Когда гигантский овал сожмется до размеров лица, до точки, Красноярье предстает одной из великих вершин мира, одним из нервных узлов планеты, в котором пересекаются многие границы-нервы географии. В центре расстилающейся картины серебряный блеск и живая вода, одной из крупнейших рек Земли, Енисея. Устремленный от центра Азии к Северному полюсу Енисей является главным меридианом России. Живая текучая граница делит надвое Красноярск и всю страну, а Сибирь на западную и восточную. Поперек Енисея, у Красноярска, проходит линия раздела Сибири на Южную и Центральную. Город стоит на самой северо-западной границе гор, Восточного Саяна. Здесь же находится стык трех физико-географических стран: Западно-Сибирской низменности, Алтае-Саянской горной системы и Среднесибирского плоскогорья. На юг — Саяны с таежной растительностью и животным миром, со скалистыми хребтами и ущельными реками, сравнительно влажным климатом. На запад и северо-запад великая Сибирская равнина со всем индивидуальным набором растений и животных, с ее осадочными геоморфологическими структурами, равнинными реками. А на северо-восток простирается громадное срединное Сибирское плоскогорье со следами вулканической деятельности, миром животных и растений, характерных только для этой страны — с вечной мерзлотой, с лиственничными борами со всей своей суровой красотой.

Вокруг Красноярска все это перемешалось, переплелось, создав живой географический музей под открытым небом — академию изящных искусств, Природы.

Но вернемся к Красноярскому меридиану. Енисей так велик, что его принято делить на три разных реки. От слияния Ангары и Енисея образуется могучий неторопливый «брат океана» — нижний Енисей, разливающийся у Бреховских островов на 75 километров. А вот граница между верхним и средним Енисеем пока еще не устоялась. Специалисты, видимо опасаясь безработицы двигают, напрягаясь, эту границу от устья Тубы до устья Абакана, не замечая бросающейся в глаза естественной границы у Красноярска, там, где река вырывается из каменных объятий Алтае-Саянской горной системы, вступая в пределы Западно-Сибирской низменности и Среднесибирского плоскогорья. Красноярск, безусловно, стоит у истока среднего Енисея.

У скалистых темно-красных шпилей Дивных гор, там, где Енисей прорезает массив сиенитов, ныне высится плотина Красноярской ГЭС мощной бетонной дланью высотой в 124 метра подпирающая рукотворное Красноярское море. Площадь его водного зеркала более двух тысяч квадратных километров, длина 360 километров, средняя ширина около 6 километров, но местами доходит и до 15 километров. Средняя глубина водохранилищя около 35 метров, а наибольшая — свыше 120. В нем около 70 миллионов кубометров воды.

С плотины и с пристани Шумиха хорошо видна гора, похожая на хлебную ковригу в устье Бирюсинского залива, удивительного подобия норвежского фиорда. До 1967 года здесь был типичный для Восточного Саяна извилистый речной каньон, выпиленный небольшой речкой Бирюсой.

Подпор водохранилища заполнил каньон, стометровым слоем воды, превратив речку в залив. Название речки донесло до нас через века из далекого прошлого название самодийского племени бирюсы, родственного манским и базайским камасинцам. Зеркало 15 километрового залива, имеющее ширину 600-800 метров, отражает темно-зеленую тайгу и разноцветные обрывы известняка высотой до 200 метров: то матово — белого, то голубовато — серого, то пепельно-красного. Выделяются четко очерченные экзотические утесы в виде зубчатых гребней, пиков, стенок и башен. Здесь известно более десятка скальных арок, в том числе знаменитые Царские Ворота, Двухэтажная Арка и ряд сквозных, естественных туннелей. Красота Красноярской Бирюсы, так привлекательная в наши дни, была видимо, не чужда и первобытному предку. Здесь еще в конце 19 века было обнаружено более сорока стоянок пещерного человека. Для современного пещерного человека — спелеолога Красноярский фиорд — сказочная страна по имени Сезам, таящая более ста карстовых пещер. Наиболее интересными и красивыми считаются пещера Женевская с длинной ходов более 7 километров и спиральный каскад пещеры-пропасти Кубинской более 3 километров.

