Так сформулировал свои впечатления от экспедиции на гималайскую вершину Ама-Даблам заслуженный мастер спорта СССР Владимир Каратаев

Сам Володя, как знают постоянные читатели «Красноярского рабочего», в восьмидесятые годы был одним из сильнейших альпинистов высотно-технического профиля в стране. Ему принадлежат, в частности, первопрохождения ряда памирских сенных маршрутов супервысокой сложности. Некоторые из них не повторены до сих пор, как, например, маршрут Попова (руководителя штурмовой группы, в которой работал и Каратаев) по центру знаменитой стены пика Аксу. Став членом сборной СССР и участником второй советской гималайской экспедиции на Канченджангу, Каратаев взошел на три, восьмитысячные вершины Канченджанги и стал заслуженным мастером спорта. А в 1990 году он совершил настоящий спортивный подвиг, пройдя маршрут № 1 мирового альпинизма — первопрохождение Южной стены Лхоцзе (8.516 м), за которое был удостоен высшей государственной награды СССР и за которое был вынужден заплатить высочайшую цену, лишившись всех пальцев ног и рук. Казалось бы, став инвалидом первой группы, человек навсегда должен расстаться с большим спортом. Но надо знать характер и волю Володи, чтобы понять, что и в этой ситуации он способен опровергнуть общераспространенные представления о возможностях человека. Еще с аппаратами Илизарова и бинтами на руках Каратаев начинает осваивать новый для себя вид экстремального спорта — парапланеризм. Число полетов — далеко за сотню. Но и это не все. Он мечтает... о новых восьмитысячниках, причем и как парапланерист тоже! В начале этого года он выезжает в Париж, где встречается с живой легендой альпинизма XX века Морисом Эрзогом и рассказывает ему о планах восхождения на Аннапурну по маршруту Эрзога-Лашеналя, открывших эру гималайского альпинизма, с последующим полетом с вершины на параплане. Лучшая фирма по производству парапланов ITV дарит ему свой купол для подготовки к гималайскому проекту. И вот сообщение, которое способно разбить последние контраргументы скептиков, — Владимир Каратаев в октябре сего года в составе команды восходителей достиг вершины гималайского пика Ама-Даблам (6.856 м) по крутому и технически сложному маршруту. Правда, пролететь на параплане над Гималаями в этот раз Каратаеву было не суждено, так как оказалось, что для этого в министерство туризма и авиации Непала должна быть подана заявка минимум за два месяца до начала экспедиции.

Интересно, как порой трансформируется значимость того или иного события в преломлении через судьбы конкретных людей. Так и на нынешнюю гималайскую экспедицию можно посмотреть через призмы судеб разных людей, и от этого одна и та же гора, одна и та же экспедиция могут предстать совершенно по-разному. Что такое Ама-Даблам для Володи Каратаева, думается, объяснять читателям не нужно. Человек, семь лет залечивавший травмы, которого все считали потерянным для альпинизма, вдруг обретает себя вновь как альпинист международною класса. Новый спортивный подвиг, который он совершил только что, не имеет аналогов в мире, он достоин занесения в Книгу рекордов Гиннесса. Причем Каратаев не просто взошел на гору при помощи товарищей, как могут подумать некоторые. Он работал наравне с другими, постоянно шел в передовой группе с Владимиром Лебедевым и Александром Карловым, выполнял работу, как и все остальные. Конечно, он не мог, как прежде, работать впереди на обработке маршрута, но в команде есть разные роли. Участники восхождения впоследствии сказали, что Каратаев работал, как любой из них. И это при том, что у него ампутированы половины ступней и все фаланги на руках. Каратаев пользовался не специальными, а серийными приспособлениями — обычный жюмар для движения по веревочным перилам, самостраховка, обычные ботинки.

В свою очередь, Володя отдает должное благородству друзей, которые никоим образом не проявили сомнений относительно участия инвалида Каратаева в экспедиции, в которую каждый вложил немалые личные средства.

