Нигде в мире… ПЯТЬ - Глава 2
До открытия Грифов
стихи
ГРИФЫ
Первая встреча с Дикими Столбами
В конце мая после сессии мы, четверо, пошли открывать для себя "Дикие Столбы": Ник. Молтянский, Боб Тронин, Гена Злотников и я, Владимир Деньгин. С Турбазы ходом прошли Центральные Столбы и дошли до Манской Стенки. Шли через Верхопуз, где ещё стояла изба Музеянка. У нас был раскладной буклет с фото Диких Столбов. С Верхопуза сориентировались, где какая крупная скала - по фото, и пошли по тропе мимо избы, мимо скалы Каин круто вниз.
Внизу протекал ручей, впадающий в Столбовский Калтат. Тропа через него вела вверх, а дальше - траверсом по склону, и спускалась к Калтату, а от него проходила к Манской Стенке. Остановились между Стенкой и Манской Бабой. Подошли к Стенке и влезли на неё - там просматривался путь по южному гребню.
Спустились, обошли Стенку кругом - наступил вечер. В палатке вечером разучивали песню "Мадагаскар" на 3 голоса под руководством Ник. Молтянского - самого музыкально образованного из нас.
Утром поднялись к Манской Бабе и также влезли на неё - подъём просматривался...
Дальше тропа вела мимо Манской Девушки с тремя головами, Обабков, Кабарги.С хребта просматривалась Крепость, куда мы направлялись.
К вечеру остановились на склоне напротив скалы, высотой метров пятьдесят, которая, как мы узнали позже, называлась Дальний Развал, или Сатурн. Меня оставили варить кашу и пошли втроём осматривать скалу. Вернулись с потрясающей новостью - на скале была обнаружена приличная пещера ёмкостью человек на 20, на высоте 40 метров. Дальше вела проходимая полка во вторую пещеру, ещё больше, в которой рос большой развесистый кедр. Я тут же пошёл туда и убедился, что так и есть. Наутро пошли на Крепость, и весь день осматривали её и все бастионы. Вечером залезли в первую пещеру и ночевали в ней...
Утром по тропе вдоль южного конца Крепости прошли по хребту до срединного камня, откуда тропа нырнула вниз, пересекла ручей и вывела нас к третьему Развалу - Чапаевскому. Там была стоянка БИФ (Беляк Иван Филиппович), а до этого она называлась МихВас (Михаил Васильевич) по имени столбовского лесника-наблюдателя, погибшего в войну 41-45 (это мы узнали позже). Прошли мы всю цепь Развалов, осмотрели их - целых 17 скал! - и заночевали на БИФе.
Утром тропа по склону вывела нас к ручью, где была стоянка "Ленивых" (это мы тоже узнали потом).
Оттуда поднялись к Дикарю, влезли на него, обошли, осмотрели и хотели заночевать на стоянке «Ленивых». Но там оказалось слишком много комаров и мошки, и мы поднялись на Дикарь и ночевали между южной и северной вершинами на уютной поляне.
Наутро по тропе, ведущей по хребту от Дикаря в западном-северо-западном направлении, мимо нескольких небольших скал (Змееголовников) прошли мы до Царских Ворот и спустились в Крепостной Калтат. Прошли поляну, на которой было большое кострище, и вышли к подъему на Барьеры.
С Барьеров осмотрели весь район Диких Столбов, Базайские скалы вдалеке, и двинулись на Центральные Столбы, куда и пришли ближе к вечеру. Остановились к востоку от Первого Столба, у родничка. Поставили палатку. А так как мы на Дикарях не стеснялись насчёт дров для костра, то тут же завалили сухую осину. Окружающие нас предупредили, чтоб мы не шумели, а то придёт лесник и оштрафует! Мы послушались и стали рубить её редкими ударами - стукнем топором и ждём минуты 2-3, потом опять, но лесник так и не пришёл.
Встретили утром Лёньку Петренко, который тут же взял у меня свою штормовку (я попросил её у него для похода на Дикари). Поделились с ним впечатлениями о Диких Столбах.
Так и закончилось благополучно наше первое знакомство с Дикарями... В этом году будет уже 55 лет, как мы туда ходим, и каждый раз открываем для себя что-то новое.