Ниже плотины река течет в последнем 25 километровом отрезке Саянского каньона сохранившего еще во многом свою первозданность. По каньону проложено три трассы магистрального движения: красивейшая автодорога с серпантинами, вырубленная в скалах правобережья железная дорога и действующее с апреля по октябрь движение пассажирских теплоходов на подводных крыльях. Трассы проложены на ширине не более километра, но каждая дарит пассажиру различные очертания, казалось бы, одного и того же пейзажа. Скоростные, моторные маршруты хороши для экономии времени, но дают лишь мимолетное, скользящее знакомство по типу «галопом по Европам». По реке лучше всего путешествовать самосплавом на лодке или на плоту. Человеку недалекому, поверхностному, такой «бедняцкий» вид передвижения покажется примитивным, но это не так. Сплавщик не ломится сквозь биосферу, вспарывая пространство, а сливается с рекой, с естеством природы и начинает жить со скоростью травы и в ритме сердца. Животворная аура, исходящая от Енисея и красота вздыбленного пейзажа, проходя через Ваше восприятие, словно бы вплетают Вас в великий поток Сибирской энергии, улучшая самочувствие и душевный покой.

Спиральные круги водоворотов
Вплели алмазы всех Саянских рос
Снежинки зим и ледопады гротов
Сиреневых громокипящих гроз
Спиральные круги водоворотов

Буквально оттолкнувшись веслом от самого мощного в мире судоподъемника, отправляешься в путешествие по типичной для сегодняшней Сибири пейзажной смеси, где могучие, словно на заре истории явление природы, то тут, то том прочерчены железными линиями и бетонными квадратами индустрии.

Дружина сиенитовых утесов Дивных гор сурово смотрит поверх реки на легкомысленные, лоскутные кварталы бывшей базы гидростроителей Дивногорска, раскиданные по узким уступам северного склона от набережной до Филоретова ключа.

Пятидесятиметровый Монах, вздымающийся над самой водой, своей беленой головой указывает путь плывущим снизу судам. На правом берегу возникают фермы железнодорожно-автомобильного моста через устье Маны. У самого моста — груда истерзанного взрывчаткой ржавого камня: все, что осталось от Манского Быка, красивого гранитного пика, на вершине которого прощались с родиной парни, уходя на фронт. Единственный из ушедших, Виктор Астафьев через много лет вернулся сюда и застал руины, словно и здесь гремела война. Война и гремела с невосполнимыми подвигами. Экскурсоводы идеологической школы до сих пор с восторгом рассказывают об ивановских комсомольцах, своей зимовкой в палатке начинавшие Дивногорск — подвиг на Енисее. А ведь место это было обжито более чем за сто лет до комсомольцев. Возведенный из кирпича и бетона Дивногорск уже рассыпается по швам и панелям, в то время как там же до наших дней дожил прекрасный двухэтажный дом — бывшая трапезная Знаменского мужского монастыря. Коренные сибиряки, отправляясь на месяц в тайгу орешничать, за два — три дня рубят избушку, а уж зимовать в палатке среди дремучих лесов, не стал бы и самый махровый трутень. С особым упоением экскурсоводы описывают, как гидростроители огнем и взрывом уничтожили каменное обрамление правобережья Енисея и тут, на их пути встал Манский Бык. Двадцать пять тонн взрывчатки в одну секунду превратили красоту земную в пыль и прах. Особенно восторгались тем, что взрывом руководила женщина, возводя Герострата в юбке в ранг Афродиты социализма.

Мана для красноярцев своя домашняя, родная река. Начавшись высоко в горах из озера, имеющего форму знака бесконечности, река все свои 475 километров мчится сквозь Саяны по узкому извилистому ущелью. С мая по сентябрь здесь постоянно можно встретить любителей водных путешествий. В июле проводится веселый праздник Манский карнавал, когда от стартовой поляны возле п. Береть отплывает до ста разнообразных судов. Особенно многолюдно в устье Маны было в день Ивана Купалы 1990 года, когда политики от религии устроили здесь массовое крещение граждан устремившихся не то чтобы креститься, а скорее открещиваться от воинствующего атеизма. Спектакль масштабами не уступал крещению Киевской Руси. Толпы жизнерадостного народа усеяли крутые берега. Кто купался, кто плескался, кто ломился к стоящим в воде священникам, окруженным байдарками и каяками. Крещение шло как работа заводского конвейера. Совершая не совсем понятные действия, обращаемые переходили из одних пастырских рук в другие, все ниже по течению, пока не попадали под мост. Все смешалось: бабушки и внучки, солидные сороколетки, трепетная юность и молодожены с потомством на руках. Кончилось все уже вечером разразившейся грозой. На народ устремившейся к электричке откуда-то сверху из ливневого мрака, обрушивался электрический рев мегафона — «Спокойно, православные, спокойно, Это Господь нас испытывает».

