На территории Красноярского края существует пример социокультурного освоения природной территории, по сути своей максимально воплощающий современную концепцию биосферных заповедников. Этот опыт, знакомый и незнакомый одновременно, — Столбы. Сам факт активного посещения территории Столбов широко известен, в том числе за пределами Красноярска, но изучение именно социокультурного аспекта почти не проводилось.

Столбами называют необычные формы рельефа, образованные в результате избирательного выветривания различных горных пород. На территории Сибири известны Красноярские С., Ленские С., Нижне-Удинские С. /1/. Иными словами, скалы такого типа, конечно, удивительны и редки — но не уникальны. Уникальность сочетает в себе редкость, необычность — и наличие чуда, необъяснимости. А Красноярские Столбы — именно уникальны. Уникальны не только как необычное природное образование. Конечно, это природный комплекс, включающий многочисленные живописные скалы-останцы в окрестностях г. Красноярска. Как природная достопримечательность — это многочисленные (свыше 100) выходы скал; высота некоторых более 90 м. Но известны Красноярские Столбы в первую очередь не этим. Главное, что позволяет говорить об уникальности Красноярских Столбов — удивительный опыт гармонии природы и современного человека городской культуры.

Жители города Красноярска начали посещать столбы с сер. XIX в. В то время это был довольно длительный путь — сначала до берега Енисея, затем переправа, и уже с правого берега реки добираться пешком до самих Столбов. В общей сложности около 20 км пешком и сплав по реке. Длительность пути определяла и продолжительность нахождения на Столбах. Люди приходили группами и несколько дней жили в тайге. Они имели излюбленные места отдыха и ночлега, обустраивали их, стараясь сочетать удобство для людей и особенности ландшафта. Поэтому стоянки и избы строились в некотором удалении друг от друга — с одной стороны, чтобы не мешать, с другой стороны — чтобы можно было ходить в гости. Хождение в гости было одним из любимых ритуалов столбистов. Традиционно строили стоянки, избы неподалеку от скалы. Саму постройку при этом «встраивали» в особенности ландшафта. Название изба или стоянка часто получали по имени скалы или камня, рядом с которым расположены. Это же название становится названием и группы людей, посещающих постройку — (компания Ферма, компания Баламуты, ...). Общее название, объединяющее категорию людей, для которых невозможна жизнь без посещения Столбов — столбисты. Столбы для них — образ жизни. Постепенно зарождаются и другие традиции, со временем сформировавшие специфическую субкультуру. Небольшой по территории по сибирским меркам кусочек тайги превратился в другой мир — мир, живущий параллельно обычному, но с иной системой ценностей, иными стереотипами, иными реалиями. На современном языке можно сказать — в другом пространстве. Особенностью этого мира была нерасчлененность пространства и социокультурного наполнения. И как всякий Мир, он имел свой язык, свою одежду, свои правила. В этом мире были свои проблемы — но преодоление их зависело непосредственно от человека. Здесь каждый имел возможность ощутить себя Личностью. Иными словами, постоянный посетитель Столбов имел уникальную возможность прожить вторую жизнь. Многие из тех, кто ходил на Столбы, имели здесь совершенно иной статус, иную социальную роль, чем в городской жизни. Жизнь в обществе зачастую определяется внешними обстоятельствами. На Столбах каждый получал возможность «сделать» себя самому. Эта возможность не диктовалась как необходимость — она дарилась каждому. Состав посетителей Столбов был чрезвычайно пёстр — от ученых до уголовников. Как писал К. Саймак, «... жучки и паучки должны нападывать туда с дивной избирательностью»; так и на Столбах — чтобы каждый имел выбор, должно быть представлено все общество. Каждый имел возможность выбрать свой круг общения, создать себя заново. Может быть, именно поэтому одним из популярнейших артефактов столбистов становится надпись «Свобода» — как отражение внутренней свободы каждого.

При этом именование друг друга кличками полностью снимало давление социальных установок. Т.е. для общения выбирался не член общества с известным заранее статусом, а непосредственно сама личность, какой она воспринималась. Общение строилось, исходя из особенностей личности и поведения, вне зависимости от статуса человека в городской жизни. Истинного имени, профессии, статуса чаще всего и не знали. Не то чтобы его скрывали осознанно. Фактически эта особенность была частью субкультуры — неписанными правилами, которые не обсуждались («так принято»). Точно также на уровне социальных норм существовало представление, что такое столбист. С одной стороны — он должен лазить на скалы (и признанно лазить хорошо). В то же время, когда позже появился официально признанный вид спорта — скалолазание, многие из тренирующихся на Столбах так и остались лишь спортсменами. То есть для того, чтобы быть столбистом, лазить необходимо, но лазить без утилитарной цели. Приходить на Столбы — необходимо, но не ради здоровья, не ради тренировок. Можно ходить на Столбы годами — но не становиться столбистом. Столбист — это система ценностей, при которой можно весь день водить по скалам совершенно незнакомых людей — людей, которых больше никогда не увидишь. Водить весь день не потому, что хочется произвести впечатление своим умением лазить (это вторично) или время провести. А потому, что для столбиста важно, чтобы каждый, пришедший на Столбы, имел возможность ощутить именно это — общение людей и пространства.