Почти все подростки мечтают построить свой "штаб", но далеко не всем это удаётся - да еще и прожить всю жизнь, почти каждую неделю приходя в этот "штаб", до сих пор хранящий нашу молодость.
Могучий кедр, развесистый…
После майско-июньского похода на Дикари мы стали активно обживать стоянку, названную нами «Грифы». В первой по ходу нише соорудили стенку из сухих брёвен, и поставили железную печку-буржуйку. А во второй большой пещере устроили летнюю кухню, которую использовали и зимой.
Кедр, росший во второй пещере у перехода в первую, был мощный, в два обхвата, и очень широко разросся в ширину, так как вверх мешал расти нависающий козырёк скалы. На вид ему было лет 300-400. При первом проходе во вторую пещеру узкая полочка и зацепы-«карманы» были засыпаны толстым слоем кедровой хвои, которую мы смахнули вниз, чтоб не скользнуть ненароком на 40 метров! И далее мы регулярно сметали опавшую хвою.
В ноябре 1961 года под Грифами ночевал Саня Пляскин с другом Володей по прозвищу Битник.
Они по-таёжному развели костёр у расположенной углом скальной стенки, с другой стороны повесили одеяло, экранирующее к ним тепло костра, и нормально проспали ночь, хотя и был минус градусов 10, и снег уже лежал приличным слоем.
Мы спустились к ним утром, познакомились, поднялись на Грифы, и Пляскин тут же выдал идею о постройке большой избы во второй пещере. А буквально вскоре изготовил на Красмаше нетяжёлую, но очень надёжную лебёдку и принёс её на Грифы. Она и до сих пор работает там…
Когда в ноябре 1962-го года было новоселье в большой избе, кедр своим мощным суком при сильном ветре скрёб по стенке избы, что добавляло экзотики по ночам и пугало гостей.
Насчёт кедра: то ли кто-то рассказал, то ли где-то написано, что нашу скалу ещё до войны 41-45 годов, а может, ещё раньше посещал известный красноярский художник-столбист Дмитрий Иннокентьевич Каратанов. И назвал тот кедр «Патриаршим».
К большому сожалению, кедр сгорел вместе с избой 11 апреля 1963-го года. Его и избу сожгли лесники заповедника. Могли бы раскатать избу или нас бы попросили убрать её – мы уже были людьми, известными и в столбовском мире, и в заповеднике. Но - пошли по лёгкому пути, а пострадал ни в чём неповинный кедр!
Баллада об открытии Грифов
Скажи-ка, Колька! Ведь недаром
Мы пёрли, как со скипидаром,
На Дикие Столбы!
На Центре вместо тренировки
Пьют под скалою поллитровки,
Абреки с пьяною сноровкой
Разбить грозятся лбы!
А потому, пришедши с грузом,
Мы наблюдали с Верхопуза
За Манскою Стеной;
И на неё мы заломились,
Потом на Бабе очутились,
И спать в палатку завалились
Чтоб утром – снова в бой!
Наутро снова в путь собрались
И под скалою оказались,
И влезли на неё!
Пред нами Крепость – много выше,
Прошли вперёд – нашли две ниши;
Есть три стены и даже крыша –
Готовое жильё!
Мы со скалы бегом спустились,
На Крепость тут же взгромоздились –
И глянули вокруг!
На север был Дикарь немалый,
А на восток – по гребню скалы!
Допёрли – это же Развалы –
Всего 17 штук!
Мы в нише переночевали
И на Развалы побежали,
К стоянке БИФ пришли –
Весь день на них мы любовались,
17 их – не обсчитались,
На несколько из них забрались –
На БИФе спать легли!
Лишь скалы солнцем осветились –
На Дикаря мы устремились,
Вершину взяли враз;
Мы у ручья заночевали,
Но комары нас там зажрали,
И мы, не выдержав, сбежали
На Дикий, матерясь!
На Центр в субботу прибежали,
Петренко Лёньку повстречали,
Зажгли большой костёр…
Полста пять лет уж миновало,
Нас манят горы, нам всё мало,
И на родные наши скалы
Мы ходим до сих пор!
Сусанин поневоле …
В году 1967/1968 собрался я идти на «Грифы», праздновать 1-е мая. Попросилась со мной девчонка-скалолазка с радиозавода. Взял я у друзей для неё горные лыжи с ботинками, так как проще всего было туда идти на лыжах. И вот дошли мы с ней до Нелидовской просеки. Обуваем ботинки, пристёгиваем лыжи, и поехал я первым. Остановился, смотрю, как она поедет. А она за 10 метров спуска 5 раз упала. И понял я, что лыжница из неё никакая.