Ниже устья Маны бросается в глаза резкое отличие речных обрывов. Справа в вечной тени северного склона подсеченного железной дорогой мрачные, неряшливые, истерзанные взрывами скалы черного, темно-серого, ржаво-коричневого цвета. Лишь в одном месте как бы подчеркивая всеобщую сумрачность, вскинулась вертикально стоящая пачка пластов известняка, светящиеся голубоватой белизной — утес Серебряная Лента.

Если правый берег — мрачная, судорожная гримаса, то левый — сплошная приветливая, добрая улыбка. Плавная, вогнутая дуга речной излучины с восхода и почти до заката озарена солнцем. Но и без солнца здесь удивительно светло от словно бы излучающих тепло и свет розовых и оранжевых утесов. Известняки, слагающие утесы, в основном белые или очень светлые, а в более насыщенные теплые цвета их раскрасили ковры разнообразных лишайников. За многие километры начинает притягивать взгляды обрывающаяся в реку пятидесяти метровая стена утеса расправившего под маленькой головкой широченные плечи — Караульный Бык.

Из-за его серебристо-оранжевой стены выглядывает сорокаметровый каменный орел — скала Орлиный Клюв. В ста метрах за Быком устье небольшой, но довольно длинной речки, начинающейся у ж.д. станции Снежница и протекающей через Арийское и Минино. Мы в Караульной, одной из лучших глав Красноярской летописи. Страна довольно обширна — от дачного поселка Боровое, что напротив устья Маны до речки Собакиной в п. Удачный. Местность представляет собой поросшее сосной и березой низкогорье, сложенное плитчатыми известняками с высотой сопок до 450 метров.

Исключительно здоровое, приветливое место всегда привлекало человека. Еще в 1886 году учитель Александр Еленев открыл здесь 18 стоянок первобытного человека. Его последователь преподаватель технологического института К.Л. Горчаковский раскопал в 1959 году в одном из прибрежных гротов единичное захоронение женщины начала бронзового века, реконструированной профессором Герасимовым. Скульптурный портрет великой колдуньи, а возможно и вождя племени времен матриархата под названием «женщина из-под Красноярска» вошел во многие научные монографии.

В наши дни на Караульной летний постоянный стационар археологического клуба при Красноярском краеведческом музее. Талантливый педагог, археолог Н.П. Макаров из школьников и студентов создал здесь коллектив исследователей прошлого, со своими оригинальными методиками, системой поисков и открытий, академической культурой раскопок. Профессионализму и количеству открытий этого школьного кружка любителей истории не грех поучиться иным национальным академиям наук С. Н. Г.

В 1992 году с одной из открытых ребятами стоянок эпохи неолита с интересом и удовольствием ознакомились участники международного археологического конгресса.

Вероятно, самой экзотической работой Красноярского клуба археологов стали раскопки в гроте Еленева в центре Караульного Быка над недоступным пляжем из голубой гальки. Освещенный солнцем высокий зал треугольного сечения с веселыми пестро — цветными стенами был когда-то ритуальным храмом людоедов.

К сожалению, людоеды, кажущиеся сказочными фигурами, нет-нет, да и просунут свое мохнатое рыло и в наши дни. Ну, как тут не вспомнить вождей нации, вдруг устремившихся строить вместо шведской модели социализма, раздробленность Киевской Руси и людоедский, дикий капитализм. А нам остается радоваться за Красноярск, в котором еще есть Макаровы, создающие оазисы человечности, где наши дети могут пожить, пусть небогато, но красиво, учась творческому труду, и свободе мысли!