Существовала целая система ценностей. Часть из них фиксирована, другая передавалась только через общение, через образ жизни, через понимание (в каждой компании и избе существовали и фиксированные правила — законы) /1/. Столбы становились домом больше, чем городская квартира. Причем в качестве дома воспринимались не изба или стоянка, не скалы, а именно Столбы как некое социокультурное пространство. Большое количество молодежи города не просто периодически или регулярно посещали скальный район заповедника. Они практически проводили в этом районе все свободное время — все выходные и отпуска. Жизнь на Столбах формировала их своеобразное мироощущение, житейскую философию. Сформировался уникальный опыт общности человека и природы, существующей в условиях городской цивилизации, позволяющей влиять на становление системы ценностей горожан, корректирующей нормы общения, особенности мышления и мировоззрения. Иными словами, на Столбах уникальны не камни и лес сами по себе, а сплав камней, тайги и культуры. К сожалению, сохранить уникальный опыт красноярцам не удалось. И в то же время сравнительно недавно появляется новое понимание, новая идея, позволяющие иначе осознать и оценить красноярский опыт освоения природного пространства.

Современная теория природоохранной деятельности представила новую концепцию природоохранной деятельности, выраженную в создании биосферных резерватов. Самая «молодая» форма организации природных охраняемых территорий. Первые биосферные резерваты организованы за рубежом в 1976 г., и до настоящего времени это создающаяся, модифицирующаяся, разрабатывающаяся форма природопользования. Меняется и содержание, и функции. Идея создания биосферных резерватов заключается в попытке создать такую форму управления территориями, которая позволит, с одной стороны, сохранять природные комплексы, с другой стороны, будет способствовать дальнейшему развитию региональных сообществ, возникших на основе адаптации хозяйства и культуры именно к данной местности. Эта идея возникла в результате потребности совместить:

стремление сохранить природную среду на тех территориях, которые невозможно или нерационально исключить из сферы деятельности человека;
желание сделать объектом охраны не только природную, но и культурную среду, сохранив традиционные формы природопользования;
желание сделать заповедные территории не только «эталонами нетронутой природы», но и эталонами ландшафтов с равновесным природопользованием /3/.

С этой точки зрения история Столбов — пионерный опыт освоения природного пространства, намного опередивший время. В 1924 г. по инициативе столбистов был создан заповедник. В то же время этот заповедник, в отличие от всех прочих российских заповедников, был основан на совершенно ином режиме деятельности. Его территория оставалась открытой для посещения, но любое хозяйственное воздействие на естественную обстановку строго запрещалось. Были разработаны правила, позволяющие сочетать природоохранные нормы и потребности столбистов. Например, все ранее построенные здесь избушки были отнесены от скал на дальнее расстояние /5/. То есть заповедник изначально создавался как способ сохранения природного и социокультурного пространства /4/. Постепенно при совместных усилиях к пониманию были выработаны различные формы взаимодействия и воздействия двух сфер — природной и цивилизационной. Заповедник через туристско-экскурсионный район выполнял исключительно важную для города роль в экологическом просвещении и природоохранном воспитании жителей города.

Воздействие осуществлялось по двум уровням, открытым и активно взаимодействующим. Первый включал субкультуру столбистов. Значительная часть молодежи города не просто периодически или регулярно посещали скальный район заповедника. Они практически проводили в этом районе все свободное время — все выходные, отпуска. Жизнь на Столбах формировала их своеобразное мироощущение, житейскую философию. Второй уровень — экскурсии большинства жителей города в заповедник, ощущение этих экскурсий как своеобразной традиции. Среди этих экскурсий огромное значение имели посещения детьми (с родителями или организованно, всем классом) «Приюта доктора Айболита» — называемого позже «Живым уголком имени Е.А. Крутовской». Это был своеобразный зоопарк для животных-калек и подранков, жертв браконьеров заповедника. В нем были представлены почти исключительно представители сибирской фауны. Оправившихся зверей и птиц обычно выпускали на волю. Каждое животное имело имя, свою историю, кратко зафиксированную на каждой клетке в виде табличек — обращения к посетителям. Через таблички на клетках работники уголка и животные своеобразно «общались» с посетителями «Приюта», пробуждая эмоционально-личностное отношение посетителей к каждому животному. Сотни тысяч посетителей прошли эту «школу». Посетители Живого уголка приходили на встречу не с безымянными дикими животными — за каждой табличкой вставала история жизни животного. Они приходили, и это ощущалось в общей атмосфере, в чужой дом, дом со своеобразным укладом, правилами. Работники Живого уголка практически жили в заповеднике, тесно общаясь со столбистами.