Съехал до конца спуска, а ей посоветовал снять лыжи и идти пешком. Тропа была протоптана не очень, но идти можно. Догнали мы на подъёме от Нелидовского ручья целую колонну-15 девчонок и 3-х парней. Идём за ними и радуемся, что они нам тропу топчут…
Вдруг они остановились и стали спорить, туда ли они идут. Дошёл, послушал, и удивился. Оказалось, что им надо на «Манскую Стенку», их там товарищи ждут. Объяснил им, что этим путём они туда не дойдут; надо вернуться до Центральных Столбов, и уже оттуда идти на Манскую. Было уже темно, и предложил я им вариант: идти вперёд до «Грифов», там под скалой заночевать в палатках, а утром по тропе с «Грифов» уйти на «Манскую Стенку». Палатки у них были, и моё предложение было принято, так как идти напрямик, без тропы было нельзя - глубина снега примерно 1,5 метра.
Дошли мы до «Барьеров», я встал на лыжи и поехал вниз, а вся толпа пошла по моим следам. Дождался их у Пионерской поляны на Калтате, и сам снял лыжи: вверх по Калтату лучше идти пешком.
Эти 2,5 км до «Грифов» идти им было тяжело: были они сильно нагружены, и стали уставать. Я им и песни пел, и рассказывал всякие истории - старался подбодрить, но в километре до «Грифов» они иссякли окончательно. Тогда я принял решение - чтобы их не поморозить, оставить палатки и всё лишнее прямо здесь, а заночевать наверху, в избе «Грифы». И пошли мы дальше облегченные.
Поднимались наверх из последних сил. Помню, кто-то из парней дал девчонке бутылку, и сказал:
- Хлебни, легче будет!
Я тут же отобрал у него бутылку и запретил пить. Поднялись они со мной во главе до перехода по бревну над 40- метровым отвесом. Захожу в избу и зову наших на спасработы. Вышли, переправили их на страховке в избу. Объяснил ситуацию, решили уложить их в избе - потеснимся, зато не замёрзнут…
И стали они доставать продукты из рюкзаков: одна бутылка водки, 5-я,10-я,15-я- у нас глаза на лоб полезли от удивления, и кто-то сказал:
- Вы хоть сразу всё не пейте!
А они нас успокоили, что не будут - взяли на весь праздник. Стали укладываться. И тут цитирую Боба Тронина: «Блеснули молнии спальников, протянулись волосатые руки, втянули в спальники по тётке, и опять блеснули, застёгиваясь».
Ну, по крайней мере, все проснулись утром живые и здоровые. Предложили им устроиться под скалой на следующую ночь и помочь с устройством, так как утром к нам должны были прийти товарищи; но они сказали, что уже накушались досыта, и пойдут домой через Манскую стенку. Да, поздно вечером выяснилось, что не достаёт в нашей компании Нины Резвовой, которая тоже должна была прийти вечером. Поиски отложили на утро, так как было уже далеко заполночь, а Нина - такой кадр, что нигде не пропадёт. И правда, утром она пришла. Оказалось, что она пошла, свернув с нашей тропы, на тропу, которую протоптали 3-ое туристов, поставив свою палатку на 0,5 км в сторону. Она дошла до них и заночевала с ними…
Спасённые девчонки оказались студентками техноложки(красноярского института). Они ушли домой, а мы продолжили праздник. На 3-й день, возвращаясь, я зашёл в Нарым. Навстречу мне - Людмила Суворкина с моей будущей женой Галкой. И говорят:
- Расскажи, как ты наших девчонок спасал?
Посмеялись, но на этом не кончилось. Прихожу я как-то в общежитие техноложки, из комнаты выскакивает девчонка, хватает меня в объятия, втаскивает в комнату и кричит остальным: «Вот он, наш спаситель»! И стали они меня всяко чествовать, еле вырвался (правда, особо не старался).
Вот так и закончились мои занятия «сусанизмом» в этот Первомай.
- P. S.
Да, на спуске от Слоника съехал я на перевал, а та девчонка с радиозавода тоже решила съехать на лыжах. Бегут люди сверху и мне кричат, что она сломала лыжи. Спрашиваю:
-А ноги целые?
