Эта история взволновала весь Красноярск: 15-летние Катя Дмитриева и Люба Сайбель проблуждали в тайге 6 дней — все это время они ничего не ели, только пили воду из родников

Утром 30 сентября, в понедельник, девчонки вместе с однокурсниками собирались ехать копать картошку — так дома и предупреждали. Однако, когда они пришли в свой 31-й лицей, где учатся на поваров-кондитеров, оказалось, что планы изменились. Три группы первокурсников, всего около 60 человек, во главе с преподавателями отправились на прогулку в заповедник «Столбы». Пока остальные увлеченно лазили по скалам, Катя, Люба и еще три их сверстницы решили устроить привал и перекусить домашними припасами в пещере. Закончив трапезу, девочки обнаружили, что группа ушла вперед, трое подружек остались ее ждать, а Катя и Люба потихоньку двинулись в обратную сторону, к дороге в Красноярск. «Мы пошли домой», — сказали напоследок.

Куда так торопились, они сейчас и сами не знают. Шли вперед, пока вдруг не поняли, что перепутали тропу — к дороге надо было идти по верхней, а они отправились по нижней. Вместо того чтобы вернуться, решили спрямить путь и махнули через горку. Думали, там, за перевалом, эта потерявшаяся дорога и находится, но опять сильно ошиблись. Поднявшись наверх, увидели только новые горы и тайгу — без берегов и края. И все равно, уже сбившись с тропинки, окончательно запутавшись, девчонки продолжали упорно шагать дальше. Остановила их только ночь.

Они развели костер — благо спички были с собой, устроились рядом, на голой холодной земле. Чтобы огонь не погас, спали по очереди, как солдаты на посту. И все-таки костер не спасал — было холодно, ночью температура опускалась до нуля градусов, время от времени пробрасывал снег. Да и одежда для осенних ночевок в лесу не очень подходила: легкие куртки, брюки, кроссовки и одна шапка на двоих — носили ее попеременке. «Но я тогда больше всего о другом думала, — говорит Катя, — о том, что мама меня уже потеряла, она очень волнуется».

Марина Геннадьевна Дмитриева действительно была в панике — в шесть утра следующего дня она прибежала домой к Любе Сайбель, а позже — в лицей. За 6 дней ей пришлось наслушаться о своей дочери всякого — одна из первокурсниц, к примеру, утверждала, что девочки не терялись, а вернулись в город вместе со всеми на автобусе. И она, дескать, слышала их разговор — Катя и Люба собирались к кому-то в гости, а потом видела, как они сели в красные «Жигули» с тонированными стеклами вместе с двумя молодыми людьми. Нашлись и другие «свидетели», якобы заметившие девчонок в самых разных районах Красноярска. Отчаявшись, на третий день Марина Геннадьевна отправилась к гадалке, и та ее успокоила. Сказала: «Дочь жива, она вернется, ей поможет какой-то мужчина». Удивительно, но предсказание оказалось абсолютно точным.

Впрочем, об этом позже — до счастливой развязки было еще далеко. Во вторник Катя и Люба опять проплутали по тайге весь день. Пытались идти по ручью, потому что помнили, что какой-то ручей протекал рядом с дорогой в город. Но, как оказалось, девочки снова шли не в ту сторону — не к Красноярску, а уже к Дивногорску. К вечеру они наткнулись на охотничью избушку и остались здесь на ночь. Есть к этому времени хотелось нестерпимо, и они решили сварить нечто, отдаленно напоминающее суп. Набрали в кастрюлю воды, набросали туда листьев смородины, кинули соль с примесью земли, найденную в избе. Другой еды, которую охотники обычно оставляют на заимках, увы, не было.

«Суп» закипел, Катя решила переставить кастрюлю с печки на стол, но так как у нее была проволочная, шаткая ручка, не удержала посудину и опрокинула ее прямо на ноги Любе. Волдыри наливались на глазах, они промыли их холодной водой, потом смазали остатками растительного масла, обнаруженного-таки позже в избушке. «Сначала было очень больно, — говорит Люба, — к утру стало полегче. Назавтра, когда мы пошли дальше, пузыри начали лопаться и кровоточить. А потом мне уже было все равно, я ничего не чувствовала».