Слово «караул» монгольского происхождения и пришло в нашу речь вместе с возглавляемым монголами нашествием азиатских народов. Слово это как часть победоносной военной системы Чингиз—хана, выйдя в 13 веке из монгольских степей, огненным вихрем потрясая вселенную, с пеплом и кровью вошло в русскую речь, с Киевской Руси ушло на Москву и через триста лет с ответной экспансией двинулось на Азию, перешло Каменный пояс Урала, достигло Иртыша, Оби, Енисея... В 17 веке здесь был поставлен Верхний караульный острог, по современным понятиям — пограничная застава, защищающая Красный Яр от возможного нападения с верховий Енисея. Крепость по большей части была естественной, занимая обширную каменную площадь между скал. Два узких прохода в скалах были перегорожены частоколом. Передней частью крепости и одновременно ее сторожевой башней стал утес, носящий с тех пор название Караульный Бык. Тревожный дымовой сигнал с вершины Быка был виден на горе Вышка над устьем р. Базаиха и уже оттуда передавался на главный караульный пост, на горе Кум-тигей и в острог Красный Яр.

Государево жалованье и в те поры выдавалось с большими задержками и гарнизону из семи казаков приходилось добывать подножный корм, охотясь, разводя огороды и пашни. Вот и переправлялись с бесплодных скал через Енисей, чтоб на низкой речной террасе правого берега завести огороды, а за тем селение. Через триста лет про те огороды будет написана «Ода русскому огороду» — лучшее произведение В.П. Астафьева. А вот из злаков на северном склоне родил лишь овес и деревня вошла в историю под бедняцким именем Овсянка. Вначале 18 века надобность в Верхнем караульном остроге отпала, но те давние кровные связи былого русского порубежья навсегда связали оба берега. Лучше всего это заметно в произведениях рожденного в Овсянке В.П. Астафьева. Прорисованные рукой великого мастера, вошли в мировую культуру пушечные жерла карауленских пещер, мигающая в соснах лампада звезды на плече Караульного Быка, радужная симфония умирающего тайменя. Вон там маленький Витя полз по гибкому осеннему льду к бурлящему омуту под Быком, спасая гусыню с гусятами, от которых с тех пор в Овсянке водятся гуси. Вон обжиговые ямы известкового заводика, кормившего деревню и снабжавшего знаменитый Овсянковский ларек на Колхозном рынке в центре Красноярска. Вон домик бакенщика, куда Виктор пришел с фронта, вон устье Караульной, где, встречая фронтовика, закинули на счастье невод и поймали тайменя. В 1990-ые годы Караульную и Овсянку нередко показывают по центральному телевидению, иллюстрируя русский обычай «Поэт в России больше чем поэт!» Сюда на поклон к «совести земли русской» приезжают самые именитые, в том числе президенты и кандидаты в президенты Росси.

Романтикам подземного мира известно на Караульной 12 небольших пещер. Наиболее привлекательная — кольцевая 400 метровая пещера Караульная — 2. В начале 1960-ых годов пещера эта была полна очарования, тайн и чудес природы. Здесь струился переливами голубого льда подземный ледник, в четырех ее гротах проживали колонии летучих мышей, светились жемчужной белизной разнообразные натеки, звенели капелью крошечные озера — криницы. Нелепая бетонная стена задушила древний ледник, все остальное растоптали, разломали, растащили.

Но и сейчас еще знающие люди, вооружась мощным фонарем, могут полюбоваться остатками былых сокровищ: стеной окаменевших комаров, висящими в недоступных расщелинах гномами и китайскими пагодами, уходящей на 45 метровую высоту белоснежной Органной трубой. Хороший скалолаз, преодолев нависающую стенку, может проникнуть в ход Прометеев. В дальнем конце извилистой узости странное место, похожее на каменные соты, где на смельчака обрушиваются ритмичные звуки. Кажется, за стеной работает паро-воздушный молот или забивающая бетонные сваи «баба». Нелегко догадаться, а еще трудней поверить, что Вы, слышите собственное сердце! Кстати о сердце... Есть на Караульной и Черное сердце вечного мрака. Так называют пещеру, зияющий чернотой вход в которую похож на романтическое изображение сердца. Эта пещера — экзамен для впервые отправляющихся под землю людей. Как и положено, в героической сказке пещера ставит смельчаку три загадки — испытания: Второе рождение, Самоварное колено и Поворотный круг. Юный герой, самостоятельно прошедший сквозь Черное Сердце выходит к солнцу уже иным, вторично рожденным красноярской природой. Недра Караульной таят и пока еще не открытые человеку крупные пещерные системы, порукой тому два карстовых каньона длинною в 300 и 800 метров, остатки древних пещер.