Отвечают:
-Целые.
Ну и ладно. Правда, лыжи пришлось отдать свои. Хорошо, что у друзей нашлась 2-я пара.
Счастливый Первомай
На Первое мая 70-года в лесу на Столбах было много снегу. До Манской Стенки была хорошая тропа, а дальше на Грифы был снег глубиной 1,5метра и больше. Мы встали на горные лыжи и по насту порхали, как ангелы. Молодёжь, не имеющая лыж, продвигалась ползком, перекатами и всяко-разно, как умела.
Кому-то из них я дал свои рукавицы, чтобы не грёб снег голыми руками, а мне на лыжах рукавицы были не нужны… Быстро двигаясь на лыжах, догнали группу «политехов» во главе с Колей Краюхиным. Они до того уделались ползаньем по сугробам, что, не дойдя доГрифов километра полтора, поставили палатку и заночевали…
Праздник проходил как обычный Первомай: соревнования по горным лыжам, скале, тросу, подъём флага на Крепости, песни по вечерам до отбоя…
На третий день праздника пошёл я встречать свою Галку. Под Манской Стенкой подождал её — пришла без лыж! То ли забыла их, то ли лень было тащить… Ладно - встала она на задники лыж ко мне, и мы пошли… По ровному месту шли, под горку - катились, а на подъёмах она ползла, опираясь на подставленные мной лыжи… Добрались нормально и включились в общее веселье…
Ближе к вечеру Нэле, жене Коли Молтянского, понадобилось срочно идти домой, и пошли мы с Колей её провожать. Поднялись на Барьеры, дошли с ней до верха Нелидовской просеки. Там она переобулась в «вибрамы» и пошла домой. А мы взяли её лыжи с ботинками для моей Галки и двинули обратно на Грифы.
Спустились под Барьерную гряду, а там — полоса снега шириной метров 10-12, чистая от леса, с уклоном в сторону Калтата. И мы по этой полосе, как по трассе слалома, поехали, выписывая лыжами дуги, пока уклон не кончился — почти до Пионерской поляны на Калтате! Это было здорово!
На другой день вся компания ринулась домой, а мы с Галкой пошли кататься на слаломную трассу над Купальней Грифов, известной также, как «Синяя баня». Катались мы, любовались видом на Крепость и окружающей красотой: синее небо, яркое солнце, зелёная тайга и чистые поляны с подмёрзшим за ночь настом, по которому было так хорошо скользить на лыжах! Тогда это воспринималось обычно, а сейчас я понимаю: какое это было счастье - порхать, как бабочка, среди волшебной природы рядом с любимым человеком!
Среди катанья отковырнули лыжной палкой кусок кедровой смолы и жевали её с наслажденьем — куда там «Орбиту» и прочей химии! Накатавшись, съехали под Грифы и дальше по Калтату до Пионерской поляны. Оттуда поднялись к Барьерам, сняли лыжи и зашли на вершину. Вид оттуда был изумительный!
Дальше — спуск по Нелидовской просеке, подъём к Нелидовским камням и спуск почти до Слоника от Второго Столба, а дальше уже растаяло. Лыжи на плечо — и домой. Вот такой был счастливый Первомай.
Приключения протезной ноги
Перечитывал недавно книгу Лёньки (Л. Т.) Петренко. В разделе «Демоны Столбов» прочёл про ногу, которая по «Шкуродёру» убегала от лезущих к ней столбистов. Тут же поднял рассказ из книги Боба (В. А. Тронина) про ту же протезную ногу с участием Геши Злотникова. В Лёнькином рассказе мистики, конечно, больше. Да и воображение у него богатейшее. Боб же писал по рассказам друзей, так как сам в это время служил в армии. А поскольку я был участником этой хохмы, то расскажу, как это было на самом деле.
