Крутовская Елена Александровна

Ручные дикари. Шурик

Его принесли в маленькой плетеной корзинке. Лапки у него парализованы, почти совсем не действуют, сидит «на кулачках». Полхвоста кошка выдрала, крылышки все пообтрепаны, а глазенки — живые, веселые, даже чуточку озорные.

— Каа... ка-аа! Тшурик! — представился он мне, приветливо салютуя жалкими культяпками крыльев.

Зацепился нечаянно лапкой за лапку, запутался и упал, но тут же справился, привычно помогая себе клювом, сел, аккуратно отряхнул перышки.

Были в нем трогательное бесстрашие и какой-то вызов судьбе. Он явно находил, что жизнь — стоящая штука, и не
собирался унывать из-за такой мелочи, как парализованные лапки.


А жизнь сыграла с Шуриком плохую шутку. Пока Шурик был еще совсем малышом, сидел со своими братишками и сестренками в гнезде и кушал то, что приносила сорочатам сорока-мама, все было хорошо. В тесноте родного гнезда не распрыгаешься, и парализованные лапки Шурика никто не замечал. Рот он умел открывать не хуже других и крылышками трепыхал навстречу маме так же активно, как все остальные сорочата.

Но не могла сорока кормить своих сорочат вечно. Наступила пора им покинуть родное гнездо на старой черемухе, вступить в самостоятельную жизнь. Братцы и сестры один за другим стали выбираться на ветки, поджидать маму у порога родного дома. А самый старший сорочонок даже решился вспорхнуть на соседнюю березу. И получилось! За ним и другие — порх, порх! Кто на березу, кто на сосну, что росла на опушке. Прилетела сорока-мать и видит: все ребятишки уже повылетали из гнезда, остался дома один-единственный — Шурик.

— А ты чего сидишь? — спрашивает мама у Шурика на своем сорочьем языке.

— У меня почему-то лапки не слушаются! — отвечает Шурик.

— Глупости! — рассердилась мама. — Просто ты трусишь! Вот не дам червяка, пока не выберешься на ветку!

Шурик был послушный сорочонок. Он честно хотел выполнить мамин приказ, помогая себе крылышками, подобрался к самому краю гнезда и — кувырк вниз головой. Подвели парализованные лапки, да и крылышки были у него совсем слабые — не удержали в воздухе.

Тут только поняла сорока-мама, что ее младший сынок — калека.

Законы леса суровы. Может быть, мама и пожалела бы Шурика, как-никак родное дитя, да все равно маленький калека был обречен. В лесу ведь нет ни больниц, ни приютов для инвалидов. Все больные, слабые по законам леса не имеют права на жизнь.

Но когда Шурик упал на землю и сидел на дорожке, испуганный, оглушенный своим падением, чья-то рука подняла его. Рука была маленькая, вся в царапинах и цыпках — мальчишкина рука. Шурик закричал, решив, что его сейчас съедят. Горестным воплем отозвалась на его крик сорока-мать...

С этого момента закон леса потерял над Шуриком свою власть. Шурик попал к людям. А у нас, людей, свои законы:
погибающего — спаси, слабому — помоги, больного — вылечи.

Публикуется по книге.

Е.Крутовская. Имени доктора Айболита.

Западно-Сибирское книжное издательство.
Новосибирск, 1974

Материал предоставил Б.Н.Абрамов

Автор →
Владелец →
Предоставлено →
Собрание →
Крутовская Елена Александровна
Абрамов Борис Николаевич
Абрамов Борис Николаевич
Е.А.Крутовская. Ручные дикари.

Другие записи

Край причудливых скал. 8. Скалолазание в послевоенные годы
В воскресенье, 22 июня 1941 года, за слободой «III Интернационала» проводился молодежный кросс, а на «Столбах» было массовое гулянье. Вечером в субботу группа скалолазов ушла на «Развалы» и вернулась через «Седловой» только в понедельник. Война круто изменила весь распорядок жизни. Большинство «столбистов» было мобилизовано в Советскую Армию. Часть их попала в горно-истребительные батальоны, успешно...
По горам и лесам. Глава II. Выступление. – Неприятное приключение. – Мустанги
Было уже не рано, но еще и не больше восьми часов утра, когда все участники путешествия с котомками за плечами собрались на бульварной скамье, как раз против плашкоутной пристани. День выдался обворожительно хороший. Кое-где в бездонной лазури неба плыли пушистые, белоснежные облачки и куда-то бесследно исчезали. Даль веющего легкой...
Упаковка «ночного волка»
Этот рассказ был написан в 2020 году, и писал я его как один из эпизодов своих воспоминаний о строительстве лодки. Писал для всех – столбистов и нестолбистов, знакомых и незнакомых. В том числе и для участников описываемых событий, которые простят...
Столбы. Поэма. Часть 22. Крепость
Покой и мир под облаками, Не шелохнет в степи ковыль, Лежу один, и меж годами Иную вспоминаю быль. Вот также было тихо-тихо В глухой тайге вблизи костра, Лишь дня умолкла суетиха, И ночь спустилась до утра. На постланных в траве азямах, Внимая ночи тишине, Лежа с закрытыми глазами В полудремоте,...
Обратная связь