маленькие такие клещики. Они кормятся на птицах и мелких млекопитающих, в частности, на мышах. Ну а на третий год клещи становятся взрослыми и питаются уже крупными особями — маралами, людьми...

— Ясно. А как вы, Алексей Викторович, регулируете «поголовье» туристов? Действительно, не мешают ли они животным?

— Здесь тоже регуляция естественная: клещ появился — народ пропал. Очень клеща боятся — ну кому охота жить дураком? А пик наплыва посетителей — это ранняя осень и зима, когда туристы уже не могут сильно повредить каким-то естественным, проистекающим в природе процессам. И потом, вся территория заповедника разделена на три зоны. Первая — зона свободного посещения, ее называют ТЭР (туристско-экскурсионный район). Составляет она всего три процента от общей площади заповедника, она же в основном и посещается. Здесь, конечно, флора и фауна победнее. Но затем идет буферная зона, где вы наверняка были с вашим проводником...

— Точно! Были.

— Да, там посещение допустимо, но весьма ограничено. А уже за буферной никто не ходит, исключение составляют лишь сотрудники заповедника — госинспекторы, ученые. Если же ходит кто-то еще, то это нарушитель.

— Либо собственной персоной зверь...

— Ну да. Кстати, наблюдения показали: животные настолько адаптируются к тем условиям, в которые попадают, что принимают их как естественные. Вот ко мне на кордон глухарь залетает, садится на избушку и токует. На людей — плевал. Так один фотограф местный улучил момент и решил этого глухаря поснимать. Три дня снимал, кучу пленок потратил, во всех позах, во всех ракурсах и со всех расстояний его зафиксировал. Уже и сам в поисках кадра на все сосны слазал, на избы соседние... Что б еще придумать?

— Поди птичка там со смеху по крыше каталась?

— Может быть!

— И все же насколько проблема вредительства заповеднику со стороны гостей сегодня остра?

— Откровенный вред — единичные случаи, можно сказать, исключительные. Мне иногда говорят: а вот у вас тако-о-о-е в заповеднике произошло!!! Отвечаю: сюда полгорода ходит — а что в городе-то у вас творится? Только и слышишь — ограбили, убили, изнасиловали... Но к нам идут в большинстве своем как раз порядочные, чистые люди. Бывает, конечно, молодежь соберется, хорошо поддаст и давай вытворять что попало. Но в основном народ нормальный, с ним можно разговаривать, если он даже что-то нарушил. Очень часто одной беседы, одного предупреждения со стороны инспектора бывает достаточно.

— Удивительные люди...

— Добавлю, сегодня заповедник борется за то, чтобы активнее развивался организованный туризм, чтобы проводников было больше, которые приведут тебя куда надо, все покажут и расскажут. А так что? Ну приехал ты, увидел столб... Какой это столб, как он называется? Ничего не понятно. В качестве экскурсоводов понемногу привлекаем людей из числа спортсменов-столбистов, особенно на скальные подъемы.

— За гида, за установку палатки и разведение костра в экскурсионной зоне сегодня взимается определенная плата. Но слышала, в ближайшее время вы сделаете платным и сам вход на территорию заповедника. Это правда?

— Сделаем, однозначно. Вопрос уже практически решен, осталось выработать сам механизм сбора денег и пропуска людей. Но плата будет чисто символической. Думаю, людям проще будет отдать десятку и пройти в заповедник цивилизованным способом, чем собирать клещей, проникая где-то нелегально. К тому же для отдельных категорий граждан — пенсионеров, инвалидов, школьников — сохраним льготы. Конечно, где-то и бесплатно будут лезть. Пролезут два-три человека — и ради Бога! За всеми не уследишь. Но если кого-нибудь поймаем...

— Все понятно. Алексей Викторович, а вы как давно возглавляете красноярские «Столбы»?

— С 1992 года. В Красноярск приехал в 1965 году студентом воронежского лесотехнического института — на преддипломную практику. Так в Сибири и остался. Главное же, что удалось на посту директора сделать — это пробить Положение о заповеднике, которое ныне утверждено. Оно у нас индивидуальное, отличное от типовых документов, касающихся заповедников. Удалось добиться зонирования, четко определить, какая зона и что из себя представляет, что там должно быть и так далее. Ну, о том, что у нас ведется большая научная работа, вы знаете?

— Разумеется, знаю. А есть у вас любимое место на вверенной вам территории?

— Заповедник находится между двух рек, Маной и Базаихой. Очень красивые реки! Так вот Мана — мое любимое место, сплавляюсь по ней периодически. По ней же, кстати, до 1981 года сплавляли лес, и сейчас там все дно выстелено древесиной. Потому что много лиственницы гнали, а дерево это тяжелое и до места назначения оно практически не доплывало. На реке всюду возникали заторы. Потом появились наносные острова: затор, куча этой древесины... Далее шло заиливание, загрязнение, зарастание — вот и остров. Приезжайте, словом, все увидите.

— Обязательно. Стало быть, директор заповедника любит сплавы. А на столбы поднимается?

— Конечно. По мере необходимости...

— И любимый столб есть?

— Есть, а называется он Дед. Ведь я и сам уже дед, внуков у меня трое. Причем все — мужики! Вот так.

Беседовала Наталья МАНТОРОВА
«Советская Сибирь» 21 августа 2003 г.

Автор →
Манторова Н. Советская Сибирь

Другие записи

Красноярская вертикаль
Путешествия ХХ века Эверест: подробности глазами очевидца Чтобы взойти на Эверест, нужно, прежде всего, мысленно с ним сравняться. Поверить, доказать самому себе, что ты можешь подняться на эту Гору. Покорить ее нельзя. Горы лишь могут милостиво позволить человеку ступить на их вершины. При этом нужна лишь «малость» — чтобы...
Вестник "Столбист". № 10 (22). Эверест-1999
Публикуем справку о взошедших в закончившемся сезоне на высшую точку планеты С Северной стороны вершины Эвереста достигли 45 человек и все по классическому маршруту через Северное седло: Китай — 10 человек, Непал — 7, США — 4, по 3 из Украины, Грузии, Польши, по 2 из Италии, Финляндии, Южной Африки и по 1 из Австралии, Аргентины, Бельгии, Германии, Испании, Мексики, Португалии,...
Этот каменный «каменный город»…
Первым естественно-географическим казусом Приенисейского края стали красноярские «Столбы». Уже в конце двадцатых годов прошлого века в литературе появились первые геологические описания «Столбов», на них ссылается в начале сороковых годов П.А.Чихачев, а еще позднее и Л.Шварц, начальник Большой Сибирской экспедиции. С середины прошлого века «Столбы» стали магнитом для...
Так вырос доктор Айболит
Наверное, нет в Красноярске человека, который бы не знал о нашем уникальном заповеднике «Столбы», о «живом уголке» и его создателе Елене Александровне Крутовской. Много сказано и написано об этой удивительной женщине, но кто может сказать о ней больше и лучше человека, вся жизнь которого практически прошла рядом? О своей двоюродной сестре Елене...
Обратная связь