В начале февраля 1963 года пришёл на побывку из армии Геша Злотников, один из первостроителей избы «Грифы». И решили мы его немного разыграть. Взяли прижившуюся у нас протезную ногу, натянули на неё брючину и надели сапог. Потом заклинили её в щель над первой по ходу пещерой (кто был на «Грифах», тот представляет куда). Ко времени Гешиного прихода настала ночь. Поэтому, стоя у первой пещеры над 40-метровым отвесом, можно было с трудом разглядеть что-то в сапоге. И вот влетает в избу (во второй, большой пещере) товарищ с криком: «Над первой пещерой кто-то есть!» Народ вышел к первой пещере, все удивились, а Коля Молтянский тут же полез в щель. Подёргал за ногу и говорит: «Да, труп холодный, видно замёрз, потому и помер. Давайте, вытащим его, человек всё-таки!» Тут же поставили Гешу принимать труп и с двух сторон стали его подстраховывать, а он с края отвеса всё сдвигался вглубь, хотя его усердно выпихивали наружу. Коля стал дёргать холодного товарища за ногу, но бесполезно. Потом он влез поглубже в щель, ощупал страдальца и говорит: «Да у него карманы камнями набиты, и он заклинен в щели намертво!» Решили оставить это дело до утра и пошли на ночевку. Но сон как-то не шел, а тут еще, при порывах ветра, кедр за стенкой своим суком зловеще скрёб по стене избы, издавая жуткие звуки. Геша, бедолага, и так не спал, ворочался, а тут еще кто-то сказал: «Вот, мы тут спим в тепле, нам хорошо, а ему-то как в холодной щели?» Как только чуть-чуть только рассвело, Геша кинулся к первой пещере. Врывается в избу с рёвом: «Надули, как пацана! Не потерплю!» Его успокаивают, пошутили, мол. А он ещё пуще: «Всё, больше сюда не приду!» Так больше на «Грифах» он и не появлялся.
Юбилизмы
Николаю Федотовичу Молтянскому
Одинокому Удаву - 75!!!
Вот так стартует дядя Коля;
Удавом по скале ползёт:
В кулак собравши силу воли-
Другим он шансов не даёт!
И скальных выступов кинжалы
Перемахнёт рывком одним-
Он по скале проводит жалом-
Скала ложится перед ним!
По трассе слаломной порхает
Сквозь разноцветных вешек строй,
На финиш первым вылетает
С большим отрывом наш герой!
И вот уже Федотыч - тренер!
На Сопке он - который год…
И молодое поколенье
На Приисковый он везёт!
Чтоб время тратить не впустую,
И познавать природу чтоб,
Ты к звёздам по ночам стартуешь,
Направив в небо телескоп!
По сторонам мелькают рифы,
Ты жизнь бежишь, как марафон!
Есть у тебя друзья и Грифы,
И потому ты - ЧЕМПИОН!
Молтянскому Анатолию Федотовичу – 80!!!
(песня, исполняется на мотив «Осень машет косынкой малиновой»)
Осень ветер наносит с микробом ВИЧ,
Урожай убирают с полей.
Анатолий Федотович!
Мы явились на твой ЮБИЛЕЙ!
Будут тосты и речи похвальные,
Пожелаем успехов во всем,
И твои эпохальные
Мы дела до небес вознесем!
Скал отвесных оскал, лыжи горные,
В снежных шапках вершины и трос,
И мечта рукотворная –
Дельтаплан тебя в небо вознес!
Кончил Толя житье холостяцкое,
Повстречал он Тамару-красу.
И семейство Молтянское
Разрослось, как опёнки в лесу!
Ты проекты жилищ комфортабельных
Создавал для коров и свиней.
Те жилища разграблены,
А ты выдал проект Шамоней!
Поздравляет семья тебя дружная,
Пожеланье внучат и детей –
Чтоб в верблюжьем набрюшнике
Встретил ты вековой юбилей!
Клубу «Криофил»-25!!!
Три дня не унимается, бушует Енисей-
На берегу болтается Сашко с моржовкой всей!
Припев:
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба, ха-ха!
На берегу болтается Сашко с моржовкой всей!
Кричит Сашко: «Ребятушки! Кого в волну послать?
Просить Енисей-батюшку потише бушевать»!
Припев:
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба, ха-ха!
Просить Енисей-батюшку потише бушевать!
И клуб моржовый, как один, всем хором завопил:
«Ныряй, Петрович, в Енисей как главный криофил»!
Припев
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба, ха-ха,
Ныряй, Петрович, в Енисей как главный криофил!
Сашко в волну ныряет, не достигая дна:
Навстречу выплывает стерлядочка одна!
Припев
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба, ха-ха,
Навстречу выплывает стерлядочка одна!
