Вниманию читателей предлагаем заметку одной участницы сборов в Фанских горах, которые прошли с 16 июля по 13 августа 1997 г. и были первой попыткой Федерации красноярского края и Клуба путешественников организовать столь дальнее путешествие за постсоветский период. Фактически оно было лишь разведкой боем, но она доставила большое удовольствие всем участникам сборов и поэтому ее вполне можно считать удачной. Решено повторить сборы в этом прекрасном районе в 1998 сделав их тридцатидневными.

16 июля 1997 года, около шести часов вечера, на платформе железнодорожного вокзала г. Красноярска у поезда № 199 сообщением «Иркутск — Ташкент» наблюдалось необычное зрелище: весьма многочисленная группа молодых людей несла странный груз — вместо традиционных коробок и баулов челноков — рюкзаки, огромнейших размеров. И уж, поистине, вздох изумления вырвался из груди каждого присутствующего мужчины, возвращающегося в родной Узбекистан, при виде груженных дамочек (с макияжем, рюкзаками и с лыжными палочками в руках).

Оказалось, что это красноярские альпинисты в горы собрались. К окончанию стоянки поезда те, что постарше и поопытней из собравшихся (вылетающие самолётом) помогли погрузить вещи экономным и бесстрашным (отправляющимся поездом). Снабдив отъезжающих советами выживания в пути, пожелав удачи и здоровья, они распрощались.

Поплыл за окнами разогретый июльской жарой город, а новоявленные пассажиры начали распихивать многочисленный груз по вагону. И, как это часто бывает, самым усердным при погрузке достались самые плохие места. Сначала кое-кто начал сетовать по поводу перспективы спать три ночи на нижней откидной полке, но умолк, глядя на тихое мужество отделения горных туристов, примостившихся в купе у туалета.

А впереди были трое суток пути, трое суток разговоров, знакомств, песен под гитару, забегов на станциях: за питьевой водой под дождем в Новосибирске; за раками и пивом в Рубцовске; за очень дешевыми шашлыками и мантами в Казахстане; и в туалет, вперед всех прочих желающих. Три дня жары и обливания из водяных пистолетиков, три ночи борьбы с безбилетными пассажирами, которые норовили занять освободившуюся полку в первую же минуту отсутствия хозяина: пошла девчонка в туалет, возвращается, а на ее полке храпит узбек. Она его и уговаривает и стращает, но он философски заметив, что отдыхать надо всем, а она уже и так полночи спала, засыпает опять... В особенно кризисных ситуациях приходилось «птенцам из лебединого гнезда» применять силушку. И были еще три утра с побудкой под орущие магнитофоны и крики коробейников; с буфетчиками, расхваливающими многодневные булочки; с валютными менялами, предлагающие свои услуги.

Но был, наконец, и последний вечер пути, когда на платформе города Ташкента бодрые многоопытные инструктора, прилетевшие самолетом, встречали очумелых от жары и духоты вагона участников. Весело перегрузив багаж в ожидающие автобусы счастливые путешественники продолжали свой путь к манящим горам. За окном сгущались сумерки и в затихшем автобусе одни разглядывали совершенно незнакомую жизнь узбекского народа, другие с трепетом узнавали виденное ранее и отмечали произошедшие перемены: на улицах мало взрослых и почти нет детей европейской наружности; появившиеся рекламные щиты пестрят призывами приобрести заокеанские товары. А все дорожные указатели, вывески и объявления написаны только на узбекском и английском языках. Но так же, как и прежде, чарует незнакомая культура, природа и быт. Также, как и годы назад , мимолетен южный вечер, черна пряная азиатская ночь и ярки в небе звезды. Наверно, именно в такие минуты невольно напрашивается сравнение вечности мира и быстротечности человеческой жизни и думается: для чего я живу; зачем так рвусь в горы? Всё ли удачно сложится на предстоящих сборах? А если произойдёт возможное и не поправимое — о чём придётся пожалеть в последний миг? Всё ли удалось прожить начисто?..

