Туристические избы — это упорный труд, выдумка, творчество сотен людей к созданию романтического уюта в жёстком сибирском климате. Было построено множество изб, но большинство из них превратились в пламя, в дым, в воспоминания. Избы строили для общения с друзьями, с природой. Администрация, милиция, лесоохрана наотрез отказывалась понимать строителей изб и стоянок. Привыкшие мерить всё на свой аршин они не уставали повторять, что мол в избах роятся браконьеры, преступники, тунеядцы и прочая нечисть. А строить, чтобы общаться с природой — шутить изволите!

Вмиг сгорела одна из красивейших изб края — изба Солнечная. Изба похожая на волшебную яхту, парящую на сваях над тайгой и скалами Крестового лога. Канули в лету высокохудожественные избы Резная и Поплавок.

Рис. 1. Изба Солнечная, Красмашзавод: В. Васильев, Ю. Кочев, В. Шахов и др. Располагалась в начале 1980-х годов, в ответвлении Крестового /Часовенного/ лога, Торгашинский хребет. Фото от Н. Вереиной

Рис. 2. Изба Резная. Фото от Н. Вереиной

Рис. 3. Изба Поплавок. Фото от Ю. Нифанова

Рис. 4. Фрагмент карты ГосГисЦентра, с обозначенными избами в Рудневом логу

Целая эпопея со строительством изб была в Бирюсинском заливе в 70-80 годы. Красивейшие места и пещеры привлекали на выходные с огромной страны до 1000-1500 человек. Пять избушек и десяток стоянок не вмещали и одного процента желающих провести ночь не на морозе и ветру, а хотя-бы в относительном тепле. Была задумана и вскоре построена изба-гигант на 250 человек. Стены из метровой толщины брёвен продавили фундамент, и изба-исполин в три этажа накренилась на 6 градусов. Круглые предметы весело катились по всем этажам. В жилищном вопросе на Бирюсе изба правда ничего не изменила, путешественники как спали у костров в гротах, так и продолжали перебиваться на природе. Было бы таких изб с десяток, но увы.

Среди недели народу было меньше, и я при поиске пещер раза два жил в тех хоромах в одиночку. В избе была масса прикольно-любопытных вещей, как-то бронзовая пушка с килограммовыми ядрами для стрельбы внутри избы по стенам. Ядра блестели из брёвен как глаза великана навечно впечатанные. Большая пушка с двухкилограммовыми ядрами для стрельбы по морю. Граммофон 20 годов, кости мамонта, два дуэльных арбалета, протез ноги, сервиз алюминиевый на 200 персон. Библиотека 500 кг — всего понемногу. Любил я после выхода в пещеры почитать, но мешали волки. В те обильные годы массу ненужных продуктов сбрасывали в гигантский подвал под избой, он соединялся трещинами и ходами с улицей, гротами и пещерами. Волки облюбовали сытое место и выли в свободное от еды время. Вой был слишком громок и мешал наслаждаться чтением, тогда я брал гири, шёл на третий этаж и бросал их в пролёт на первый. Минут на десять воцарялась тишина.

Особенно строители учудили с туалетом. Изба стояла на краю утёса, сначала по ступеням, а потом по трапу спускаемся... на вершины трёх сорокаметровых сосен, на них то и стоит помост с туалетом и каска с поясом страховки в придачу. За год вокруг избы нашли 11 новых пещер, а через год изба сгорела.

