Городок на Енисее
Славный центр обширного Красноярского края разительно отличается от не менее славной столицы Сибири — Новосибирска. Прежде всего — ярко выраженной всхолмленностью. Любые строения здесь либо карабкаются по склонам, либо расположены у подножья гор.

Красноярск — город со своим лицом, которое, может и не так просто формулируется, но вполне ощущается. Где-то здесь покоится воспетый рок-оперой граф Рязанов, коварно обольстивший и покинувший верную Кончиту... Характерная местная деталь — часть домов построена из желтого кирпича. В общем и целом — строения здесь пониже, чем у нас. И пусть не обижается Красноярск, у которого не за горами четырехсотлетие, выглядит он провинциальнее своего более молодого соседа. Но при этом «провинциальнее» вовсе не значит «хуже».

Интересная местная особенность — трамвайные остановки подняты над уровнем дорожного полотна. И защищены оградой со стороны проезжей части. Утерли нам нос красноярцы! Раскрученными местными брендами, очевидно, можно считать «Енисей» и «Ермак» — они задействованы во множестве местных названий... А сам Енисей Оби ничуть не шире. Во всяком случае, в том месте, где мы его переезжали по мосту.

Еще одно отличие — сеть местных газетных киосков называется «Розпечать». А не «Роспечать», как у нас. Видимо, от слова «розница». Маленький «Диснейленд» под названием «Остров сокровищ». В нем, как в Греции, все есть — вплоть до Эйфелевой башни. Правда, в одну тридцатую натуральной величины. Чем еще город обращает на себя внимание заезжего ротозея? Пальмами на улицах. Как оказалось, пальмы в кадках высаживаются в начале теплого сезона, а ближе к зиме откочевывают под крышу. Вот. Украшают город изящные сине-желтые урны. С трогательными в своем патриотизме надписями «Красноярску — 375 лет!»

По дороге к Столбам вдоль всего шоссе выстроились заведения с нежными женскими именами: продуктовый магазин «Виолетта», загадочный павильон «Мария. Круглосуточно». Интересно, чем торгуют в этой самой «Марии»? Тем более, двадцать четыре часа кряду...

На подходе
«Неудачи преследовали нас...» Нельзя сказать, что мы повторили судьбу известного некогда литературного героя, но началось все с происшествия. А именно — мы утеряли наш основной контакт. То есть телефон директора заповедника. Приходится ориентироваться по обстановке. Путем опроса пассажиров и кондуктора в автобусе определяем остановку, на которой надо выйти. Примерно определяем. Вот здесь, по дорожке, надо подниматься в гору... К нам пристроилась собака. Прямо на остановке. Сначала деликатно намекнула на то, что неплохо бы ее угостить. Намек был нами дружно проигнорирован. Четвероногое погрустило, погрустило, но все равно прибилось к нашей «стае». И... возглавило ее. Резво побежав по дороге. Как потом оказалось, барбосяка совершенно точно определила, куда нам идти. И привела «экспедицию» прямехонько на кордон Лалетино. Где «раскланялась» и убралась восвояси.

Заповедник: первые шаги
Итак, кордон Лалетино. Перед входом сидит в засаде видавший виды «запорожец». В нем — деловой старичок с рацией и в камуфляже. «Ребята, пройдите туда-то... Найдете инспектора Майбаха Анатолия... Он вам укажет, где можно поставить палатки. Иначе — придется составлять протокол».

Пока решается наша судьба, проходим в «Визит-центр». А если отрешиться от помпезного названия — обычный гостевой домик. С минимальным набором удобств, зато с целой картинной галереей по стенам. На тех же стенах — более чем фотографически выполненные изображения бабочек (надо полагать, местных). Почему более чем фотографически? Да потому, что с первого взгляда — это не картины, а коллекция реальных насекомых.

