Война с Германией для многих оказалась неожиданным событием и, конечно, чрезвычайным. После первых дней недоумения и растерянности наступил период вспышки и патриотических настроений, особенно среди всегда чуткой молодежи. Много столбистов было мобилизовано, но немало их пошли добровольцами.

Из «Главного штаба» на войну в качестве добровольцев пошли: Безносько Анатолий, Виктор Берг, Сергей Васильев и Василий Яковлев.

Во время наступления русских войск в 1915 г. Берг и Васильев были убиты. Остальные воевали и по-различному переносили все тяжести войны. Особенно много неприятностей в войну было у Николая Безносько. Об этих своих испытаниях лучше всего расскажет его собственная автобиография, написанная 22 июня 1926 года. Вот копия, сохранившаяся у его жены Ольги Георгиевны. Передается полностью, без выдержек, т.к. в ней особенно отчетливо вырисовывается жизненный путь этого молодого человека, путь препятствий и борьбы.

Копия

Автобиография

члена ВКП/б/
Николая Ал.Безнасько

Родился я 14 декабря 1892 года в г.Риге /Лифляндия/. По происхождению дед — крепостной крестьянин, прослуживший в солдатах 15 лет. Отец образования никакого, кроме первоначальной школы, не получил, но самоучкой изучил бухгалтерию и под конец своей жизни занимал место бухгалтера в Красноярских ж.д.мастерских. По опыту зная цену образования, отец и своим детям /т.е. мне и брату Анатолию/ постарался дать в этом отношении все, что мог. Но когда мне исполнилось 15 лет отец умер и мне пришлось поддерживать семью /мать и еще двое братьев/. Я учился и занимался уроками, что давало 15-25 руб. На это все мы и жили. В 1912 году окончил Красноярскую губернскую гимназию и поступил в СПБ университет /восточный факультет/. В этом же году умерла мать.

В СПБ жить приходилось на собственный заработок и таким образом на учение времени оставалось мало, вообще в материальном отношении было скверно, и в 1913 году за невзнос платы я был исключен из университета.

К этому времени /1912-1914/ относится мое знакомство с революционной работой. В университете я столкнулся с группой максималистов. В группе соблюдалась строжайшая конспирация и поэтому, быть может, я не мог принимать в группе активного участия. Но через несколько месяцев подошел к работе более вплотную и в марте 1913 г. был с Елькиным в Финляндии — переправляли в Россию контрабанду революционную /оружие и литературу/. Принимал активное участие в демонстрациях 1913 года /особенно 4 апреля и 1 мая/. 1 мая 1913 г. во время столкновения с полицией на Невском у Армянской церкви был арестован с группой демонстрантов, но счастливо избег дальнейших последствий, случайно смешавшись в полицейском участке с пьяной компанией почти одновременно с нами пригнанной в полицию.

В октябре 1913 года приехал в Москву, но делать там без денег и без работы было нечего, из университета я был исключен, к тому же мне было запрещено на 6 мес. проживание в столицах. Пришлось выезжать в Красноярск, хотя я и подал прошение в Московский университет /был зачислен на филологический факультет/. Но к моменту призыва /срок службы 1914/ отсрочка не подоспела — пришлось служить в 30 Сиб. стр. полку.

В июле 1914 г. наша дивизия ушла на Германский фронт. В боях под Августовым /19-IX-1914/ был ранен в руку и живот.

По выздоровлении направлен, как имеющий образование, в Александровское военное училище, но дезертировал оттуда в СПБ /тогда уже Петроград/. Здесь снова встретился с максималистами, но к лету 1915...... распылились и жить в Петрограде.... стало трудно — я подался в Вар... где у этапного коменданта заявил, что я 14 Сиб. стр. дивизии и попал в 5... полк, где служил брат Анатолий.

В боях под Люблином /24-YI-1915/ был ранен в ногу и эвакуирован в Смоленск. По выздоровлении направлен в Барановичи и назначен в 193 Свияжский пех. полк. 28-X-1915 в боях на р.Стырь /Волынь/ был ранен в плечо и бедро и взят в плен австрийцами. В плену пробыл 25 месяцев /28-X-1915 по 28-XI-1917/. В плену был в бегах, за что подвергался подвешиванию /anbinden/ и карцерному заключению, вообще жилось очень тяжело.

В январе 1918 г. прибыл в Красноярск, работал вместе с братом на поденных работах /пилка дров, выгрузка вагонов/. Квартиры у нас не было, и ночевали мы в пустых вагонах, на островах, в саду, а больше на вокзале. В конце концов, это надоело, в мае 1918 мы ушли /я и брат/ в тайгу /местность «Столбы»/, где прожили пять месяцев«.

На этом можно прервать автобиографию одного из ведущих столбистов из «Главного штаба» Николая Безнасько, чтобы позже, где это будет нужно, продолжить ее до конца. /См." 1-я избушка бр.Базнасько «/.

Как обычно бывает, жизнь каждого человека слагается по-разному. Так случилось и с хозяевами «Главного штаба».

Каждый пошел по своей дороге испытаний и приключений, связанных с войной, и по-различному встретил конец войны и революцию.

Если Николай Безнасько пришел домой революционером и вступил в ряды ВКП/б/, как и его брат Анатолий, то Василий Яковлев явился в Красноярск блестящим офицером, жалевшим, что война, а с ней и быстрая военная карьера, так рано кончились.