Есть на Караульной немало и иных природных диковин: бездонное озеро в пещере у вершины безводной горы, родник, бьющий на вершине известковой сопки, каменные арки, кратер вулкана на Собакиной речке, пласты вулканической лавы с вытянутыми воздушными пузырьками, указывающими направление движения огненного потока, пятьсот миллионов лет назад. А чего стоят созидательные чудеса дендрария на учебной базе Технологической Академии: притаившаяся на склоне, плантация сибирского Кедра и Облепихи, посадки Лиственницы и желтой Ивы. Более чем на километр раскинулась красноватым бамбуковым веером совсем еще юная корабельная роща. Ниже корабельной рощи на зеркальную грудь реки легло зеленое треугольное колье островов, как бы очерчивая нижнюю границу страны Караульной. Вытянувшийся от речки Крутенькой Собакин остров постепенно становится полуостровом, а его протока в середине лета превращается в хорошо прогреваемую лагуну — роскошное место для купаний. Собакин Бык, стоящий во главе окруживших водное зеркало утесов, черных речных тополей, овальных спинок каменных бычков. Нижний по течению остров у левого берега увенчан Сосновой рощей и называется соответственно Сосновый. Ближе к правому берегу причудливых очертаний Заливаев остров уже многие годы Зеленый театр бардовских фестивалей. Из-за географической неряшливости капитаны водометных речных трамваев, а за ними и поклонники бардовской песни стали звать Заливаев остров Сосновым, несмотря на то, что здесь не то что сосен, но даже пней сосновых нет.

Подобная географическая бессмыслица буквально опутала правобережье Енисея. Старожилы еще помнят эти места как Селезнева заимка, Селезнева речка, Селезневский Бык. И еще работал в этих местах подрядчик, поляк Скризнев. И какими-то неведомыми метаморфозами прекрасный селезень вдруг обратился в липкого слизня. Мы имеем теперь здесь десяток объектов возведенных в корень «слизь». Красивый панорамный пункт на страну Караульную теперь называют Слизневским Быком. Да и сам Бык вдруг стал местом языческого культа.

Каждую пятницу на вершину утеса высаживаются свадебные картежи и, осатанев от здешней красоты и непривычного шампанского, начинают поклоняться горным духам, с риском для жизни, развешивая над пропастью разноцветные ленты, отодранные от праздничных нарядов. И это после 1000-летия христианства и 70-летия инквизиторского атеизма. Да что там какой-то Бык, когда невежеству нипочем и горные системы. Уже многие десятилетия альпинисты и горнолыжники, люди все сплошь с высшим образованием, ездят на летние катания по снежникам Кузнецкого Алатау в полной уверенности, что проводят лето в Саянах.

Над судоходной правобережной протокой Заливаева острова стоит каменный шлем Шалунина Быка с крошечной кристаллической пещеркой над урезом воды. Шалунин Бык и левобережный Чертов Палец под Академгородком — последние перед Красноярском каменные стражи могучего водного змея.

За Шалуниным Быком начинаются посадки старейшего в Сибири столетнего сада Крутовского. Западный участок сада заброшен, одичал, смешался с таежной растительностью. Лишь наблюдательный человек разглядит в лесной чаще живые вехи былой человечности. Вон два маньчжурских ореха и дуб, посаженный доктором В. М. Крутовским в честь рождения дочери, а вон три ели над родником отметившие трехлетний рубеж ее жизни. На обрывчике над рекой плотной шеренгой стоят семнадцать серебристых тополей — аллея Семьнадцатилетия. И каждая красноярская девушка в своей собственный день юности может пройтись по живым рифмам серебристого шелеста, вглядываясь сквозь зеркало Енисея в грядущую жизнь.

