Крутовская Елена Александровна

Ручные дикари. Шурик

Его принесли в маленькой плетеной корзинке. Лапки у него парализованы, почти совсем не действуют, сидит «на кулачках». Полхвоста кошка выдрала, крылышки все пообтрепаны, а глазенки — живые, веселые, даже чуточку озорные.

— Каа... ка-аа! Тшурик! — представился он мне, приветливо салютуя жалкими культяпками крыльев.

Зацепился нечаянно лапкой за лапку, запутался и упал, но тут же справился, привычно помогая себе клювом, сел, аккуратно отряхнул перышки.

Были в нем трогательное бесстрашие и какой-то вызов судьбе. Он явно находил, что жизнь — стоящая штука, и не
собирался унывать из-за такой мелочи, как парализованные лапки.


А жизнь сыграла с Шуриком плохую шутку. Пока Шурик был еще совсем малышом, сидел со своими братишками и сестренками в гнезде и кушал то, что приносила сорочатам сорока-мама, все было хорошо. В тесноте родного гнезда не распрыгаешься, и парализованные лапки Шурика никто не замечал. Рот он умел открывать не хуже других и крылышками трепыхал навстречу маме так же активно, как все остальные сорочата.

Но не могла сорока кормить своих сорочат вечно. Наступила пора им покинуть родное гнездо на старой черемухе, вступить в самостоятельную жизнь. Братцы и сестры один за другим стали выбираться на ветки, поджидать маму у порога родного дома. А самый старший сорочонок даже решился вспорхнуть на соседнюю березу. И получилось! За ним и другие — порх, порх! Кто на березу, кто на сосну, что росла на опушке. Прилетела сорока-мать и видит: все ребятишки уже повылетали из гнезда, остался дома один-единственный — Шурик.

— А ты чего сидишь? — спрашивает мама у Шурика на своем сорочьем языке.

— У меня почему-то лапки не слушаются! — отвечает Шурик.

— Глупости! — рассердилась мама. — Просто ты трусишь! Вот не дам червяка, пока не выберешься на ветку!

Шурик был послушный сорочонок. Он честно хотел выполнить мамин приказ, помогая себе крылышками, подобрался к самому краю гнезда и — кувырк вниз головой. Подвели парализованные лапки, да и крылышки были у него совсем слабые — не удержали в воздухе.

Тут только поняла сорока-мама, что ее младший сынок — калека.

Законы леса суровы. Может быть, мама и пожалела бы Шурика, как-никак родное дитя, да все равно маленький калека был обречен. В лесу ведь нет ни больниц, ни приютов для инвалидов. Все больные, слабые по законам леса не имеют права на жизнь.

Но когда Шурик упал на землю и сидел на дорожке, испуганный, оглушенный своим падением, чья-то рука подняла его. Рука была маленькая, вся в царапинах и цыпках — мальчишкина рука. Шурик закричал, решив, что его сейчас съедят. Горестным воплем отозвалась на его крик сорока-мать...

С этого момента закон леса потерял над Шуриком свою власть. Шурик попал к людям. А у нас, людей, свои законы:
погибающего — спаси, слабому — помоги, больного — вылечи.

Публикуется по книге.

Е.Крутовская. Имени доктора Айболита.

Западно-Сибирское книжное издательство.
Новосибирск, 1974

Материал предоставил Б.Н.Абрамов

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Крутовская Елена Александровна
Абрамов Борис Николаевич
Абрамов Борис Николаевич
Е.А.Крутовская. Ручные дикари.

Другие записи

Столбистские истории. Улетел топор …
Было это в нашу первую зиму на Грифах. Ночевали мы тогда в первой по ходу пещере: поставили одну стену из бревен; вывели печную трубу наружу; внутри — железная печка-буржуйка и матрасы из общежития на каменном полу. Правда, выпрямиться в рост...
На побывку
Назад в Красноярск (учился в Петербурге в Высшем художественном училище при Императорской Академии (1892-1895)) Каратанов едет уже по железной дороге и, хотя не доезжает до самого города, т.к. первый пробный поезд с запада придет на станцию Красноярск лишь шестого декабря этого года, все же едет не на лошадях и пароходе, а на сравнительно быстрой чугунке,...
Ручные дикари. Кик - красная шапочка
Он был ещё совсем малыш, когда его вынули из родного гнезда в дупле старой осины и принесли нам в картонной коробке из-под башмаков, перевязанной крест-накрест верёвочкой. Вот это был подарок! Я ведь давно мечтала о ручном дятле, который прилетал бы ко мне на зов из леса. Ведь пёстрый дятел — душа леса....
Воспоминания Шуры Балаганова. Три песенки
Стоянка Бесы, Столбы Лишь только расстилает весна цветы ковром Надолго покидаем свой надоевший дом Рюкзак закинув за плечи, уходим на Столбы От улиц опостылевших и городской толпы Не манят ни кино, ни рестораны Ни всполохи неоновых огней Их нам заменит всплеск зари багряной И свет костра нам во сто крат милей...
Feedback