Между съехавшимися в Красноярске бывшими компаньонами «Главного штаба» Безнасько и Яковлевым произошла словесная дуэль, и вскоре Яковлев уехал куда-то на восток и пропал бесследно, как и некоторые другие, не могущие смириться с действительностью.

Так окончательно распалась компания основателей «Главного штаба».

Во время войны «Столбы» заметно опустели. Не было под камнями их постоянных веселых посетителей.

Обычное обилие продуктов на «Столбах» до войны теперь было только в приятных воспоминаниях. Куски и даже нерезаные буханки хлеба, когда-то остававшиеся от случайных компаний в пользу столбистов-завсегдатаев, сделались досадным мифом. Но большого недостатка не было, события войны были слишком далекими и на «Столбы» все же ходили и как всегда, главным образом, учащаяся молодежь.

Из старых «хозяев» в «Главном штабе» остался один Виктор Клюге и тот ходил редко. Появились и новые хозяева штаба. Это была компания из-под «Деда», жившая там с его южной стороны и пещере и называемая «Волки». Из этой компании в 1910-1911 годах ушли под Бабскую стоянку Клюге, Безнасько и Флорианов, будущие основатели штаба. Позднее, а именно в 1914 г., когда компания штабистов распалась, сюда из-под «Деда» перебрались остававшиеся там: Чернявский Валентин, Ковригины: Нина, Лёля и Василий, Шапошниковы — Лиза, Валя и Николай, Миловидов Толя, Шнейдер Женя, Летунов Миша и др. Одного парня звали «Соловей», он все время насвистывал. Это была более или менее постоянная компания Штаба. С ней впервые в штабе появились женщины.

Компания была веселая и певучая. Лазали по столбам и особенно любили «Первый столб». Стоило куда-нибудь залезти на столбе как начиналось пение. Любимыми песнями были «Ермак» /ревела буря/ и «Славное море — священный Байкал», с них обычно и начиналось хоровое пение в компании, как у костра, так и на Столбах. В компании любили справлять чьи-нибудь именины, но вина с собой не брали. Весело было и без него.

Обычай встречать солнце на вершине Столба крепко держался новыми штабистами, для этого надо было еще затемно забраться на вершину и там ждать рассвета и появления солнца. Заметно было присутствие на «Столбах» людей в военной форме от солдата до офицера. Солдатская шинель стала теперь обычной, а также фуражка и сумка цвета хаки.

Люди, которые ходили в штаб и случайные, конечно, не следили за охранок стана и он быстро стал приходить в упадок. Особенно хищничали и безобразничали ягодники в будничные дни, в отсутствии столбистов. Расползлись нары, сломался стол, исчезла плетеная стенка у нар с востока. Площадка перед станом поредела. Ближайшие сосны и березы были уничтожены на дрова для костра или из озорства.

Как-то летом я ходил по тропинкам, перебираясь вкруговую от Столба к Столбу. Еще издали я услышал в направлении «Деда» часто, ритмически повторяющиеся выстрелы. Когда я подошел к штабу, то увидал следующее: на пне, где когда-то были солнечные часы, спиной ко мне сидел офицер, и медленно поднимая правую руку перед собой, с наводки стрелял из револьвера в стоящую перед ним шагах в 15-ти здоровую большую сосну. Я остановился и наблюдал, а он, не торопясь, продолжал стрелять. Это занятие показалось мне варварством. Я подошел и узнал в офицере Костю Климова, основателя стоянки «Ферма». Я спросил его: «Что ты это делаешь? Зачем стреляешь в живую сосну, неужели нельзя выбрать другую мишень и, конечно, мертвую». «А, видишь ли, я хочу перешибить пулями это дерево, стреляя по одной горизонтальной линии». Я был возмущен, а Костя как будто бы особенно и не смутился, хотя стрелять перестал. Я вспомнил, что немцы в эту войну усиленно стремились выбивать русских офицеров, чтобы этим лишить воинскую часть командира и дезорганизовать ее действия. Военные училища едва успевали выпускать скороспелых прапорщиков. Они то и были всюду, как на фронте, так и в тылу. На Столбах они находились нередко среди штатских. Многие из них были в прошлом столбистами, как вот этот Костя Климов — фермер еще в период ученичества в духовной семинарии.

Революция 1917 года и связанный с нею отказ от войны, уход с фронта и внеплановое возвращение домой несколько оживили «Столбы». Посетителей стало больше. Уцелевшие столбисты спешили повидать любимые «Столбы». Пришли домой и братья Безнасько после долгих неудач с жильем и случайных работ в мае 1918 года поселились на «Столбах» и, конечно, в «Главном штабе», где и провели все лето.

Этот период их жизни здесь под «Главным штабом», можно сказать, был последним хозяйственным периодом «Главного штаба». Братьями была подновлена надпись «Главный штаб», подремонтированы развалившиеся нары и заведен какой-то порядок, а главное, они почти безотлучно прожили здесь 5 месяцев. Но стоянка уже интересовала братьев как место сна и укрытия от дождя. Они мечтали об избушке. Ведь солдатская жизнь в окопах многому научила их и прежде всего немудрому строительству окопного убежища. Живя и базируясь на нарах штаба, братья ищут место для нового жилья.

ГАКК, ф.2120, оп.1., д.6