В четыре часа утра автобусы прибыли на перевалочную базу «Артуч» в г. Самарканде. Толпа красноярцев шумно осваивала местность. Одни занимали комнаты в здании, другие расположились под навесом, третьи «мостились» в саду. Кто-то разыскивал запропавшие вещи, кто-то полоскался у колонки, а более прыткие уже лезли в манящую и прохладную воду бассейна. Но вскоре суета прекратилась и под утренние крики муллы сибирский народ заснул.

Два дня древний Самарканд удивлял красноярцев своим великолепием: сохранившимися памятниками архитектуры, деликатесами и манящими запахами восточного базара; поразительного дружелюбия местного населения к приезжим и весьма строгого отношения к проживающим здесь русским. Ни раз из уст земляков слышались вздохи восхищения красотою минаретов и усыпальниц. Многие высказывались, что по-доброму завидуют людям сумевшим сохранить свою национальную культуру. Конечно, в городе с двухтысячелетней историей есть, что посмотреть, но приехали то мы не только ради этого и, как только организационные вопросы были решены: рубли обменены на сумы и обговорены условия въезда и выезда групп, красноярцы покинули Самарканд и устремились в Фаны.

Рано утром грузовик с альпинистами миновал границу Узбекистана. Сонная голова пограничника возникла над кузовом, пересчитала перемешанных с грузом людей, сравнила с количеством предъявленных паспортов и дала отмашку водителю, та же процедура повторилась через сотню метров, уже на таджикской территории. Объективности ради, забегая вперёд, замечу, что проделывая обратный путь на этом же самом пропускном пункте у нас возникли проблемы, но об этом позже.

Долины в Фанах, хотя и тесны и часто круты их склоны издревле заселены горцами. Когда смотришь на селение, прилепившееся к такому склону, кажется, что вся гора — один многоэтажный дом. Плоскокрышие дома ступенями поднимаются по склону, так, что крыши нижних становятся дворами для верхних.

Верховья долин — прекрасные пастбища. Летом горные кишлаки пустеют: жители либо спускаются в долину, на поля и в сады, либо поднимаются со скотом в летовки. И селения выглядят покинутыми.

Выше селения долина из выжженной и сухой становится живописной и зелёной, и вот уже яркая зелень полян режет глаза и веселит сердце; выжатый жёсткими солнечными лучами, разлит в воздухе тонкий аромат лугов, от которого хмельно кружиться голова.

На альпбазе «Артуч» гостям были рады. За шесть последних лет это была первая, настолько многочисленная, группа. Таджики приветствовали приехавших, показывая радушие и уверяя в безопасности нашего пребывания. Позднее, их слова подтвердила действительность — район настолько спокойный, что просто не верилось, что где-то, несколько сот километров к югу, идут боевые действия. А вообще, стоит отметить интересную особенность — за время нашего пребывания в Фанах, нам повстречалось гораздо больше иностранных групп (англичан, немцев, скандинавов), чем российских. Неужели эти, в основном не молодые люди любознательней, общительней и мобильней, чем молодежь того же Красноярска?! Разве наши земляки смирились с перспективой прозябания в сером скоплении бетонок? Разве свежий ветер романтики уже не долетает до них? Или запах курилок, иномарок и офисов приятнее? Но, к счастью, шаги цивилизации не сотрясли и , дай бог не сотрясут, снежные шапки с Фанских гор. И уютный комплекс альпбазы «Артуч», в объятиях прекрасного ландшафта, всегда будет также радушно принимать нас.

Счастливо рассеялись и наши опасения подхватить какую-либо экзотическую заразу. Малярия, холера и прочие неприятности распространяются только в низменных и заболоченных районах Таджикистана. Можем ответствовать — за месяц нашего путешествия самым неприятным осложнением случилось быть расстройству пищеварения. Но это событие, назовем, настолько же массовым, как и запланированным. Не умеет, наш брат, сибиряк отведывать азиатские яства умеренно; жрет все, что ни попадя и в русских объемах.