Сашко под белы рученьки стерлядочка берёт,
И к Енисею-батюшке Петровича ведёт!
Припев
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба, ха-ха,
И к Енисею-батюшке Петровича ведёт!
И Енисей приветствует: «Ну, здравствуй, главный морж!
Зачем ко мне пожаловал? Скажи, чего ты хошь»?
Припев:
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба,ха-ха,
Зачем ко мне пожаловал? Скажи, чего ты хошь?
Сашко с поклоном: «Батюшка! Смогёшь волну унять,
Чтобы моржи с моржихами могли в рекУ нырять»?
Припев
Тирири-румба,ха-ха, тирири-румба,ха-ха,
Чтобы моржи с моржихами могли в рекУ нырять?
«Не буду волны я гонять, - ответил Енисей.
- Взамен ты должен замуж взять одну из дочерей»!
Припев
Тирири-румба,ха-ха, тирири-румба, ха-ха,
Взамен ты должен замуж взять одну из дочерей!
«Хоть Ману, хоть Базаиху»! Сашко: «Нет, не могу!
Моя жена законная сидит на берегу»!
Припев
Тирири-румба,ха-ха,тирири-румба,ха-ха,
Моя жена законная сидит на берегу!
Вскипел суровый Енисей - хотел Сашко послать;
Да вспомнил он про юбилей- моржовке-25!
Припев
Тирири-румба,ха-ха, тирири-румба,ха-ха,
Да вспомнил он про юбилей - моржовке-25!
И с юбилеем всех моржей поздравил Енисей,
И по реке плывёт уже Сашко с моржовкой всей!
Припев
Тирири-румба, ха-ха, тирири-румба,ха-ха,
И по реке плывёт уже Сашко с моржовкой всей!
Пришла администрация - поздравить их дабы,
И поздравляют Грифы их, Голубка и Столбы!
Припев
Тирири-румба, ха-ха,тирири-румба,ха-ха,
И поздравляют Грифы их, Голубка и Столбы!
Разное
Домбай (Западный Кавказ) январь-февраль 1967 г.
На фото – окрестности альплагеря «Красная Звезда» и Юра Хлебович с лыжами на фоне дома отдыха – старший брат Хабы, хулигана из столбистской избы Вигвам.
Мы с Юрой ходили в альплагерь «Алибек» и дальше – к хижине, которую в годы Второй мировой войны 1941-45 г.г., построили немцы. У Визбора есть песня, посвященная этому эпизоду. От хижины спускались на горных лыжах вниз, до самого альплагеря «Красная Звезда».
Пробыв в этих местах целых двадцать четыре дня горнолыжного сезона, мы так и не попробовали шашлыков. А причина была в том, что местный шашлычник, как начал справлять свадьбу за две недели до нашего приезда, так и не останавливался за все наше пребывание здесь. Ходили слухи, что он и после нашего отъезда будет гулять еще недели три. Чтобы сильно не расстраиваться по поводу отсутствия шашлыков, мы брали в ларьке винцо, называемое в народе «Биомицин», а официально именуемое «Билэ мицне», то есть «Белое крепкое», и вечерком употребляли его в теплой компании. В этой компании познакомился я с Володей – молодым физиком-ядерщиком, которому посчастливилось общаться с самим Капицей-старшим! Володя поведал нам, как он с коллегами обеспечивал себе отпуск «по состоянию здоровья». А делалось это так – дозиметр совали под пучок нехороших частиц, после чего он зашкаливал и предоставлял железную причину для ухода в отпуск с целью восстановления организма. Но кто-то из умного начальства однажды раскусил этот фокус, и лавочку прикрыли.
Благополучно прогуляв всю имеющуюся наличность, Володя перед отъездом продал какому-то кабардинцу свое пальто с точеными блестящими пуговицами за десять рублей, которые тут же и были потрачены на все тот же «Биомицин».
Мы тоже не отстали в этом вопросе и, как результат, в аэропорт «Домодедово» я прибыл с тремя рублями в кармане, которые и потратил на сувениры для родных. Так что из самолета в Красноярске я вышел с наличностью в сумме пятнадцать копеек – как раз на троллейбус до дома.