Когда нам было семнадцать лет
Казался милым весь белый свет

Основные массивы сада расположены у турбазы Енисей и за устьем речки Лалетиной. У плодов сада всегда находились законные хозяева, а вот любование цветущим садом достояние всех Красноярцев. В конце мая — начале июня юго-западная граница Красноярска на две недели взрывается сладким дурманом любовного безумия.

Хрупких звезд душевные лучи
Султаны белых и лиловых перьев
В июньской фиолетовой ночи
На шелках сиреневых поверьев
Хрупких звезд душистые лучи

Султаны белых и лиловых перьев
Таинства, цветущие ночами
Облачные зарева деревьев
Сквозящие душистыми лучами
Султаны белых и лиловых перьев

В июньской фиолетовой ночи
Сотканной из поцелуев нежных
Возрожденья, счастья ключи
Яблоневых платьев белоснежных
В июньский фиолетовой ночи

На шелках сиреневых поверьев
Тень и пламя стали синевой
Растворенной в нежности деревьев
Шорохи весеннего прибоя
На шелках сиреневых поверьев

Хрупких звезд душистые лучи
Балов выпускных скользит узор
По дышащей трепетом ночи
В плавных дугах красноярских гор
Хрупких звезд душистые лучи

Среди всех этих яблонь, ранетов, груш, слив, черешен, вишен и барбарисов затерялась плантация стелющихся яблонь, заложенная в начале века, еще до того как взбесившийся конь российской истории понес к пропасти через железные шторма и пожары революций, войн, репрессий. А скромные сибирские яблони каждый год расцветали, дарили плоды людям и донесли до нас аромат начала столетия, когда все это еще и не начиналось.

Поздней осенью, когда в городе царит особо мрачная суета и слякоть, хорошо с верхних площадок сада любоваться отражающим первый снег, Енисеем и распахнутым над ним миром. Сквозь алые гирлянды ранеток хорошо видны афон-монастырь на левом берегу, творения Зосима Строителя и огромное плоскогорье Афонтовой горы, поднимающееся на 130 — 140 метров над водой и рассеченное посередине узкой долиной Гремячего ключа. На плоском постаменте Афонтовой горы, почти всегда розовый в эту пору купол Гремячей сопки, густо облепленный лыжными трамплинами и теле трансляторами и уходящая от него к Собакиной речке гряда невысоких сопок Гремячая грива.

А нам нужно совершить прыжок на добрых десять километров с гаком через Енисей, за Афонтову гору, через долину р. Качи на следующее Покровское плоскогорье.

Стоит над Красноярском Покровская гора
Что названа по божьи, в честь церкви Покрова

На юго-запад Покровское плоскогорье выступает овальной возвышенностью со стройной белой часовней Параскевы Пятницы на ее вершине. Возвышенность называлось когда-то Кум-тигей, в казачьи времена Караульный бугор, в наши дни можно услышать Покровская гора, Часовенная гора. Мы над самым сердцем города, над местом его рождения.

Здесь сохранился участок древней равнины, по которой Енисей привольно разгуливал из стороны, в сторону расширяя долину («боковая эрозия») оставляя ровные площадки — террасы как памятные знаки своего прежнего положения. Принято считать, что у реки два берега, но в районе Красноярска сохранилось более десяти енисейских, разновременных берегов и семь древних речных террас, четыре из которых имеют возраст более миллиона лет. Красноярск, на первый взгляд кажущийся равнинным, уютно разлегся на семиэтажном ложе Енисея и своими перепадами и магистралями закручен в спиральный круговорот.

У наших ног Качинская Стрелка — стреловидное слияние Енисея и вечно догоняющей его Качи, так называемая «Качинская землица», на которой летом 1628 года Андрей Дубенской с людьми построил крепость Красный Яр. Крепость окружили палисадом из вертикально поставленных, оструганных подобно карандашам бревен, что и послужило названием подобного типа укреплений — острог («остроганный»). С северо-востока над острогом вздымались прихотливые складки красно цветных яров — обрывов Покровского плоскогорья, словно вертикально развернутое полотнище высотой восемьдесят метров. Вечное земляное знамя над острогом стало его именем Красный Яр или по тюрски Кызыл Яр Тура «город Красного Яра».