Вообще, о всеядности участников этих сборов следует книгу издать! Первой жертвой массового обжорства пал доктор — паломничество к его апартаментам началось еще в Самарканде. Порой возникало такое впечатление, что некоторые пытались обедать таблетками. Но нашлись гурманы и поизощреннее. Так, одно спортивное отделение, ввиду непогоды, окопавшееся где-то на четырех тысячах метров, съев за время своего заточения весь провиант, вкушало фирменное лакомство: снег + «Инвайт». Возникает подозрение: а может растерзанная палатка и примус без запчасти, предъявленные после восхождения этого отделения, не результат обстоятельств, а дело кого-то, слишком прожорливого из участников? Более продуманно действовала другая группа товарищей. Они не только умудрялись таскать в гору жуткое количество консервированных продуктов и фарфоровых пиал, но как-то прихватили на восхождение 2"Б" к. сл.: пол мешка картофеля, морковь, лук, зеленый перец и два килограмма помидор + примус с запасом бензина, три веревки, и все, имеющееся в наличие скальное снаряжение. Позже, свое поведение они объяснили тем, что планировали совершив акклиматизационный выход, отобедать внизу и провести там скальные занятия. А так как уже вынесенные вещи из лагеря не удалось спрятать, ввиду излишней активности местной шпаны, горовосходители взгромоздились на вершину вместе с драгоценным грузом. А может дело и не в этом? Доподлинно известно, что тот, который нес картошку, и тот, рыжий, у которого рюкзачок (1,5м х 1м х 2м) набит железом был — члены институтской сборной КВН. У ребят стиль жизни этакий!

Стильных ребят вообще наблюдалось множество: один инструктор купил национальный прикид и все сборы узбеком прикидывался, но местная милиция его всё равно рассекретила, но об этом ниже. Был американец, который под русского альпиниста-новичка работал. Многие отечественные ребята под буржуев косили — на любые восхождения, с единицы «Б» включительно в «Кофлочах» топали, солидно позвякивая много килограммовым снаряжением. А бывалые инструктора, наоборот, — налегке бегали. Иногда задерживаясь на ночь, втроём в двух пуховках и с одним карематом.

Кроме стильных людей на Куликолонских ночёвках наблюдалось и стильное время — в размеры одной поляны вмещалось четыре часовых пояса. Групп из различных городов было несколько и каждая переводила свои часы на своё усмотрение. В стане красноярцев солнце вставало позже всех — в восемь утра. У норильчан — в семь, у магнитогорцев — в шесть, у Нальчика — в пять часов утра. Зато вечером из запаздывающих горовосходителей больше всех везло красноярцам. Ведь мы вставали задолго до восхода солнца и, значит, у нас было больше времени для подхода, обработки маршрута и возвращения в лагерь.

Череда дней слилась в один долгий, насыщенный прекрасными картинами и усталостью до упада день. Тяжело нагруженный, проклиная свой рюкзак и момент его покупки поднимаешься на Алаудинский перевал и взору открывается, захватывающий дух, вид на Большое Алаудинское озеро, невиданной чистоты. Оно предстаёт во всех оттенках синего цвета, как на морских картах: от бледно-голубого у берегов до глубоко синего в середине, с чёткими границами между оттенками. По всему берегу — арчовый лес, а над этим великолепием взметнулась красноватая двухкилометровая стена Чапдары, подпёртая снизу гигантской осыпью. Напротив — пик Адамаш склонился к озеру, будто великан, который хотел напиться, да так и застыл чёрным немым изваянием. Немало озёр в Фанах, и все они неповторимо красивы, не похожи одно на другое. Конечно, красота их не только от чистейшей воды, но и от окружения высоченных пиков редкой формы, которыми так богаты эти горы.

У Мутных озёр, что под пиком Мирали, ничего не растёт. По всему периметру озера — глыбы обрушившихся скал, сброшенных строптивыми стенами. Вершины теснятся одна над другой, а над всем этим, над щелями долинами, над густым сплетением хребтов с иззубренными гребнями, возносится высочайший пик Фанских гор — Чимторга. Эту характерную по очертаниям предвершинного плеча вершину видно почти отовсюду, порой за сотню километров. Изысканность и красота наполняют пейзажи Фан, запоминаясь навсегда.