А вот еще один взгляд на Ама-Даблам-97 через призму другой судьбы — Владимира Лебедева, который вместе с Николаем Захаровым и Владимиром Каратаевым принадлежит к числу наиболее опытных и титулованных альпинистов Красноярска, да и не только Красноярска. Пятикратный чемпион СССР, альпинист-универсал, человек большой души и уни­кальных природных данных, чего стоят только его рост 190 см и длинные сильные руки, большая редкость среди альпинистов и скалолазов. В его коллекции восхождения высшей степени сложности на маршрутах самого разного характера — от чисто скальных монолитных стенок в Саянах и Фанских горах до супермаршрутов высотного альпинизма. Что такое Северная стена Хан-Тенгри (7,010 м) и особенно Южная стена пика Коммунизма (7.495 м), можно понять только увидев этих «монстров» воочию. А у Лебедева маршрутов высшей, шестой категории трудности не один-два, а десятки.

Но вот трагедия. Она произошла в 1989 году при восхождении в рамках чемпионата СССР на тянь-шаньский пик Погребецкого. Это нехоженый маршрут (он до сих пор не пройден) высшей категории. Северная стена, очень сложный рельеф склона, разрушенные скалы, большая крутизна и натечный лед, покрывающий все вокруг. На таком рельефе организовать надежную страховку практически невозможно. Лебедев шел первым. Он вбил уже четыре крюка, прошел проблемный участок стенки, остался выход на скальный уступ, и можно приступать к новому этапу работы. Володя взялся за уступ. Но скорей всего (доподлинно этого уже никто не узнает), камень оказался просто примороженным к склону. Оторвался целый кусок скалы, альпинист в свободном падении пролетел более 25 метров (это высота 9-этажного дома), затем ударился о скальный выступ. К счастью, удар был скользящим, так как все полито льдом и большая крутизна. После второго удара сознание Володи отключилось. Он вырвал все четыре крюка. На страховке стоял Валерий Коханов. Он «поймал» сорвавшегося товарища. «Когда ко мне подошел Коля Захаров, — рассказывает Владимир, — я не помнил, где я, что случилось. Я стал задавать Коле вопросы, а он отвечал на них. Постепенно память стала возвращаться, и когда я увидел вверху Валеру Коханова, я все вспомнил. Тогда я спросил, сколько я пролетел. „Метров пятьдесят“, — ответил Коля». Когда с помощью товарищей Лебедев спустился к бергшрунду (подгорная трещина между горой и ледником), ему на спину приземлился камень, после этого удара спина болела много месяцев. Такая вот попалась гора.

После эвакуации в Красноярск выяснилось, что у альпиниста пострадал позвоночник — смещены шейные позвонки. Владимир долго лечился, но до конца избавиться от последствий падения так и не удалось. Через несколько недель после травмы он стал готовиться к отбору на восьмитысячник Чо-Ойю, который проходил на Эльбрусе, и прошел его успешно. Самой большой проблемой для Володи стал психологический барьер. Даже поднимаясь на Столбах по скалам, хорошо знакомым, он испытывал страх, перед глазами возникало видение быстро мелькавших скал пика Погребецкого. На Манской стенке были созданы две стенные трассы для прохождения с нижней страховкой, которые должны были избавить Лебедева от полученного комплекса. И он раз за разом проходил их. Но до конца преодолеть психологический барьер удалось только через несколько месяцев — во время восхождения по маршруту 5 «б» категории в Фанских горах. А потом была знаменитая Южная стена пика Коммунизма, первопрохождение по центральной ее части и пятая медаль чемпиона СССР.

На Чо-Ойю группа красноярцев, в которой шел В.Лебедев, обрабатывала предвершинный участок на высоте 8.000 м. Не хватило снаряжения для завершения обработки и выхода на вершину, до вершины им оставалось часа 2-3 хода. В условиях штормового ветра разорвало палатку, и пришлось ночевать почти под открытым небом. Так, немного не дойдя до вершины, Лебедев и группа были вынуждены отказаться от дальнейшего восхождения. А холодная ночевка на высоте около 8 километров резко усугубила последствия травмы, с 1991 года он больше не поднимался на большие горы.

Вскоре наступил саянский период его спортивной биографии. Лебедев обратил внимание на малые Саяны, которые отличаются сложнейшими скальными маршрутами. Именно благодаря ему мы обязаны альпинистскому освоению самой ближней к Красноярску горной страны. Развитие туризма и альпинизма в Саянах имеет большие перспективы, в том числе и с точки зрения привлечения «валютных» туристов в наш регион.

