Мы стояли около того места, где начинался подъем на Первый столб, нерешительно посматривали на расселину в скале, по которой нужно было карабкаться наверх, и все молчали.

Я чувствовал, что мне нужно действовать; но эта расселина, по которой я в прошлый раз при помощи взрослых взобрался так легко, теперь казалась мне решительно недоступной. Я в десятый раз взглядывал кверху, - скалам не было видно конца. Огромные, беспорядочно нагроможденные одна на другую, они сурово нависли, давили своей массивностью, и мрачным видом будили в сердце суеверный трепет.

- Туда ли мы пришли? Здесь ли подъем? - тихо спросил Змеиный Зуб.

- Здесь, - отвечал я: - вот высохший ствол дерева в расселине, по которому нужно карабкаться, а вон там вверху на скале значок сделан белой краской: до него и нужно дойти вплоть.

Все со страхом посмотрели на указанное место, которое снизу казалось совершенно неприступным. Я видел, что даже Змеиного Зуба покидала решимость.

- Угм, - мычал он и не двигался с места.

- Не стоит, братцы, тут голову сломишь, - сказал Кубырь, а Крокодил, растерянный, безмолвно озирался кругом, словно желая улепетнуть.

- Попробуем, - проговорил Змеиный Зуб. Он подошел к лесине, заменявшей лестницу, и попробовал ее пошевелить.

Но та не дрогнула.

- А ведь крепко стоит. И не так уж страшно. Я полезу.

И наш вождь вскарабкался по дереву сажени на три. Мы трое, не спуская глаз, следили за ним.

- Ну, что? - спросил Кубырь.

- Очень хорошо. Лезьте!

Мне вдруг стало зазорно, и я первым последовал за вождем. Тот приостановился и пропустил меня вперед.

- Валяй, - сказал он, - показывай дорогу.

Как всегда и везде, трудным и страшным оказалось только начало; я очень быстро дошел до вершины дерева и влез на маленькую площадку.

- Дай руку.

Я подал, и Змеиный Зуб стоял рядом со мною.

Кубырь и Крокодил все еще стояли на земле и, задрав головы, смотрели на нас.

- Валяй скорей, ребята, - кричал им Змеиный Зуб,- дальше совсем пустяки.

Нам не было слышно, о чем разговаривали внизу, но, очевидно, Кубырь подбадривал оробевшего Крокодила и, горячо жестикулируя, указывал ему, как нужно действовать руками и ногами.

Наконец оба они подошли к дереву. Крокодил взялся за первые сучки и приостановился.

- А там дальше что? - обратился он к нам.

- Пустяки. Совсем не страшно. Словно по развалинам каким идти придется.

- А по дереву лазать не придется?

Я, хотя и знал, что придется еще два, раза, но поспешил ответить отрицательно.

Кубырь подтолкнул Крокодила; тот с отчаянием поплевал на руки и стал, к удивлению нашему, довольно ловко взбираться вверх.

- Ай да Крокодил, - вырвалось у Змеиного Зуба.

Тяжелее всех оказался Кубырь. Он очень запыхался и наделал ссадин на руках больше, чем все остальные.

Но вот и он.

- А ведь ничего себе штука, забористая, - говорил он, исследуя свои царапины.

- Ну, это что. Это пустяки! - солидно заметил я.

- А разве еще хуже будет?

Я понял, что дал маху, но быстро нашел выход.

- Я про царапины говорю.

- А-а, - протянул Кубырь и успокоился.

- Ребята, здесь вода бежит!

И Змеиный Зуб, ушедший вперед, указал куда-то под камень.

Я уже знал, что это тает снег, который набивается в течение зимы в глубокие щели между скалами, и, не без сознания собственного достоинства, поделился этим сведением со спутниками.

Дальнейший подъем был легок, и мы, прыгая с камня на камень, взбирались все выше и выше. Путь, несмотря на то, что под ногами лежал один сплошной камень, утерять было трудно, так как на скалах, сплошь покрытых лишаями, оставался очень заметный след от ранее проходивших путешественников.

На одной из площадок, ровной, как стол, Крокодил увидел нечто особенно его поразившее.

По самой середине камня, в небольшом углублении, стояло зеркальное озерко.

Крокодил в восторге хлопал в ладоши и кричал:

- Смотрите, смотрите, ребятушки, вода! И словно в блюдечко налита. Какая чистая!

Змеиный Зуб отнесся к открытию более сдержанно. Он макнул палец в воду, смерил глубину и глубокомысленно задумался.

Все вопросительно смотрели на меня.

- Не знаю, - отвечал я на этот молчаливый вопрос.