Сон в Глазном Центре (с Оксаной)
Снился мне ночью сон: будто нашу медсестру Оксану продали в рабство к Хану в Крым. И она танцует перед ним танец живота с голым пупом, а в пупе - здоровенное золотое кольцо, подаренное Ханом. И тут же Хан принимает наше посольство. Я же в том посольстве то ли 3-й, то ли 4-й секретарь, и мне от КГБ дано задание- Оксану выкрасть и доставить обратно на Родину…
Смотрю - Оксана меня увидела, и давай для меня животом крутить! Я ей мигаю - вечером тебя украду, а она - сначала на пуп с кольцом показывает, потом – на шею, уши, грудь, пальцы- когда всё будет в золоте, тогда кради, но не раньше!
Разочаровался я немного от такого желания и проснулся, разочарованный.
Как во городе Байкальске…
Главное – хорошо прицелиться!
В начале этого века (или в конце прошлого) приезжал в Байкальск В. В. Путин. Съехал он на лыжах по правой трассе (если смотреть снизу), и стала она называться «Путинской». Я по ней тоже съехал: трасса хорошая, 3 крутых спада, правда, низ пологий, и почему-то по весне вытаивают камни с кулак величиной. А когда на скорости проскребешь лыжней о такой камешек – будто ножом по сердцу…
Тогда многие фотографировались с Путиным – охрана не возражала. И была там юная горнолыжница Аня П. Дает она охраннику фотоаппарат и просит сфотографировать ее с ВВП, со словами: «Только хорошо прицельтесь, пожалуйста»!
Не знаю, вздрогнул ли от этих слов Путин, или нет, но я бы на его месте вздрогнул!
На одном унитазе с президентом
Катались мы в марте 2012 года на горных лыжах на горе Соболиной в Байкальске, а жили в гостинице под горой – очень удобно. Номер был на трех человек. Три кровати, стол, шкаф, три стула. Минимум обстановки, лишь бы переночевать. Утром на гору, и катаемся весь день. А наш организатор Юра, по кличке Сапог, занимал номер аж из двух комнат, в котором когда-то останавливался В.В. Путин. Юра был не один, а с женой Галей и внучкой. И надоумил меня Илья М. пойти в номер к Сапогу и попросить у него разрешение посидеть на унитазе, на котором Путин сиживал.
Захожу к Юре в номер и заявляю о своем горячем желании. Тот отвечает – «Нет проблем! Проходи, садись.» Усаживаюсь я на унитаз и стараюсь вообразить себя президентом – пытаюсь думать о судьбе моей многострадальной Родины. Но, почему-то, все мысли крутятся вокруг темы о все дорожающем моем житье-бытье. И, посидев на унитазе, понял я, что никогда не быть мне президентом. Поднялся и ушел. Одна радость – хоть какой-то частицей соприкоснулся с президентом, пусть даже заочно!
Знакомство с Юлианой
По приезде в Байкальск утром понедельника поселились мы в гостинице под горой Соболинкой. По традиции во вторник вечером, после ужина, состоялся вечер знакомств – в зале столовой, служившей после ужина танцевальным залом. Все, кто хотел, брали микрофон и выступали со своими рассказами, предложениями и т. д. И я тоже выступил с представлением своей книги «Нигде в мире… ДВА» (или «ТРИ» - уже не помню).Читаю рассказы, стихи – народ доволен. Гляжу – идет Саша К. по прозвищу Доктор Борменталь (классный нейрохирург и альпинистский доктор), а рядом с ним – девушка с очень пышными формами; как оказалось, звать ее Юлиана, а заведует она кафе в стеклянном 2-х этажном кубе на высоте 900 м над Байкалом, недавно построенном. Попросил я ее у Саши на пару минут в качестве ассистентки, поставил с собой рядом и зачитал две строчки стиха, с показом соответствующих частей ее прекрасной (с моей точки зрения) фигуры:
«Нам в женщинах душа всего дороже;
А также грудь, лицо и попа тоже»!
В награду мне были бурные аплодисменты слушателей, а Юлиана обняла и поцеловала меня, попутно пригласив в свое кафе, чему я был рад и принял приглашение с благодарностью.
26 марта 2014 г.
Кафе «900 метров над Байкалом»
Вас канатка вознесет
Метров враз на 900,
В караван-сарай стеклянный,
Во владенья Юлианы!
Коль на лыжах мчать лениво –
Заглоти глинтвейна с пивом.
Если ж наглотался вдрызг,
На канатке спустят вниз!