И вот возвращение в Гималаи. Прекрасная вершина Ама-Даблам, расположенная справа от тропы на Эверест из городка Лукла в Непале. Одиноко стоящая красивая белоснежная гора, одна из красивейших на планете, с высокой и очень крутой вершиной-башней, не имеющей рядом «соперниц». На нее поднимались многие прославленные на восьмитысячниках восходители, в том числе побывавший первым на всех 14 восьмитысячниках Райнхольд Месснер. Вот почему после Чо-Ойю и Дхаулагири, Лхоцзе и Канченджанги, Эвереста и Шиша-Пангмы взор красноярских альпинистов экстра­класса упал на менее чем семитысячную Ама-Даблам. Организовал восхождение, как говорилось выше, Борис Седусов из Перми. С красноярской стороны за организацию взялся Николай Захаров, а так же центр путешественников, который был создан Владимиром Лебедевым и Владимиром Плотниковым. Плотников также стал участником экспедиции. Хотя, не будучи альпинистом, он преследовал в Гималаях другие цели — разведку будущих треккинговых маршрутов. Десятым членом экспедиции стал земляк Б.Седусова — известный турист-водник Владимир Кузнецов. Он, как и Плотников, не был в составе группы восходителей.

Для восхождения был выбран юго-западный гребень Ама-Даблам. Это очень красивый, технически сложный и одновременно объективно безопасный маршрут. Последнее означает отсутствие над головой лавиноопасных склонов, камнепадов или ледопадов. Висячий ледопад встретился восходителям почти под самой вершиной горы. Это было единственное опасное по независящим от альпинистов причинам место, маршрут проходил в обход ледопада по правому его краю. Почти весь путь требовал высокой технической подготовки. Ни шага не делалось без страховки, исключая самый нижний участок маршрута. Первыми ушли на обработку склона Лебедев, Каратаев, Карлов. Именно в таком составе была обработана значительная часть маршрута. Совершив по три выхода, обе группы (одна группа была чисто красноярской, другая — сборной) устремились в финишном броске к веpшине. Одновременно с российской на этом же маршруте работала японская команда из четырех человек. Японцы вы­делили 600 метров веревки, что с нашими четырьмястами составило ровно километр перил, навешанных вдоль гребня. Японцы в основном подносили веревки, а наши группы, меняясь, обрабатывали путь. На маршруте установили несколько высотных лагерей, самый верхний — на отметке около 6.300 метров. Этот лагерь появился благодаря тактическому решению россиян, понявших, что первоначальное решение штурмовать вершину из лагеря на 6.000 м может привести к тому, что они застанут ночь в пути. Поэтому часть восходителей спустилась за палаткой, в то время как остальные готовили новое место для ночевки. Решение оказалось правильным. Японцы, вышедшие на штурм одновременно с россиянами, до вершины добраться не успели из-за технических трудностей рельефа и крутизны склона.

И вот 7 октября шедший первым по 60-градусному снежному ребру Владимир Лебедев в тот момент, когда у него оставалось последних 5 метров веревки в руках, неожиданно прямо с крутого ребра оказался на вершине Ама-Даблам. Это была его первая гималайская вершина — награда за труд и самоотверженность в течение многих лет занятий альпинизмом. Следом поднялись друзья. А это была именно команда друзей, команда-эталон, как назвал ее Владимир Каратаев. За все время экспедиции ни одного конфликта, никаких проблем, понимание друг друга с полуслова, улыбки, шутки. Это был коллектив опытнейших профессионалов. И вот они все восьмером стоят на горе, фотографируются с флагами России, Красноярска, КГТУ, чья альпинистская секция, воспитавшая большинство красноярских альпинистов всех поколений, отмечает в этом году 40-летие. Гия Торкладзе сфотографировался с бутылкой старого грузинского вина в знак уважения к спонсорам, обеспечившим его участие в этой экспедиции. Для каждого из них это была своя гора: для кого — просто красивая вершина со сложным маршрутом в компании старых друзей, для кого — очередная ступень в самосовершенствовании, а для кого — новый этап в жизни.

Впереди у красноярцев новые задачи, (юный беспрецедентный проект: Аннапурна-98. Успех этого предприятия во многом будет зависеть от спонсорской поддержки. Будем надеяться, что купол параплана Владимира Каратаева раскроется над Гималаями.

Илья Наймушин,
мастер спорта СССР

«Красноярский рабочий», 06.11.97 г.

Материал предоставлен Б.Н.Абрамовым