Деревянные лестницы круто взбегают на поросшие высокой травой склоны. Травы, действительно, какой то дальневосточной красоты и размаха. Абсолютно прозрачная речка (или большой ручей) с жутко холодной водой. При этом одни местные обитатели уверяют, что водоем сей немыслимо грязен, другие — что вполне пригоден для питья. А заканчивается кордон часовней. В честь Святителя Иннокентия. Рядом с памятником религиозным вполне светский монумент — гитара, моток веревки и пара галош. Типичный набор скалолаза? Потому, как посвящено это все погибшим красноярцам — альпинистам, скалолазам и столбистам. Места гибели разбросаны по всему бывшему Союзу и части зарубежья. А первая траурная дата, кажется — 1897 год...

Отношения с заповедником наша группа оформляет вполне официально. При помощи некоторого числа денежных знаков в обмен на квитанции о разрешении поставить палатку, разжечь костер, и вообще — жизнедействовать. Строгая сотрудница заповедника вопрошает: «А вы знаете, чего на нашей территории делать нельзя?» Знаем, конечно — рвать цветы, пугать зверушек и ругаться матом... Нашим сопровождающим по извилистым горным тропам назначен Михаил Белый, государственный инспектор по ... в общем, если я верно понял, он здесь лесник, милиция, СЭС и охотовед (в едином лице).

На выходе с кордона нас обогнал давешний «Запорожец». Наш знакомец в камуфляже восседал за рулем. И помахал нам ручкой на прощанье. «Страж кордона» с грохотом и треском исчезает в лесной чаще. А мы продолжаем свой путь. Пешком и с рюкзаками.

Пешком и с рюкзаками.
Не могу сказать, крутым был этот путь в гору, или просто таковым мне показался. Но хождение под рюкзаком тяжело связывалось в моем сознании с отдыхом. Хотя бы и активным. Семь потов с вашего покорного слуги точно сошли. А если бы на столбах стояли обещанные синоптиками 37 градусов тепла! К счастью, погода балует — пасмурно. И с неба льется почти невидимая водяная пыль... А горная тайга подступает к самой дороге — мрачные такие, высоченные елки. И еще масса всяких иных деревьев — только я их по названию не знаю. Из изобильной (судя по рассказу Михаила Белого) местной живности встречали белку. Произвела большое впечатление... Разглядывали в бинокль место нашей будущей стоянки. Далеко и непонятно. Да, хочется упомянуть любопытную деталь — здесь почему-то нет комаров. Ну, ни то, чтобы совсем нет, а нет в новосибирском смысле — когда они мешают идти, дышать и отдыхать.

Перевал. Это что-то. Сама мысль о том, что дальше пойдем по горизонтали, и может, может быть, даже вниз, окрыляет невероятно. Этот самый перевал отмечен двумя достопримечательностями — киоском и источником воды. Киоск не работает, зато водопой... О, вот это воистину живительная влага! Когда организм уже отказывается принимать воду внутрь, лью ее себе за шиворот. В конце концов, набираю воду в каскетку и нахлобучиваю на голову. Божественно! Кстати, при источнике есть несколько пластмассовых стаканчиков. Негигиенично, но очень домовито.

К избе вышли уже тогда, когда всякая вера в ее существование почти угасла. Скорее, не изба даже, а коттедж. Вот вам, ребятки, место для палатки, вот костровище — устраивайтесь. Место для костра — совершенно окультурено, обложено по периметру большущими каменьями. Посреди очага стоит таганок, накрытый решеткой. Хоть барбекью жарь. В костровом комплекте даже чайник имеется. Удобно, но неромантично. Я так метал о чайке из котелка, с ароматом дыма... Не выгорело!

Место сие любопытно и живописно. Кроме уже перечисленных красот и чудес отмечу изобилие ягоды. Черника здесь растет прямо под ногами. Казалось бы, наклонись и рви... Но — сбор дикоросов здесь строжайше запрещен. Под страхом штрафа и немедленного выдворения с заповедной территории. Потому собираю ягоду украдкой — лишь в те времена, когда, по моему мнению, никто этого не видит. Сорвешь по-воровски и с разу в рот. Вку-у-сно!

