Величко Михаил Федорович «Красноярский рабочий»

Есть только миг…

Много дней шел над тайгой ленивый снег. Он по пояс завалил леса. Под белым гнетом гнутся ветви берез. Тяжело кренятся лапы сосен. Не ельники стоят — белая сказка.

Пока валил снег, немо было в тайге: падали и падали снежинки, глуша все звуки. А тут вдруг что-то прорезалось в природе, ожило... Сама тишина изменилась, гулкой стала, ждущей чего-то. Налетит неслышный ветер, сорвет с вершины снежную пыль, запорошит. И будто большой, старый зверь вздохнет устало, потянется со стоном, хрустнет суставами...

Свет в лесу странный, колеблющийся, рассеянный. Все кажется зыбким и призрачным. Иду и жалею, что большинство людей никогда не увидит этого дивного часа, редкостного состояния зимней природы...

Серая наволочь неба начала рваться на косматые клочья, которые тут же превращаются в легкие летучие облака. Из-за пестрядины туч вырвалось вдруг искристое, не по-зимнему горячее солнце. И все зажглось светом, засверкало. Горные дали прорисовались вдруг, заголубели, налились трепетным лазоревым светом...

Старой, засыпанной снегом лыжней бреду в дальнюю таежную избушку. Там ждут меня приятели, баню топят, пельмени варят, чай ставят...

Легчают облака, летят над таежным простором. И бегут по лесам причудливые тени, синие, холодные. Где тени нет, там розоватые, теплые пятна. Они тоже мчатся вслед за тенью от облаков.

Это февраль катится по земле... Февраль... Батюшки-свет, да ведь скоро весна! И сам-то февраль уже весна, только весна света...

Потеплело у меня на душе, уже не бреду, лечу старой тропой в приятельскую избушку. Сам не заметил, как весь десяток километров и отмахал...

Подхожу я к лесной хате и опять останавливаюсь в тихом восторге: сугробы поднялись у таежного зимовья под самую стреху. И на крыше снег — метровым слоем. Тени, синие с лиловатинкой, косо режут голубоватую белизну сугробов. Из невидимой из-за снега трубы струится прозрачный дымок. Готовая картина — ничего лишнего, ни штриха, ни черточки не прибавлять, ни убавлять не надо...

Тут я вспомнил о фотоаппарате, который все время был у меня за пазухой, и снял пейзаж с таежным жильем, с дымом, с сугробами... Этот снимок стал моей первой фотопубликацией в газете. Жалко было, негатив мал, ничего хорошего из него выжать невозможно. Потому-то я и решил повторить снимок, но на больший формат негатива...

Шли годы. Я все ходил в дальнюю избушку, а снять старый мотив так больше никогда и не смог. Не складывались обстоятельства ни разу: то снег мал, и не достигают сугробы крыши, то солнца нет. А то и снег есть, и солнце в наличии, а все чего-то недостает. А потом и сама избушка сгорела... Так и не получился негатив на широкую пленку.

Много времени мне потребовалось, чтобы понять — все дело-то, оказывается, в том, что ничто и никогда не повторяется в жизни. Все только раз и все только впервые... Может быть, в этом-то и есть поразительная сущность человеческого бытия?

М. Величко

«Красноярский рабочий»

Материал предоставлен В. И. Хвостенко

Автор →
Предоставлено →
Величко Михаил Федорович «Красноярский рабочий»
Хвостенко Валерий Иванович

Другие записи

Преодолей себя
Автор этого очерка, рассказывающего о столбистах-фронтовиках тоже фронтовик и тоже столбист, один из старейших в Красноярске, - Константин Михайлович Шалыгин. Сейчас он работает над рукописью для Красноярского книжного издательства, куда войдет и предлагаемый сегодня очерк. А посвящена рукопись гордости красноярцев...
Зимний экстрим на Столбах
Читатели ВМ, наверное, многое слышали о скалолазанье. С уверенностью могу сказать, что зимним скалолазаньем уже никого не удивишь. Зимой слово «скала» заменяется на слово «стенд» и получается «стендолазанье» — спортсмены лазают в теплом спортивном зале на специально построенном тренажере называемом «скалодром». Однако мне хочется рассказать о настоящем зимнем экстремальном лазанье —...
Вестник "Столбист". № 5 (29). Альпинистка на Эвересте
Четверть века назад, 16 мая 1975 года 35 летняя японская альпинистка Юнко Табей первой из женщин поднялась на высотный полюс земли — Эверест (8848 м) «Наша экспедиция, — рассказывает Юнко, — в которой было 8 альпинисток и шерп-проводник, начала восхождение по южному склону. На пути было все, чем горы могут преградить путь альпинисту —...
Зачем нам нужны Столбы?
Знаете, сколько лет красноярцы ходят на Столбы? Не знаете. И никто не знает. Но уже в 1852 году, когда население всего Красноярска составляло не более 10-15 тысяч человек, горожане посещали Столбы, а деревня Базаиха у подножия Такмака была излюбленным дачным местом красноярцев. И сейчас люди по выходным дням устремляются на Столбы со всех районов...
Обратная связь