- Это дождевая вода, - догадался Кубырь.

- А кто ямку выдолбил? - спросил Крокодил.

Ответа ни у кого не нашлось, и мы пошли дальше. Но тут нас ожидало новое препятствие.

Оказалось, что идти больше некуда, разве только назад, так как впереди скалы стояли стеной.

Мы долго ходили, лазали, ползали во всех направлениях в тщетных поисках удобного пути и ни с чем вернулись на прежнее место.

Тогда я стал более тщательно присматриваться к следам, и они привели меня к узкой щели, не больше четверти шириной, по которой, спускаясь вниз, висел длинный коричневый корень.

Я сразу узнал <самое опасное место>.

- Здесь.

Спутники подошли ко мне и с недоумением смотрели на высившуюся перед нами скалу.

- Где?

Я молча указал на щель.

- Здесь?! - удивились все.

Кубырь посмотрел вверх и сказал:

- Врет он. Там вверху совсем некуда идти. Там угол какой-то.

- Я хорошо знаю, что здесь, - упорно твердил я.

- Да ты посмотри сам.

- Чего мне смотреть, я тут лазал.

Но на этот раз мне никто не поверил.

- Тут без веревки едва ли возможно, - заметил Змеиный Зуб.

И, к стыду своему, я вспомнил, что в прошлый раз у нас действительно имелась веревка, при помощи которой и проходили это место.

- Да, здесь мы с веревкой лезли, - виновато проговорил я.

- А что ж ты раньше не говорил?

- Забыл.

- Забыл! - передразнил меня Кубырь, - тоже проводником берется быть.

Но за меня неожиданно вступился Змеиный Зуб.

- Это ничего, - умиротворяюще проговорил он, - нельзя всего упомнить. Я думаю, что мы можем:мы: должны влезть и без веревки.

Заступничество вождя ободрило меня, и я постарался загладить ошибку.

Припомнив в точности все приемы, которые применялись при подъеме в прошлый раз, я объявил, что иду первым.

Ухватившись руками за гибкий корень, я стал подниматься, стараясь опираться ногами о выступы скалы, но эти последние были слишком малы, и нога срывалась. Тогда я попробовал попасть носком сапога в щель, и дело пошло успешнее. Несколько раз сапог завязал в щели, несколько раз мне казалось, что обрывается корень, и у меня замирало сердце от страха; я ссадил себе оба колена и наконец добрался до цели. Я сделал всего не больше полутора сажен, но когда, добравшись доверху, оглянулся,- мне стало ясным, какой опасный, путь совершил я. Оборвись корень, - и я полетел бы на тот узенький выступ скалы, на котором стоят теперь мои спутники; удержаться на нем нет никакой возможности, и следовательно...

У меня мороз пробежал по спине, когда я взглянул на те выступы, по которым мне пришлось бы катиться.

- Что с тобою? - спросил Змеиный Зуб, очевидно, уловивший выражение страха на моем лице.

- Устал очень, - отвечал я.

- А страшно?

- Нисколько!

А у самого сердце замирает.

- Теперь свяжите в виде веревки ваши пояса и забросьте сюда; я буду помогать вам.

Четыре пояса были связаны и протянулись вдоль корня. На конце, при помощи пряжки последнего ремня, была устроена петля; Змеиный Зуб продел в нее руку так, что петля обхватила ему плечо через подмышку, и начал карабкаться. Я тянул его за пояса.

- Ого-го! - прошептал он, когда, оказавшись рядом со мною, оглянулся назад, но, ничего не говоря, освободил пояса и спустил их вниз.

- Теперь ты, Кубырь.

- Почему я?

- Здесь очень тесно, тянуть может только один, так что иначе придется Крокодилу вытаскивать тебя.

- Ты пропусти его вперед.

- Нельзя, брат. Здесь так тесно, что двоим расползтись негде.

- А Васька где? - послышался встревоженный голос Крокодила.

- Здесь, здесь, - отвечал я, - сижу на полочке.

И это была правда, так как место, где сидели мы со Змеиным Зубом, было не больше трех четвертей ширины, и этот выступ, в виде карниза, опоясывал огромную скалу. Я не видел, что делалось внизу, но Змеиный Зуб усердно тянул, корень вытягивался и вздрагивал, следовательно, все шло благополучно.

Вот показалась голова Кубыря. Змеиный Зуб подал ему руку и вытащил его окончательно.

Мы передвинулись еще на нашей полочке, чтобы очистить место Кубырю.

- Ты не говори ему, что тут страшно, - прошептал Змеиный Зуб, передавая Кубырю пояса.