Избы у пещер особый случай. Зимой в пещере тепло, но до предела влажно. На выходе на поверхность сырые вещи не греют, к тому-же сказывается измотанность, суточным если не более спелеопутешествием. На выходе усталые люди грезят о жаркой избе. И не только мечтают, но и строят. Вот только «не везёт» припещерным избам, горят через месяц-другой, а то и через неделю после строительства. Так сгорели избы у Торгашинской, Кашкулакской, Орешной, Зимней. Долгожителями явились лишь несколько изб. Это были редкие исключения — почти чудо. Изба над пещерой Мамонтова простояла аж 15 лет! Народу в ней всегда было выше крыши, даже среди недели. Каждые три часа одна группа, гремя триконями отваливала в пещеры, а другая возвращалась из них, чтобы куда-нибудь притулиться и поспать. Эта круговерть продолжалась круглые сутки все 15 лет. Однажды, среди недели группа спелеологов возвращалась из пещеры Сюрприз через пещеры Школьную и Кондор. «Красотища! Смотрите как Дивногорск светит!» — воскликнула одна из девушек. «Да, Дивногорск справа, а свет слева — это видимо летающая тарелка садится» — возразила другая спелеотуристка... У всех почему-то появилось смутное, тягостное предчувствие. И оно не обмануло. Через полчаса приблизившись к обгорелым головёшкам спелеологи увидели двух остававшихся в избе парней. Они тряслись на морозе в одних трусах, в дрожащих руках они держали горные ботинки — всё что удалось спасти. «Мы спали и вдруг изба вспыхнула как порох — еле выскочили наружу». Причина столь мощного возгорания так и осталась не ясной, как и причины десятков других пожаров изб.

В один из самых холодных месяцев зимы, в феврале, предпринял я дальний одиночный поход в Саяны. Позади в первый день остались два перевала, замёрзшая Шинда и никогда не замерзающий Балахтисон. Впереди ярко блестит пик Москва, высота 1888 м. По крутому склону подымаюсь вверх. Минус 22° солнце, сухой воздух и абсолютное безветрие.

Хотел подняться на пик без остановки, но остановиться пришлось, и очень резко. Из боковой вершины пика вырывался столб пара высотой не менее километра. Что-же это!!! Вулканов здесь нет, да и вид явления на мой взгляд был далёк от вулканизма.

Минут через десять я был у трещин, из которых с небывалой силой вырывался воздух. Пересиливая напор, спустился на десяток метров по сверхузким щелям, а далее проходы были и вовсе непреодолимы из-за размеров очень больших, но очень узких разломов. Что интересно, воздух, бивший из горы, казался намного холоднее наружного 20°мороза. А казался он потому, что был до предела влажным, напористым и имел температуру не выше минус 5°. Да если бы не зимний мороз, я этого явления и вовсе бы не увидел. От пиков Москва и Петроград мой маршрут пролегал в район пещеры Лысанская. Там часть реки Павловка уходит под гору, образуя меандры и залы фантастической красоты. Пещера без акваланга доступна лишь на длину входных гротов. Далее многократно скальные стены опускаются ниже уровня воды образуя так называемые сифоны. В километре от пещеры красуется почти новая изба, построенная спелеологами. Но не только переночевать, войти в неё мне не удалось. Избу построили на трещинах, из которых шёл пещерный воздух с температурой +3°. Воздух должен был по идее, в добавок к печке, отапливать обширную избу. Хорошо в теории, а на практике весь объём избы встал ледником кубической формы. Прямо айсберг величиной с избу внутри избы. Переспав в снежной вырытой норке, утром пошёл по таёжной речке Павловке. Недалеко от меня шла красавица рысь. Вот ей уж точно изба не нужна и лыжи тоже. Лапы рыси кончаются широкой подушечкой-снегоступом. Бег у неё лёгкий зигзагами от норы к норе, от коряги к коряге, и не дай бог мелкому зверку зазеваться.

Павловский перевал встретил меня сюрреалистическими картинами. Безумное количество выпавшего снега превратило весь лес — пихты, ели, кедры — в конические башни величиной с многоэтажку. Ни одной ветки, ни одного сучка не выглядывает из гладких закатанных ветром колонн. Некоторые башни уже рухнули, сломав деревья-исполины, породившие их, как спички. Низкое зимнее солнце раскрасило бесчисленные колонны во все цвета радуги. Трудно поверить, что всё это не сон, тем более так хочется спать, а до железной дороги ещё 50 км.

В низовье речки Бежать, левого притока Маны, у отвесных скал стоит изба под названием Вика. Довольно чудная изба. Вместо нар висят туго натянутые гамаки, а вместо дверей одеяло. Зимой я наметил маршрут: г. Колдун — скала Спартак. Первая ночёвка в Вике.