Сама атмосфера Столбов, проникнутая ощущением родства человека и природы, являвшая наглядный пример возможности жизни современного человека не покорителем природы — а одним из ее воспитанников, не чужеродным элементом, а частью этого мира, могла многому научить восприимчивого человека. Для тех лет это была революционная мысль, опровергающая общепринятое мировоззрение. И те из ученых, кто смог воспринять ее, смогли иначе взглянуть на сам объект изучения. Они изучали не количество животных на единицу площади, а пытались понять, как животные воспринимают человека, способны ли дружить с человеком, не отказываясь от своей природы, какие отношения распространены в мире животных и многое другое. Такие люди оказались впереди большей части человечества. Их было немного в мире — К. Лоренц, Д. Адамсон, Д. Даррелл, Б. Гржимек... — и Е.А. Крутовская. На территории нашей страны — это единственный пример такого подвижничества. Для этого надо было общаться с животными, гулять, жить с ними — что и делалось в Живом уголке «Столбов». Впечатления такого общения описывались доступным языком в научно-популярных книгах, широко известных среди горожан. И посетители шли не просто поглазеть на животных в клетках, а познакомиться с Дикси, Волчком, ...заглянуть хоть одним глазком, ощутить свою причастность к миру, в котором сбывается подспудная детская потребность-мечта — чувствовать себя своим в мире природы. Увидеть жизнь, в которой становится возможным общение рысей, волков, косуль и других животных.

В 1980-х гг. на территории заповедника начался конфликт. На этот раз между сотрудниками самого заповедника и столбистами. Сотрудники заповедника стремились реализовать опыт традиционных форм природоохранной деятельности, когда заповедник становится полностью изъятой из жизни людей территорией. С этой точки зрения невозможно оценить специфичность столбистского опыта, понять ценность и уникальность существования такого сообщества людей и природы, осознать, что именно многолетние посещения этой территории людьми создают ее неповторимость и значимость. Столбисты «мешали» работать сотрудникам заповедника (как «мешали» покупатели продавцам в советских магазинах). Фактически была предпринята попытка сведения территории Столбов до обычной природоохранной территории, полного закрытия ее для посещения людьми. В то же время многие красноярцы не могли представить себе города без «Столбов», ценности и нормы столбистов пронизывали субкультуру всего Красноярска, служили для многих горожан местом становления личности, приобщением к определенной системе ценностей. Произошло столкновение двух мировоззрений. В развязавшейся борьбе сиюминутные эмоции побудили совершить много неоправданных и непродуманных действий с обеих сторон. Пострадали от этого в первую очередь сами «Столбы». Для столбистов посещаемая территория была собственным домом — местом, которое они берегли, где они контролировали поведение новичков и посетителей. Столбисты очень многое делали для поддержания чистоты в посещаемых районах /2/. Уничтожение субкультуры столбизма обеднило и сами Столбы, и возможности работников заповедника, нанесло вред и людям, и природе. В конечном итоге для культуры Сибири и России был утрачен уникальный опыт общности человека и природы, существующей в условиях городской цивилизации, позволяющей влиять на становление системы ценностей горожан, корректирующей нормы общения, особенности мышления и мировоззрения. Для Столбов был потерян «буфер» между заповедником и городом, т.е. между огромным количеством посетителей и природой. Очень немногочисленный штат сотрудников заповедника в таких условиях не может поддерживать территорию в рамках природоохранных норм. Природа посещаемого участка заповедника деградирует, культура города обеднела.

В настоящее время международные ученые работают над разработкой новой формы природоохранной деятельности — биосферных резерватов. В основе создания биосферных резерватов лежит именно такой подход, который стихийно реализовался на «Столбах». Иными словами, в 1920-х гг. в окрестностях Красноярска была создана форма природоохранной деятельности, намного опередившая свое время (по российским меркам — лет на 70-80, по международным — лет на 50). Фактически Столбы функционировали как биосферный резерват. Аналогов этой уникальной практики в мире не было — возможно, нет и до сих пор. Это был уникальный эксперимент по адаптации городской цивилизации к природным условиям местности и нахождению механизма создания естественного баланса отношений между природой и городской цивилизацией.

Literature

1. Енисейский энциклопедический словарь. Красноярск, 1998. С. 590., 589-590.

2. Кириллов М. Окрестности Красноярска. Красноярск, 1977. С.67.

3. Клоков К.Б. Биосферные резерваты как форма природопользования. М., 1998.

4. Яворский А.Л., Соболев А.Н. Столбы. Государственный заповедник в окрестностях г. Красноярска. Красноярск, 2002. С. 21.

Опубликовано: Духовно-исторические чтения. Вып. IX. Материалы межвузовской научно-практической конференции. Красноярск. КрасГАСА. 2004. — 375 с.