Очередной эксклюзив избы «Идея» — это «Красноярское хореографическое училище». Такой вывеской украшен местный... люфтклозет, выражаясь по-научному. О чем говорит подобная вывеска? По моему субъективному мнению — о горячем и искреннем стремлении к культуре здешних поселенцев. Но, конечно, самое-самое — это «Сад Камней» («Каждый уважающий себя Кузьмич должен иметь «Сад Камней», — Михаил Белый).

Сам по себе сад — это панорама, открывающаяся с одной из скальных площадок. И позволяющая рассмотреть значительный кусок Красноярска. Или, по желанию, множество параллельных горных хребтов, растворяющихся вдали. Первая гряда зеленая, вторая цвета морской волны, а те, которые совсем рядом с горизонтом, почти синего цвета. Честно говоря, я приехал за сотни километров и четыре часа горячился вверх с рюкзаком только за тем, чтобы это увидеть. Жизнь удалась!

По ходу дела разбиваем лагерь. Серега рубит дрова, Эдуард пошл по воду, Катерина хлопочет над ужином, я — обдумываю стратегию. А как же без стратегии — завтра ответственный день...

Куда спешить?
День второй: стремительно теряем высоту. Попросту говоря, проделываем тот же путь, что и вчера, но по короткому маршруту. Вчерашние четыре часа подъема спрессованы до четверти часа спуска... По каким-то неимоверно высоким и мокрым травам. Потом — по руслу ручья. Все вымокли насквозь. И пошло-поехало «то взлет, то посадка». То карабкаемся в гору, то несемся вниз. Обошли мы за этот день... Не буду перечислять — во-первых, всего не упомнишь, во-вторых, из-за «галопом по европам» многое как-то смазалось в восприятии, в-третьих, усталость от прогулок на свежем воздухе позволяла созерцать в основном, скажем так, спину идущего впереди товарища. Да и как можно рассказать о Столбах? Их надо видеть, по ним надо ходить! И — скалолазить! Хотя, в этот тяжкий день лазание меня особо не прельстило. Зачем, если и снизу, от подножия столба, все видно?

А вот коллегам просто неймется. Эдуард, Татьяна, Наталья и Сергей скачут по скалам, как зайцы. Или — как белки? И как не боятся «юркнуть»?!

Замыкаю процессию путешественников. Потому, как куда спешить? И, потом, хочется побыть наедине с собой, подумать о вечном, о необъятном. А то сотоварищи отвлекают своей оживленной болтовней... В итоге авангард отрывается куда-то вдаль, и исчезает в лесной чаще. Надо догонять, но, увы — силы Марианны, шагающей передо мной, явно на исходе. Приходится применять психотерапевтический прием «Сейчас выйдем на поляну, там нас ждет холодильник с холодным, освежающим, острым ПИВОМ!» Имя янтарного напитка действует воистину магически — Марианна прибавляет ход, прибавляет, прибавляет... вот мы уже всех и обогнали! А насчет пива на полянке, если честно, я приврал...

Все заканчивается, даже второй столбовой день. С победой, отмотав более двадцати километров (с изрядным набором-потерей высоты), возвращаемся в лагерь. На размочаленных в кровь ногах... Быстренько раздуваю костер, быстренько гоношу ЧАЙ. Именно ЧАЙ — крепчайший, и безумно сладкий. Одна, две... шесть кружек — и усталость долгого пути как рукой сняло. А теперь — спать!

В суету городов...
День последний: мы уходим. Последняя «прогулка» по еще не посещенным столбам. Даже ваш покорный слуга отдал посильную дань восхождениям... Мастер-класс продемонстрировали новосибирским «акулам пера» юные столбисты. С такой обманчивой легкостью просто гулявшие по скалам, что части путешественников захотелось повторить их подвиги. На первых же метрах подъема на скалу пришлось убедиться — легкость сия ой как условна... В Красноярск мы двинулись на подъемнике. Сидишь себе в кресле, паришь в небесах, и созерцаешь, как к тебе медленно, но неуклонно приближается краевой центр. Точнее, ты к нему. Все, закончилась «канатка», началась цивилизация...

Юрий Хомич
Советская Сибирь, 31 июля 2003 г