В избе с теплой печкой они не стали задерживаться, потому что им показалось, что людей здесь не было давным-давно и вряд ли они скоро появятся. Прихватили с собой керосиновую лампу, зачем-то будильник, пять коробков спичек, пузырек с валерьянкой и патроны. Взрывоопасные «штучки» девочки, недолго думая, кидали в костер — огонь от этого, объясняют, становился больше. Просто удивительно, что после таких опытов с ними ничего не случилось. Зато выматывал голод — кружилась голова, в глазах стояла чернота. Никаких ягод в тайге уже не было, на свой страх и риск они съели один гриб, хотя совсем не были уверены, что он не ядовитый. Плюс пара ложек злосчастного «супа» и родниковая вода.

Потом они опять брели, не разбирая дороги, продираясь через кусты и бурелом, набивая себе синяки и шишки. Казалось, выхода нет, но девочки не собирались сдаваться, шли и шли вперед, останавливаясь только на ночлег. Однажды Катя заметила, что все самолеты, которые частенько пролетали над ними, двигаются строго в одну сторону, а затем начинают снижаться. Они решили, что там аэропорт, и пошагали в этом направлении. Утром в субботу, 5 октября, едва пересидев самую холодную ночь, они снова отправились в путь и вдруг вышли на довольно утоптанную дорожку. А через 4 часа увидели человека. Как они бросились ему навстречу, что кричали сквозь слезы, девчонки теперь помнят смутно.

Как оказалось, если по прямой, они отмахали 40 километров, добрались до деревни Нижнее Слизнево неподалеку от Дивногорска. Буквально в пяти минутах ходьбы от поселка им повстречался здешний дачник Георгий Филиппович, увы, спросить фамилию девочки забыли. Он привел их в дом, а его жена Екатерина Васильевна накормила Катю с Любой борщом, напоила чаем. Потом гостеприимные хозяева проводили подружек на остановку, посадили в автобус до Красноярска. Ехали они, ужасно стесняясь собственного вида, помятые, грязные, с всклокоченными волосами.

Дверь Кате открыла мама. Сначала они молча поплакали друг у друга на плече, а потом дочка с укором спросила: «Почему ты меня не искала?» Упрек был напрасным: спасатели несколько дней прочесывали заповедник, в поисках девчонок вертолеты кружили над Столбами почти сутками. Милиция опрашивала всех возможных свидетелей, Свердловским РУВД было возбуждено уголовное дело по факту пропажи людей, Екатерину Дмитриеву и Любовь Сайбель объявили в розыск — уже отпечатали и расклеили листовки.

— Я маме так сказала, — рассказывает Катя, — потому что мне казалось, что, если бы искали, мы бы слышали какие-то крики, еще что-то. А ничего такого не было. Только один раз прямо у нас перед носом пролетел вертолет так близко, что мы видели людей в кабине. В это время мы находились на горе, на открытом месте, я — в красной куртке. Изо всех сил кричали, махали, но почему-то нас не заметили.

Сейчас девочки сидят дома, на больничном. Люба залечивает ошпаренные ноги, а у Кати врачи обнаружили неполадки с сердцем, которых никогда не было, скорей всего, она перенесла микроинфаркт. Обе истощены, похудели так, что привычная одежда с них сваливается, у обеих до сих пор ломит все кости и ноют суставы. Прежде чем они снова приступят к занятиям, им предстоит пройти серьезное медицинское обследование.

А гулять в лесу они больше не хотят ни за что!

Любовь Рак,
соб. корр. «Труда»

Фото Валерия Заболотского
и Александра Кузнецова

«Красноярский рабочий», 11.10.2002 г.

На снимке: Катя Дмитриева и Люба Сайбель