Величко Михаил Федорович «Красноярский рабочий»

Обеды возле Беркутянки

По окраинам большого таежного заповедника шла когда-то хорошая лыжня. Бежала она по тайге, по горам, по долинам нетронутых речек, круто взбиралась на хребты и полого спускалась в низины. Сто лет ходи — не наскучит. Не одну пару лыж мы тут стерли, не одни ботинки поизносили.

И всегда в одно и то же время в одном и том же месте останавливались на обед. Место было глухим, затишным: узкая долина небольшой речки под названием Беркутянка.

Эти обеды были настоящим праздником. Каждый пытался принести что-нибудь необычное, повкуснее да посытнее. Всегда готовили первое, всегда заваривали чай. На обед собирались человек шесть-десять. Редко сюда приходил новичок.

Ходили мы по тайге не скопом, не толпой, а по одному, по двое, редко — три-четыре человека вместе.

Приедешь, бывало, к стоянке, снимешь лыжи, отставишь их в сторону. Тихо и полутемно в зимнем лесу. Даже тогда, когда гулял над тайгой ветер, тут было покойно и безмятежно, мирно и уединенно, Только медленно сыплется из тусклого серебряного неба белая холодная мука и воет где-то высоко-высоко буран — будто далекая музыка играет.

И вдруг откуда-то с ближней ветки раздастся весеннее «фьють». Прилетели! Глядишь, гаички и московки перепархивают с дерева на дерево, поползни ходят по стволам красных сосен вверх и вниз, что-то собирают там или делают вид, что собирают. Мы притворяемся, будто не замечаем их. И опять раздается тревожащее — «фьють» Чего-де это вы нас не видите? Ну-ка, распаковывайте рюкзаки, добывайте оттуда, что вы нам принесли, что припасли...

Был среди нас один человек — роста небольшого, но жилистый, крепкий. Мишей его звали. Он никого не допускал до таежной кухни, сам борщи варил, сам чай настаивал. Говорят, служил он на флоте и был там классным коком, да не где-нибудь в экипаже, а якобы у самого адмирала. Миша был душевно щедрый, добрый человек. Он, наш адмиральский кок, и стал первым, кого признали птицы своим покровителем и другом: к нему первому сел на плечо поползень, у него стали брать синицы крохи с ладоней. И только потом установился прямой контакт пичуг с нами.

И ведь что интересно. Ни одна птаха ни разу не садилась на плечи новичка, не брала у него корм с руки.

На втором или третьем году наших хождений, явились на таежный обед новые гости — парочка соек, крупные, нарядные, броские. Одно слово — красавицы. Первое время прилетят, сядут в отдалении и посматривают, что тут творится, Подлетят поближе, а все взять пищу в непосредственной близости от человека не решаются. Оставим мы им что-нибудь, уйдем, тут уж они сами себе хозяева — пируют.

Однажды я пришел на Беркутянку, когда обед закончился и друзья мои, лыжники, уже ушли. У оставленного костра, припорошенного снегом, питались две сойки и вся синице-поползневая стайка. Тут уж сойки чувствовали себя полными хозяйками, гоняли синиц и поползней. Все собрали, ничего на потом не оставили...

Я бы едва ли стал рассказывать об этих вот обедах на таежной Беркутянке. Дело-то вроде совершенно обычное. Да пошел со мной однажды по заповедному маршруту ленинградский знакомый, любознательный человек. Отправились мы в путь вчетвером. Добрались до нашего «ресторана» на Беркутянке, вскипятили чай. Ни поползней, ни гаечек, ни соек... Пьем мы чай, отдыхаем. И ведь учуяли птицы запах дыма и хоть не все, а явились за угощением... Сойка прямо с лету опустилась мне на плечо, на другое тут же сели поползень и большая синица.

Ленинградец как-то даже растерялся, сделал такие большие глаза, что ребята рассмеялись...

Потом в Ленинграде, представляя меня кому-то из своих знакомых, он сказал:

— Он, знаете ли, настоящий волшебник. К нему в тайге птицы на плечи садятся, он разговаривает с ними. И те понимают его!

— Ну, у нас таких-то волшебников — пруд пруди!

В самом деле, для всех нас было все это обычным делом, а для человека со стороны — чудо.

По прошествии многих лет заповедник запретил нам ходить по доброй лыжне. Компания распалась. Обеды на Беркутянке прекратились. Вместе с ними кончился и контакт с лесными крылатыми знакомцами. Как-то они теперь поживают?

М.Величко

«Красноярский рабочий»

Материал предоставлен В.И.Хвостенко

Автор →
Предоставлено →
Величко Михаил Федорович «Красноярский рабочий»
Хвостенко Валерий Иванович

Другие записи

Хозяйки Ледопадной
В окрестностях города Красноярска в зоне «Столбов» - одного из старейших заповедников страны, обнаружена уникальная зимовка летучих мышей. Однако самым неожиданным явилось открытие в зимующей колонии вида рукокрылых, который ранее в этом географическом районе никогда не встречался. Длиннохвостая ночница -...
Вестник "Столбист". № 11 (23). Евдокия Власова (16.06.1944-12.11.1999)
толбисты — народ веселый, и ритуал поминовения тех, кто ушел навсегда, проходит без траурных маршей и звона меди. Сегодня мы просто продолжим разговор о Дуське... (см. № 3/15) Было время, когда существовала на красноярской земле свободная республика «Столбы», населенная пестрым и веселым народом. Люди шли не сколько к Столбам, сколько...
Этикет дворцов подземных
Серьезная опасность грозит уникальному миру пещер Красноярского края Одним из любимых видов отдыха красноярцев в последнее время стали походы в пещеры. Это и понятно. В двух часах ходьбы от городского автобуса — пещера Караульная, которую особенно любят посещать школьники. К югу от краевого центра, тоже в полутора-двух часах хода находится...
Рождественские звезды на Столбах
Рождество для русского человека всегда праздник. А рождественская ночь, проведенная на чудных скалах государственного заповедника «Красноярские Столбы» (кто был там хоть раз, согласится), — праздник вдвойне Именно здесь, как только на темнеющем небе, обрамленном очертаниями девственно нетронутой тайги, засияют ковши Большой и Малой Медведиц, как...
Обратная связь