Величко Михаил Федорович «Красноярский рабочий»

Обеды возле Беркутянки

По окраинам большого таежного заповедника шла когда-то хорошая лыжня. Бежала она по тайге, по горам, по долинам нетронутых речек, круто взбиралась на хребты и полого спускалась в низины. Сто лет ходи — не наскучит. Не одну пару лыж мы тут стерли, не одни ботинки поизносили.

И всегда в одно и то же время в одном и том же месте останавливались на обед. Место было глухим, затишным: узкая долина небольшой речки под названием Беркутянка.

Эти обеды были настоящим праздником. Каждый пытался принести что-нибудь необычное, повкуснее да посытнее. Всегда готовили первое, всегда заваривали чай. На обед собирались человек шесть-десять. Редко сюда приходил новичок.

Ходили мы по тайге не скопом, не толпой, а по одному, по двое, редко — три-четыре человека вместе.

Приедешь, бывало, к стоянке, снимешь лыжи, отставишь их в сторону. Тихо и полутемно в зимнем лесу. Даже тогда, когда гулял над тайгой ветер, тут было покойно и безмятежно, мирно и уединенно, Только медленно сыплется из тусклого серебряного неба белая холодная мука и воет где-то высоко-высоко буран — будто далекая музыка играет.

И вдруг откуда-то с ближней ветки раздастся весеннее «фьють». Прилетели! Глядишь, гаички и московки перепархивают с дерева на дерево, поползни ходят по стволам красных сосен вверх и вниз, что-то собирают там или делают вид, что собирают. Мы притворяемся, будто не замечаем их. И опять раздается тревожащее — «фьють» Чего-де это вы нас не видите? Ну-ка, распаковывайте рюкзаки, добывайте оттуда, что вы нам принесли, что припасли...

Был среди нас один человек — роста небольшого, но жилистый, крепкий. Мишей его звали. Он никого не допускал до таежной кухни, сам борщи варил, сам чай настаивал. Говорят, служил он на флоте и был там классным коком, да не где-нибудь в экипаже, а якобы у самого адмирала. Миша был душевно щедрый, добрый человек. Он, наш адмиральский кок, и стал первым, кого признали птицы своим покровителем и другом: к нему первому сел на плечо поползень, у него стали брать синицы крохи с ладоней. И только потом установился прямой контакт пичуг с нами.

И ведь что интересно. Ни одна птаха ни разу не садилась на плечи новичка, не брала у него корм с руки.

На втором или третьем году наших хождений, явились на таежный обед новые гости — парочка соек, крупные, нарядные, броские. Одно слово — красавицы. Первое время прилетят, сядут в отдалении и посматривают, что тут творится, Подлетят поближе, а все взять пищу в непосредственной близости от человека не решаются. Оставим мы им что-нибудь, уйдем, тут уж они сами себе хозяева — пируют.

Однажды я пришел на Беркутянку, когда обед закончился и друзья мои, лыжники, уже ушли. У оставленного костра, припорошенного снегом, питались две сойки и вся синице-поползневая стайка. Тут уж сойки чувствовали себя полными хозяйками, гоняли синиц и поползней. Все собрали, ничего на потом не оставили...

Я бы едва ли стал рассказывать об этих вот обедах на таежной Беркутянке. Дело-то вроде совершенно обычное. Да пошел со мной однажды по заповедному маршруту ленинградский знакомый, любознательный человек. Отправились мы в путь вчетвером. Добрались до нашего «ресторана» на Беркутянке, вскипятили чай. Ни поползней, ни гаечек, ни соек... Пьем мы чай, отдыхаем. И ведь учуяли птицы запах дыма и хоть не все, а явились за угощением... Сойка прямо с лету опустилась мне на плечо, на другое тут же сели поползень и большая синица.

Ленинградец как-то даже растерялся, сделал такие большие глаза, что ребята рассмеялись...

Потом в Ленинграде, представляя меня кому-то из своих знакомых, он сказал:

— Он, знаете ли, настоящий волшебник. К нему в тайге птицы на плечи садятся, он разговаривает с ними. И те понимают его!

— Ну, у нас таких-то волшебников — пруд пруди!

В самом деле, для всех нас было все это обычным делом, а для человека со стороны — чудо.

По прошествии многих лет заповедник запретил нам ходить по доброй лыжне. Компания распалась. Обеды на Беркутянке прекратились. Вместе с ними кончился и контакт с лесными крылатыми знакомцами. Как-то они теперь поживают?

М.Величко

«Красноярский рабочий»

Материал предоставлен В.И.Хвостенко

Author →
Offered →
Величко Михаил Федорович «Красноярский рабочий»
Хвостенко Валерий Иванович

Другие записи

Вестник "Столбист". № 9. Место встречи изменить нельзя!
Скалолазы Галина Гуторина и Александр Демин отметили свой юбилей на вершине скалы Такмак В.Г. Путинцев, Г.Г. Гуторина, А.П. ДеминКрасноярские скалолазы являлись безусловными лидерами страны 70-х, начала 80-х годов. Они побеждали почти во всех соревнованиях: чемпионатах СССР, первенствах ВЦСПС и, конечно, на своих скалах — в соревнованиях на приз...
Вестник "Столбист". № 11. Призраки на Столбах
Посвящается главному чертознаю и демонологу Дальних и Диких Столбов, основателю высочайшей скальной обители, Одинокому Удаву. Каждый бывалый столбист встречался с паранормальными явлениями на Столбах, но почти столетие оголтелого атеизма и мудрая политика КПСС позволяли не видеть «в упор» весь этот антинаучный вздор и мракобесие. Ныне приходится признать, что демоны...
Займи у дедушки ботинки "Прощай, молодость"
В минувшие выходные на Столбах погиб опытнейший спасатель и скалолаз Владимир Панкратенко. Если заповедник уносит жизни настоящих ассов, что говорить о нас — любителях... Наш материал посвящен тому, как уберечься во время отдыха на любимых всеми нами Столбах. ОБУВЬ Лучшая обувь для скалолаза ния — специальные скальные туфли,...
Вестник "Столбист". № 4 (28). Ростислав Алексеевич Цыкин
Весенним днем, 15 апреля отметил свой 65-летний юбилей корифей красноярской спелеологии Р.А. Цыкин Давным-давно, в 1960 году после окончания (с отличием) Днепропетровского горного института Ростислав Алексеевич приехал работать в Сибирь и навсегда связал свою жизнь с этим замечательным краем. Здесь он стал известным геологом, талантливым ученым, защитил...
Feedback