Под обрывом красным между светлых рек
Прочно утвердился русский человек
Окружен острогом город Красный Яр
Острою занозой для степных татар

Для джунгар, для братских, для лихих кыргыз
Кто с монголом вместе Русь веками грыз
Вот и отрыгнулись вместе с пеплом кровь
Городишко дерзкий бьет и в глаз и бровь

Основатель Красноярска, за триста лет до тонкостей современной географии, удивительно точно вписал его в один из главных нервных центров планеты. Стратегические цели русского освоения Сибири совпали здесь с границей тайги и верхне-енисейских степей, вотчины воинственных племен осколков монгольской империи. Колючий еж острога, этот боевой кулак, выдвинутый из дремучих лесов, утверждал присоединение к Московской Руси среднего Енисея, утверждал грядущую Россию.

Северо-западная сторона города, по построенной позднее здесь деревянной церкви Покрова, стала называться Покровской: Покровский угол, Покровские ворота, Покровская сторожевая башня ... и уже значительно позднее пригород слобода Покровка, Покровская гора. Маленькая деревянная крепость Красный Яр не имела поражений, за всю свою историю, благодаря совершенной караульной системе, опоясывающей периметр окрестностей с главным постом на Кум-тигей.

Народная легенда говорит, что однажды дозорные главного поста совершили смертный грех, хлебнув пенной браги в честь рождения сына — первенца у одного из товарищей и, сморившись на жаре, заснули, прозевав очередное нашествие степняков. Случайно проходившая мимо девушка Прасковья, жертвуя собой, сумела зажечь сигнальный дымовой костер

Девушка Прасковья по покосу шла
Полное лукошко земляник несла
Юная казачка — дерзкие глаза
За спиной вьется русая коса

И тропинка вьется через Кум-тигей
Там где пост казачий — чтоб не вполз злодей
Только спят казаки, схоронясь в тени
От жары июльской. Господи прости!!

Легок на помине, появился враг
Не пора ль девчонке, улизнуть в овраг?
Но если не встанет дым над той горой
Город и деревня сгинут под ордой

И зажгла Прасковья дымовой сигнал
Гарнизон казачий на заставе встал
Пахари скакали не щадя коней
Увозя от лютой гибели детей

От бессильной злобы выли степняки
И казачку — деву рвали на куски
Привязали к деве черных лошадей
Разбросали тело по всей Кум-тигей

Разлетелись ягоды каплями крови
По уже российской кошенной степи
И с тех пор на ягоды там не щурят бровь
До сих пор сияет в земляниках кровь

Проросла из памяти праведная кровь
В вечном камне Дева возродилась вновь
Белая фигура на горе стоит
Девушка Прасковья Красноярск хранит

В конце — концов, Красноярск выиграл все войны, замирил степных хищников и привел их к всеобщей грамотности и европейской культуре. Как город Красноярск рос очень медленно, триста лет обживая клин Качинской Стрелки до Афонтовой горы и пусть бы еще тысячу лет длился неторопливый, щадящий людей и природу ритм.

Но судьба распорядилась иначе. В середине двадцатого столетия демоны — людоеды, стоявшие во главе наций, взорвали мир гнойным кровавым нарывом, затеяли очередной передел планеты. Огромные массы людей были приведены в движение, чтобы растерзать, растоптать народы и страны. Кровавый шторм, потрясавший Человечество, через тысячи километров достиг уютной гавани Красноярска потоком эвакуированных военных заводов, захлестнул оба берега Енисея, стремительно разворачиваясь в черную звезду военной угрозы и соответственно мишени для супостата. Направляемая из Москвы индустриализация Красноярска превратила город в зону экологического бедствия.

Красноярский промышленный комплекс — яркий пример колониального хищничества. В жизненно важный центр планеты вживлен чудовищный монстр, демон вампиризма, денно и нощно сосущий из жил Сибири всю таблицу Менделеева, перекачивая все ценное в Москву, Израиль, Америку и выплевывая на нас болезни, едкие газы, радиацию, химические помои.