Если Вам, дорогой читатель, придется когда-нибудь бывать в сибирском городе Красноярске, Вы обязательно услышите это слово — Столбы. Это самое популярное слово среди красноярской молодежи. А если Вы будете летом в этом городе, то приглядитесь в предпраздничный день. Начиная с трех-четырех часов к куда-то спешащей молодежи обоих полов с различного рода заплечными мешками, с гитарами и во всевозможных, иногда невероятно смешных костюмах. Вам всякий местный человек скажет, что это столбисты, и на Ваше изумление сам удивится Вашему невежеству, когда услышит от Вас, что Вы не знаете что такое Столбы и кто такие столбисты. Поэтому лучше всего и начать с ответа на эти вопросы.

Столбами называются высокие сиенитовые обнажения в правосторонних хребтах за Енисеем. Один из Столбов, имеющий название Такмак, виден с набережной Енисея, он вырисовывается на фоне неба в виде зубчатой верхушки и придает общей панораме открывающихся гор характер неспокойного рельефа. Это район Ближних Столбов в долине речки Моховой. Сами же Столбы, куда спешат большинство столбистов, находятся дальше, в горах и намного выше Такмака. Впрочем, и их частично можно посмотреть с того же бульвара, если пройти по нему на восток до переулка Искусства. Отсюда видна плоская вершина Второго Столба. Это уже так называемый Эстетический район Столбов. Кроме этих двух районов, есть еще и третий район — так называемых Дальних столбов или Диких камней. Их можно увидеть тоже из города, если подняться на Караульную гору, что за р.Качей и проехать на троллейбусе до Военного городка. Тогда Вы увидите вдалеке в разрезе долины таёжной речки Калтата громадную скалу Крепости. Но лучше всего Вам пройти самим с кем-нибудь из столбистов на самые Столбы и посмотреть их и, воспользовавшись любезностью гостеприимных столбистов, поближе познакомиться со всеми красотами столбовского нагорья. Теперь с 1920 года это заповедник государственного значения. А посмотреть Столбы стоит не только как красивую живописную местность, но и как место, где происходит тренировка и закалка молодежи в условиях восхождения и приспособления человека к неприступному камню, ночлегу под открытым небом у разведенного костра и ко всем прелестям первозданного уюта, который умеет здесь создать себе человек, к его переключению в игру, песню и веселье. Есть и культурный отдых для непривыкших туристов в Доме экскурсанта. Вас познакомят с геологической историей Столбов и с историей столбизма.

Кто был первооткрывателем Столбов — сказать трудно. История не сохранила его имени, а первооткрывателями столбизма как массового течения, были Н.И.Суслов и А.С.Чернышев, впервые зашедшие в этот район в 1885-1886 годах.

Чего-чего не расскажут Вам о Столбах столбисты даже в короткую летнюю ночь у костра. Здесь будут геологи Эрман и Гофман, писавшие о Столбах и посетившие их в двадцатых и сороковых годах прошлого столетия, и первый енисейский епископ Никодим, два раза ради любопытства побывавший на Столбах в семидесятых годах прошлого столетия, именем которого называется площадка в подножье Второго Столба и много других лиц промелькнет перед Вами в упоминании столбистов. Вам расскажут о постройке первой Чернышевской избушки в 1892 году, о ее десятилетнем юбилее в 1902 году и о ее сожжении жандармами в 1906 году. О революционных годах прошлого Вы прочитаете сами, стоит только взглянуть на Второй Столб со стороны Третьего. Там на отвесной стене белой краской выведено издалека ясно видимое слово «Свобода». В связи с этим последуют рассказы о красном флаге на вершине Второго в 1905 году, о массовке революционеров, об аресте трех столбистов, о наезде жандармерии и казаков, о разгоне столбистов и о многом другом бывшем на Столбах в эти революционные годы. Вы узнаете, что на Столбах в разное время бывали известные в нашей стране лица, среди которых обязательно будут упомянуты: художник Суриков, геолог Обручев, путешественник Арсеньев, писатель Шишков, артист Гераго и многие-многие выдающиеся наши соотечественники. Узнаете и об иностранцах, посещавших Столбы. Не может быть, чтобы столбисты не рассказали Вам о лучших из лучших восходителей альпинистах братьях Абалаковых, которые здесь на Столбах получали первую закалку. Вы своими глазами увидите чудеса столбовского лаза среди камней и не раз ужаснетесь отчаянному прыжку через щель на большой высоте, как бы полету и верно рассчитанному приземлению, ходу между двумя отвесными стенами, перебору над пропастью по еле заметному карнизу в висячем положении на одних руках и прочим, кажущимся невероятным способам достижения вершины по причудливым столбовским конькам, отвесам, карнизам и стенам. Перед Вами, как в кинокартине пройдут разные каменные химеры: Дед, Перья и др. Здесь столько развлекательного и увлекательного кругом, что вновь пришедший часто просто теряется от массы новых и необычных впечатлений, которые его охватывают со всех сторон. Чистые ручьи, горный воздух, густой лес и камень в его громадном разнообразии сочетаний делают Столбы исключительным местечком природы окрестностей Красноярска, доставляющим молодежи столько прекрасных переживаний и отдыха от городской суеты и пыли. По старой традиции родители-столбисты приучают к Столбам свое потомство, из которого на смену предыдущих поколений идут новые и как всегда превосходящие своим умением старших.