Алеша попросил…
Приехали мы в Байкальск в марте 2014 года. К тому времени был построен стеклянный двухэтажный караван-сарай на высоте 900 м над Байкалом. И вот я съехал к нему с горы – дай, думаю, зайду. Зашел – на первом этаже кафе, на втором – ресторан. Девчата торгуют кофе, бутербродами и прочим. Каждой выдал по стиху – они довольные. И тут же появляется Алеша, молодой парнишка, их коллега, и говорит: « А мне?» Я ему: «Алеша, я стихи только девушкам сочиняю, но если тебе сильно хочется, то постараюсь». И на другой день захожу снова, и к Алеше: вот, говорю, есть! Он созвал девчат, чтобы все слышали, и я озвучил:
«Алексей ты, Алексей!
Ты паси своих гусей!
Расстегни ширинку –
Выпусти скотинку»!
Алеша смутился, покраснел; я, говорит, не такой, и что-то еще. А девчонки восприняли стих с восторгом – ржали до упаду…
Но на этом не кончилось: когда на следующий год я приехал в Байкальск и в стеклянном доме встретил Алешу, он попросил меня включить этот стих в очередную книжку. Леша, говорю, тебе не понравилось! А он – ничего, пусть будет!
Так что, если попаду в Байкальск с книгой, обязательно вручу ее Леше.
Стихоплетенье
Нине
- 07. 14. Рябинино
Нина, Ниночка, Нинок!
Нина-недотрога!
Я б любил тебя, как мог;
Жаль, могу немного!
Лиде
- 07. 14.
Лида, Лидочка, Лидушка!
Пышная моя ты душка!
Я б обнял тебя, мой друг –
Если бы хватило рук!
16-17. 07. 14
После концерта бардов Сорокача и Федорова
в к-т «Пилот»
Жил в далеком Сусумане,
Плыл по Мане, ссал в тумане;
По Столбам несется вскачь
Бард Андрюха Сорокач!
- 07. 14.
Магазин «Книжный мир»
По замысловатой траектории
Я попал в объятия Виктории;
Дергаюсь, как клоп на мониторе я –
Обвилась змеей вокруг Виктория!
Маргарите из избы «Мечта»
- 11. 14.
Риту, Риту, Маргариту
Поцелую я, небритый;
Хоть и губы уколю –
Все равно ее люблю!
Ане
- 11. 14.
Аня! Я тебе без лени
Сочиню на память стих;
Буду целовать колени,
Если ты помоешь их!
Оксане
- 11. 14.
Я хочу любить Оксанку
По ночам и спозаранку.
А не хватит мне мощИ –
Ты, Оксана, не взыщи!
Людмиле
- 12. 14.
Ты мне нравишься, Людмила!
Влезу я к тебе без мыла!
Будет нам с тобой отлично,
Хоть и негигиенично!
Предновогоднее
- 12. 14.
На Новый год мы будем пьяны
И встретим мы без лишних слов
Год Недорезанных Баранов
И Год Недоенных Козлов!
Глазной центр
- 04. 15.
Полюбуюсь на Оксану
И Оксану захочу;
А потом я к ней пристану
И по морде получу!
Мне не надо НИЧЕГО!
Кристине
Концерт бомБАРДировщиков
- 04. 16.
Мне сниться, что с Кристиной
Танцую я в гостиной.
Потом кладу Кристину на мягкую перину
И делаю с Кристиной, что хочу…
Какая ж я скотина,
Прости меня, Кристина,
Мне стыдно, я краснею и молчу!
Дине
- 18.
(дома, спросонья)
Дорогая моя Дина!
Ты – как лампа Аладина!
Освещаешь мою жизнь!
А при сексе - отключись!
По просьбе Аркадия
Заварю с навозом кашу –
Кашей угощу Аркашу!
Упрёк: «Слишком примитивно»!
Ответ:
Всю жизнь стихами гадил я,
Не трогая Аркадия!
Он попросил – я ошарашил,
Зарифмовав Аркашу с кашей!
Насте
Настя, Настенька, Настастья!
Посажу Настасью в таз я!
Всю обмою, окачу –
Чистую любить хочу!
Анастасии
Повстречалась мне Анастасия;
Захотелось с ней любви короткой…
А она по лбу анестезию
Провела чугунной сковородкой!