А.Л.Яворский.

Столбы. Поэма. Введение к поэме “Столбы”. Столбы дооктябрьские

Может быть, странным покажется такое введение к поэме «Столбы», но оно напрашивается само собой.

В этом томе, прежде всего, пишется автором от своего имени, во-вторых, изложение насыщено восторженным лиризмом и нежностью к живописной природе Столбов и, в-третьих, автор создает в своих образах одухотворение природы. Все эти черты, свойственные интеллигенту конца прошлого столетия и началу двадцатого века, типичны для описываемого периода. Любование красотой и преклонение.

По существу, это записная книжка впечатлений и переживаний в природе и нахождение созвучного своим настроениям в этой природе. Отсюда героика и сказочность, окутывающие столбовские камни, что при манере письма стихом делают это произведение в целом, конечно, поэмой, воспевающей прелести Столбов и столбизма.

Если сюда прибавить искание в каждой песне, связанной с отдельным камнем (столбом), какой-то морали или ведущей мысли, то это, пожалуй, и будет главное и отличительное для первого тома поэмы.

Радости столбовской жизни измеряются количеством сожженных костров, уютом избушки, встречей с друзьями и песней во всех случаях жизни. Столбовские лазы — это необходимый момент для того же любования красотой окружающих гор, леса и камня.

В природе не ищут объекта своего физического развития и если это и имеет место, а это так, то этому не придается особого значения, все объясняется любопытством увидеть новое или старое в новом освещении.

Любознательность в природе переходит в искание знаний о ней здесь же, в ее живой лаборатории, среди воды, леса и камня («Развалы», «Подвершинный»).

Однако, в поэме уделено место новшествам, властно стучащимся в стены прошлого. Таким новым явился 1905 г. («Третий»), 1917 г. (там же) и 1925 г. — объявление заповедником Столбов («Лалетина», «Каштак», «Дикий»).

Империалистическая война 1914-1917 гг. и Отечественная война 1941-1945 гг. нашли свой след в роли столбиста, как защитника родины («Барьер», «Перья»).

Надпись «Свобода» на Втором столбе и «А все-таки свобода» на Третьем — это местные порывы из цепей реакции эпохи царизма, эти две надписи сами говорят за себя и дают, до некоторой степени, лицо передовой части старого столбиста, его внутреннего сопротивления и активной борьбы («Третий»).

В тридцати шести главах, посвященных каждая отдельному камню, вырисовывается и характер автора, как типичного столбиста-интеллигента.

Думается, что том второй поэмы о Столбах — как бы и когда бы она не была написана — будет звучать по-другому, в унисон своему времени, новой эпохе в жизни человека. Эпохе социализма-коммунизма.

Мечты видеть Столбы нетронутыми и защищенными от разрушений здесь сбываются. Это уже заповедник государственного значения.

Столбы, выковывающие смелых, пытливых и находчивых, бесстрашных людей, находят в организованном скалолазании свое новое место, а столбизм уже для некоторых начинает быть своего рода профессией. Спорт этого типа становится официально узаконенным наряду с другими его видами; соревнования и рекорд дают звания скалолазам, разбивая их по степеням. Наконец появляются, как и в другого рода спортах — чемпионы (лаза). Выезды столбистов по СССР на соревнования дают им право стать лучшими скалолазами страны. Столбизм начинает играть важную роль в альпинизме, как его школа.

Обо всем этом надо писать новый том и на живописном фоне Столбов создать второй том поэмы, в заголовке в введении к которому будет написано «Столбы после Октября».

Советская культура пришла на Столбы не сразу, она встретилась здесь с сильным еще духом старых сложившихся «компаний» и медленно повела наступление: в результате борьбы к 1935 году старый стиль столбизма был стерт и с этого года, по существу, наступила для столбизма новая эра.

Это новое и должно найти себя во втором томе поэмы, а что это сделать надо ясно для каждого заинтересованного в Столбах человека, имя которому было, есть и будет «Столбист», как бы оно не выглядело в освещении своей эпохи.

Когда пишут новое, нельзя забывать старое, т.е. то, из чего вышло это новое, претерпев на пути борьбы изменения, ломки и, наконец, новый облик, как противоположности. Это и есть переход в свою противоположность в процессе: критики, действия и победы.

Пожелаем авторам будущей поэмы (а думаю, что это будет коллектив) всяческого успеха.

АВТОР.

Оригинальный рукописный текст: стр. 1, стр.2

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
А.Л.Яворский.
Павлов Андрей Сергеевич
Павлов Андрей Сергеевич
А.Л.Яворский. Столбы. Поэма

Другие записи

Были заповедного леса. Люди и зверушки. - Выгоните нам рысь!
(Из моей записной книжки) — Расскажите нам о ваших милых зверушках. Что-нибудь самое-самое интересное. — А если я расскажу вам о вас, дорогие друзья? «Звезда первой величины» для всех посетителей — независимо от их национальности, профессии и культурного уровня — рысь Дикси. И поэтому именно Дикси я чаще всего использую для привлечения внимания «трудных»...
Избушка Музеянка под Верхопузом
От Музейного Камешка на Акулькиной гриве музеяне не раз выходили вдоль стрелке на запад и, подойдя к камням Верхопуза, Каина и Авеля, подолгу здесь задерживались, любуясь переплетом уходящих вдаль хребтов, и действительно было чем любоваться. Прямо на запад — Второстолбовский...
Байки от столбистов - III. Ю гоу ту Хайфа, увы
Ранним августовским утром 1969 года в избушку Сакля прибежал подросток и стал просить о помощи: парень с девушкой упали с троса на стоянке Олимп. Была такая там забава, кататься на ролике по натянутому тросу. Только у того парня не было карабина, чтобы к ролику пристегнуться; он привязался проволочкой, посадил подружку к себе на колени:...
Стихи
Мир неопознанный Мир неопознанный, обширный и тревожный, Скрытый дымкою наивного дознанья, Как горный пик навис над нами грозно, Пугая и маня, ввергая в радость и страданье. Привычных образов размытые края Заводят в сокрушительность сомнений; И в изумленье чудеса творя, Стремимся выбраться на берег просветленья. Бубновый звон словесной чешуи...
Feedback