Тот кивнул головой и приготовился поднимать Крокодила.

- Нужно было его вторым пустить, - сказал Змеиный Зуб.

- Почему?

- Тогда бы ему пособляли и снизу.

- Что, полез уже? - удивились мы оба, увидав, что Кубырь начал тянуть за ремень.

- Очищайте место. Сейчас будет.

И вот мы все четверо сидим, как воробьи на застрехе. Крокодил припал к Кубырю и старается не смотреть вниз, а Змеиный Зуб уже посматривает через мое плечо вперед.

Дальше нужно было двигаться ползком, так как выпуклость скалы низко нависла над нашей полочкой. Путь был рискованный. Узкий карнизик огибал скалу, и нам не было видно, куда он уходит. Справа теснит нависшая скала, где совсем не за что ухватиться; слева обрыв, страшно смотреть, но я знал, что за поворотом снова будет безопасно, - и пополз.

Жутко. Всем телом льнешь к холодному камню и стараешься не смотреть в глубину обрыва.

Конец ремня мешает свободному движению руки, но его необходимо взять с собою, чтоб проложить вдоль карнизика и тем самым обезопасить путь остальным.

Вот и заворот. Осталось проползти не более аршина. Одним глазком смотрю налево и сразу почувствовал себя на воздухе. Глубоко внизу, на дне долины, зеленым ковром разостлался лес, тот самый лес, проходя по которому мы чувствовали себя ничтожными карликами. Теперь этот лес сам напоминает мураву лужайки. Удивившись этому явлению, я стараюсь присмотреться.

Хочется увидеть те сосны, что там внизу удивляли меня своей величиной.

Вот среди моря зелени сереет камень. Приглядываюсь. Около него береза. Видно очень хорошо.

И вдруг у меня закружилась голова. Я всем телом припал к камню, уткнулся лицом в глубь полочки и пролежал так несколько секунд.

- Васька! Васька! - слышались тревожные оклики сзади.

- Сейчас.

Я, уже не поднимая головы, быстро прополз остальное пространство и облегченно вздохнул, очутившись вне опасности.

- Кубырь! - кричал я, - держи конец ремня, крепче держи! А ты, Санька, ползи. Держись за ремень, я его здесь укрепил. Старайся не смотреть налево, смотри на то место, где ползешь.

Послушный совету, Змеиный Зуб полз, имея все время ремень под правой рукой и не отрывая от него глаз, пока не ухватился за мою руку.

То же самое проделал Кубырь.

Крокодил, оставшийся один за выступом, сильно тревожил нас всех. Мы велели ему надеть петлю ремня не на руку, а накинуть на себя в виде пояса и, дав строгий наказ не поднимать головы, стали ждать. Кубырь потихоньку тянул за ремни.

И вот из-за угла показалась его белокурая голова. Он полз на локтях и коленях, уткнувшись носом в землю, и очень напоминал крота.

- Держи правей. Молодец, Крокодил!

Еще две минуты, и мы снова можем свободно прыгать с камня на камень, ходить, стоять, лежать.

И мы спешим вперед. Чувствуется, что до вершины недалеко, и всем хочется попасть туда скорее.

Мы почти добрались до верхнего конца катушки, когда сзади кто-то сильно зацарапал, словно кто мяукнул. Оглянувшись, мы увидали Кубыря, который остановился посредине подъема и тревожно насторожился.

- Что такое?

- Что-то там, - отвечал Кубырь, указывая на левый край плиты.

И снова до нашего слуха донеслись какие-то неопределенные звуки. Не то лошадь фыркает, не то чихает кто-то.

- Посмотри, Кубырь.

Тот послушно пополз к краю.

- Что бы там такое? - тревожно спрашивал меня Змеиный Зуб.

Но я тоже ничего не понимал, и оба мы с нетерпением следили за Кубырем, который осторожно подбирался к краю.

- Ну, что? - не терпится Змеиному Зубу.

Кубырь прильнул к камню, вытянулся, заглянул вниз и вдруг в ужасе отпрянул.

- Крокодил! - прошептал он посиневшими губами.

У меня перехватило дыхание.

<Съест! Проглотит!>

А Змеиный Зуб с исковерканным от страху лицом судорожно машет руками и кричит:

- Убей его, Кубырь! Пожалуйста, убей!

- Убей его! - кричу и я.

Кубырь, ползший к нам, остановился и широко раскрытыми глазами смотрел на нас.

- Убей его! - задыхается Змеиный Зуб, - вот, возьми камень и убей!

Кубырь понял.

- Там наш Крокодил! - сказал он, - там Егорка: Он упал вниз.

Мы онемели.