Как уже было сказано, Митя Каратанов, много слышавший в городе о Столбах и о столбистах, буквально был заинтригован Столбами. Об этой обетованной земле ему говорили прежде всего в доме Чернышевых и звали его с собой, т.к. соседи по усадьбам Чернышев и Суслов чуть не каждую субботу и воскресенья проводят на Столбах в компании близких знакомых любителей природы. Митя как застенчивый человек не сразу привыкал к людям и идти с мало знакомыми ему не хотелось. Чернышевых, конечно, он знал хорошо, но они шли не одни, и он от приглашения отказался, решив сначала сходить одному и посмотреть, что такое эти Столбы, куда с таким рвением ходят многие красноярцы. И вот в 1889 году сразу же после окончания училища он идет к Столбам. В те времена Красноярск был только на левой стороне Енисея. На правой стороне за Конными островами была безлюдная степная равнина. Переправившись через плашкоут, острова и маленький плашкоут через протоку, он зашагал по степи и, минуя базайскую паскотину и деревню Базаиху, потянулся к Лалетиной. Длинной показалась дорога молодому путешественнику, как и всякая дорога проходимая впервые. Дальше путь пошел вверх по речке Лалетиной. Дорога пошла в гору, идти было труднее, но интереснее. Долина Лалетиной не широкая и речка, извиваясь в прибрежных тальниках и черемушнике, быстро катится вниз и шумит своей еще весенней водой снежницей. Узкая тропинка идет параллельно речке и в зависимости от рельефа местности то тянется почти у русла речки, то взбегает на подошедший склон и снова спускается с него, чтобы вскоре же еще ни один раз нырнуть поближе к воде. Тропинка переходит с одной стороны потока на другую и, следуя по ней, Митя довольно скоро подошел к левому притоку Лалетиной — Первому Поперечному. Вскоре прошел и Вторую Поперечную и дорога резко пошла в крутой подъем. 3десь у брода через Вторую Поперечную Митя ясно увидел след лошади и предположил, что на Столбы кто-то проехал. Вскоре после подъема и сворота налево он подошел к громадным нагромождениям камней, как потом он узнал это был Первый Столб. Отсюда следуя тропе он пошел дальше и вышел к новому Столбу, где и увидел знакомого ему Михаила Александровича Рутченко, основателя Музея Иннокентия Алексеевича Матвеева и Евдокию Петровну Кузнецову, они только что приехали верхами и расположились под Козырьком Третьего Столба. «Я, — вспоминает Д.И.Каратанов, — не остановился рядом, а отошел немного в сторону, но на виду же, у Козырька. Со мной были: одна большая шаньга, альбом и карандаш». На переднем плане громада Второго Столба, и Митя пошел к нему. Переходя ручей, попил холодной воды и медленно стал подниматься к столбу. По подставленным лесинам слазил на Вершину Второго Столба, побывал на Архиерейской площадке и вернулся под Козырек. Здесь после обхода Столбов все закусывали и пили чай. «Мне не пилось, не елось. Я был полон неизгладимых впечатлений виденного мною на Столбах. Всё меня поражало своей красотой и величием. Около Козырька густой зарослью подступала нетронутая тайга...» Это первое впечатление от скалистой тайги глубоко взволновало юношу, буквально полонило его. С тех пор Столбы стали для него чем-то таким, без чего нельзя было обойтись. Нельзя было вновь не придти к ним, и каждый раз по-новому увидеть в них удивительную красоту. Начались нескончаемые заходы на Столбы. Зимой и летом, в погоду и в непогодь, один и в компании, но пойти всегда с альбомом и красками. Последние как тяжелый груз прятались в камнях, да так, что иногда и не находились. Сколько было перерисовано и переписано Каратановым на Столбах и сказать трудно. К сожалению, из этого ничего почти не дошло до нас. Помню, он делал карандашные наброски для В.И.Сипкина — товарища учителя. Это были быстрые небольшие заставки со столбовскими сюжетами с натуры на открытках, которые Сипкин рассылал потом каким-то и где-то жившим знакомым сибирякам. В другой раз он по просьбе тоже близких знакомых рисовал в чей-то альбом или, нарисовав в своем, вырывал лист и отдавал его просившему. Много он просто наблюдал, часами просиживая на понравившемся месте, или бродил по тайге в поисках сюжета, как бы ища лучшей композиции. Иногда он даже не брался за кисть или карандаш, но зато, если он начинал рисовать, ему не надо было ничего измышлять, нужное, подсмотренное когда-то и запомнившееся само вставало на свое место, и под его кистью оживали в красках природа и люди дорогой ему Сибири. Этюды скалистой тайги были по колориту самыми насыщенными произведениями художника.

Каратанов — это прежде всего художник-пейзажист, глубоко проникший в сложную форму различных очертаний таёжного сюжета и тонко воспроизводящий особенности сурового колорита скалистых хребтов любимых окрестностей Красноярска. Он пишет широкой кистью, избегая прилизанности и дешевого эффекта. Всё у него скромно, не крикливо и реалистически правдиво.

Столбы сыграли большую роль в жизни и творчестве художника Каратанова. Вскоре по Столбам у него появились друзья, с которыми он не расставался, как говорится, до гробовой доски. Нужно сказать, что вообще столбовская дружба какая-то особенная, пожалуй, ее можно сравнить с фронтовой дружбой прочувствованной в особой необычной обстановке и выношенной в общих нелегких испытаниях. Когда после долгой разлуки столбист встречает другого столбиста, он видит в нем чуть не родного человека и, во всяком случае, рад этой встрече как празднику жизни.

Итак, Каратанов — столбовский завсегдатай. У него есть друзья, готовые всегда идти вместе к Столбовским Великанам на всеочищающее лоно природы.

Дома в городе разговоры о Столбах, встречи со столбистами и новые устремления в этот заветный уголок.

А.Яворский

ГАКК, ф.2120, оп.1., д.12