Вечер, по зиме уже ночь, звёзд без счёта. Над головой раздался душераздирающий рёв и гром. Не было бы у меня сильной физической усталости, я бы, наверное, испугался, а физнагрузки здорово блокируют стрессы. Далее звуковая какофония продолжалась — свист, грохот и какой-то взрыв — я зевнул, сделал последний рывок на дистанции и вышел к избе. Ну вот эти чёртовы одеяла вместо двери. Кто-то для тепла повесил второе, эх, надо было снять рюкзак, теперь я окончательно запутался в этих чёртовых тряпках. Вдруг страшный дружный вопль раздался из пустой по идее избы. Я замер оторопело, снял рюкзак и продолжил борьбу с одеялами. Снова ещё более громкий вопль остановил меня. Да что-же это такое, в тайге до сих пор что-то грохочет, а в избе что-то орёт! Да, в избе были не призраки, а люди, хоть и за три дня их лыжню напрочь замело. А причина испуганных воплей была вот в чём — двое мужчин и две женщины с завода медпрепаратов пришли в эту избу на четыре дня и заскучали от безделья. Поздним вечером мужская половина компании взялась рассказывать жуткие истории про вампиров, призраков, инопланетян. На второй час рассказов неожиданно раздался свист, рёв, грохот, гром, подрагивание земли. Все замерли, и кто-то сказал: «Тарелка села, и сейчас в дверь будут ломится зелёные человечки». И в тот-же миг одеяла зашевелились, конвульсивно задёргались. Из-под одеял в неверном свете свечи показались толи пальцы, толи щупальца. Неожиданное воплощение фантазии в реальность и было причиной криков ужаса всей четвёрки, а после смеха на пол ночи.

Немного не выспавшись, утром ушёл я к скале Спартак, чем-то напоминающей Китайскую Стенку на Столбах. Изба под скалой Спартак огромна, стоит на высоком каменном фундаменте, но, увы, не достроена и поныне. Рядом с ней небольшая изба-времянка для строителей избы-великана. В ней я и переночевал, а следующие ночёвки делал под снегом. А вот в ночёвках на столбах я пользовался только своими избами — мной изобретёнными. Они представляют некий симбиоз избы и палатки, и, по существу, были довольно мобильными — переносными как в разобранном, так даже и в собранном виде. Вес изделия примерно 30 кг. Размеры хорошей палатки, материал исполнения — пластмасса, дерево, жесть. Уперев плечи в потолок, я однажды перемещал «ходячую» избу на 200 м вверх по ручью Нелидовка...Пять утра, на Столбах все уже вроде спят, и свидетелей моего подвига слава богу вроде-бы нет. Но всего через 70 м тяжёлой ходьбы я с досадой услышал пьяные голоса слева на тропе. Один из пьяной компании, видимо, по нужде забежал на ручей. То, что он увидел заставило его забыть вообще обо всех своих нуждах. По туманной утренней тайге медленно со скрипом, здорово раскачиваясь… шла изба!!!

В другой раз я перемещал избу по Лалетинской дороге. Там, где ходят машины, избу нести много легче, но и опаснее, нет гарантии пройти незамеченным даже в 3-4 часа ночи. Дело было в августе, и ночь была черна, пришлось включить в избе светильник. Маршрут был 2,5 км. От усталости у избы уже подгибались ноги и ныли плечи, хоть и 30 кг, да габариты неудобные. Я уже собирался приземлиться и отдохнуть пару минут, но тут увидел такое, что вздрогнул так, что затряслась жесть на крыше. Прямо из ничего, из темноты в пространство выискалось с десяток сине-зелёных ярко светящихся шаров. Шары переливались и метались так, словно ими кто-то жонглировал. Делать нечего, и я пошёл избой на страшные шары. После хотелось повернутся и посмотреть, летят ли шары вслед, но с избой на плечах при моей усталости этот манёвр был очень затруднителен.

Передвижные лёгкие избы типа моей я видел только на льду Красноярского водохранилища. Море всегда ветренное с позёмкой по льду. В полиэтиленовых пакетах-палатках, как замороженная рыба сидят рыбаки-мученики Енисея, и только немногие счастливчики имеют передвижные избы с печкой на лыжах. Такую избу катят-толкают два рыбака. Удят прямо в избе, опустив крючок в лунку.