Неумолимо истекало время сборов, с каждым днём приближая возвращение в Красноярск. И в одно прекрасное утро лагерь разбудил крик ишаков. Великое множество баулов, рюкзаков, тюков с палатками перекочевав на их спины, неспешно поплыло вниз. А недавние обитатели Куликолон поплелись следом, поминутно оглядываясь на удаляющиеся красоты покидаемых мест: лазорево-синие озёра, изящную и пугающую своей неприступностью подкову гор Мария-Мирали. В последний раз перед расставанием оглядывая пройденные маршруты, обещая самим себе, вернувшись на следующий год, пройти уже намеченные...

Выезжали из «Артуча» двумя машинами. Первая ушла в ночь после банкета . И некоторые пассажиры испытывали определенный дискомфорт от несовместимости выпитого и съеденного за праздничным столом и тряски в кузове. Зато они имели лишний день, что бы ещё раз побродить по Самарканду. Оставшиеся в лагере, однако, тоже не горевали, продлевая удовольствие пребывания в высокогорье ещё на сутки.

Объединившись в Самарканде утром восьмого августа обе группы с удвоенной силой приступили к разграблению города (начали с чайхан и ресторанов). Необыкновенно приятно чувствовать себя не только вольным туристом, не обременённым заботами, но и негаданно богатым человеком. Ведь в пересчете на их сумы обладатели одной — двух сотен тысяч рублей, становились богатыми гражданами зарубежья. Но заграничным гостем оказалось быть не только почетно, как и хлопотно. Так как и в Узбекистане есть милиция, и она проявляет бдительность подобно нашей, отечественной, по отношению к представителям стран ближнего зарубежья. Не единожды наши земляки заинтересовывали внимание местных стражей порядка, досконально изучавших паспорта с российским гражданством. Некоторых, даже, препровождали в участок, откуда после длительных переговоров всё-таки выпускали. Интересно то, что останавливали более солидных и представительных на вид. Молодых людей со вздувшимися пузырями на коленках и с обросшими, всклокоченными волосами милиционеры просто не замечали. Юных леди милиция тоже игнорировала, направив своё внимание на более денежных — мужчин от тридцати лет. Поэтому почти весь инструкторский состав имел долгую и утомительную беседу с блюстителями порядка, придирающихся «к любой запятой» в паспорте. Результатом таких свиданий зачастую становилась потеря до нескольких сот тысяч рублей. Но, теперь, благодаря приобретённому горькому опыту, нашим землякам известно — чтобы избежать подобные малоприятные процедуры впредь, отправляясь в далёкое путешествие необходимо привести в порядок свои документы: вклеить недостающее фото; оформить прописку, если она отсутствует.

Весьма внушительных денежных и моральных трат потребовалось и для перевозки багажа в поезде. Но оказалось, что и этого можно было избежать при правильном и полном оформлении всех сопроводительных документов. Но предугадать заранее всего было просто невозможно, ведь за те семь лет, что красноярцы не выбирались на дальние сборы многое изменилось (одних границ с таможнями столько понакроили!), но, как говорится: «на ошибках учатся»...

Настал день и все сто тридцать пять целых и одна поломанная нога сибирских путешественников ступили на родную землю. Окончился наш поход за три рубежа, когда-то единой Родины. Но всё течёт и всё изменяется. Меняется общество, но и мы не стоим на месте — мы ходим в горы. И прекрасно, что горы растут вместе с нами. Альпинисты Красноярья прокладывая новые маршруты в Саянах и Ергаках торят себе дорогу в большие горы. А Фанские горы и есть то связующее звено между близкими и невысокими «домашними» Ергаками и непальскими исполинами. Чем выше горы, чем трудней и интересней маршруты, тем ценней приобретаемый опыт.

До следующего лета, Фаны! До лета 1998 года!

Ю.БУРМАК

Календарь знаменательных дат в январе
1, 2 января — Новый год.

7 января — Рождество.

13 января — Старый Новый год.

14 января 1897 года — Первое восхождение на высочайшую вершину Ю. Америки «Аконкагуа».

25 января — Татьянин день. День российского студенчества.

31 января 1876 года — Первое зимнее восхождение на высочайшую вершину З.Европы «Монблан» (И.Стратон).