В начале 70-х годов мы на Столбах совсем новые люди были. И очень нам нравились рассказы о знаменитых столбистах, почти героях. Народу на Столбы тогда ходило много. И героев хватало на любой вкус. В числе других рассказывали о Вове Д. (дальше просто Вова). Кому надо — тот знает, о ком идет речь. Рассказы о нем были яркие, почти неправдоподобные. Запомнились они еще и тем, что на Центральных Столбах мы Вову не видели. Их изба стояла где-то на Калтате. Рассказывали о нем разное. И не знали мы — верить ли этому и насколько.

Был он на Кавказе в альпинистском лагере, на вершины восходил. А в лагере один москвич в чем-то повел себя плохо. Вова его предупредил, чтобы тот прекратил. Тот не понял и не прекратил. Тогда Вова ему нос откусил. Не так, чтобы совсем — откусил и выплюнул. Но надкусил крепко. Врачи потом пришили, почти не видно стало.

Володя с отцом и братьями пришли на стадион «Енисей» хоккей с мячом посмотреть. На стадионе болельщики — народ серьезный — на матч без бутылки не ходят, страсти подогревают. Вот кто-то из подогретых и зацепил почтенное семейство. Те в обиде дружно схватили доски и прочие предметы. Начали учить болельщиков культурному поведению. Получился большой шум. Знакомые милиционеры успокаивают Вову: «Ты не усердствуй, а то покалечишь кого ненароком». Дружное семейство победило. К тому же никого не унесли и не забрали.

Настал памятный для нас 1962 год. Мы, наконец, едем в горы. Пусть и невысокие они — Алтай. Но дальше 500 км от Бийска по Чуйскому тракту.

Первая новичковая смена, первая вершина. Она как первый класс, как первая любовь. Прошла, как песня спета. Но об этом отдельный рассказ будет. Получен значок «Альпинист СССР». Впереди дорога домой, а потом три армейских года.

С дорогой сложности начались. Первые машины ушли. Увезли начальство, девчонок. И те, кто понаглее, на подножки вскочили. Мы, хоть тоже скромностью не болели, но свое место пришлось знать. Курица не птица — значкист не альпинист.

Но нет худа без добра. Вечером в лагерь из дальнего ущелья Шавло пришел караван. Лошадей с грузом вели обгорелые заросшие мужики. С ними было несколько женщин — суровых и обгорелых.

Мы узнали, что это сборы альпинистов Центрального Совета спортобщества «Труд». Среди них есть и красноярцы. Кто-то знавший шепнул, что среди них и знаменитый Вова. Значит, эта ночь будет очень веселой.

Вот и показали этой ночью наши старшие товарищи весь набор альпинистских шуток того времени. Наиболее безобидными были шуточки из жизни пионерских лагерей. Спящим мазали лица зубной пастой или сапожным кремом. Покруче ребята сообразили кое-что в стиле старинных кавалеристов: в четырехместные спальные палатки, в том числе и к девочкам, были заведены низкорослые, злобные алтайские лошадки.

Я проснулся под утро от горячего дыхания над головой. Вспомнил все, что слышал об этих гадостях. Но все же было нехорошо. Ладно, я в деревне вырос, с детства с лошадьми обращался, правда ни с такими злобными. Кажется, все просто. Не шуметь, успокоить конягу, аккуратно за уздечку вывести ее задом из палатки. Но не так-то просто это было сделать. Тщательно работали ребята. Коня завели, даже клок сена положили, а двери палатки застегнули на все палочки. Пришлось слезть с кровати под тенты, двери расстегнуть, снова залезть в палатку. Успокоить ребят в палатке, чтобы лежали тихо. И потом мягко, но настойчиво вывести коня на волю. Но вот конь на воле. Лежим, хихикаем, ждем, что будет дальше, кони в нескольких палатках. И пока их никто не выводит.

Ждать долго не пришлось. Проснулись девочки в палатке, где стоял конь. Их визг перешел в вой. Его заглушило громкое ржание. Бедный одуревший конек рванул вперед, сокрушая каркас и вынося на себе оба слоя палатки. У ребят шума тоже было. Палатку сломали, но коня все же вывели. Правда с ударами и матами. Народ вставал. Кто веселый, кто недовольный. И тут выяснилось, что самый главный номер программы был у входа в учебную часть и квартиру нач. учебной части. Высокое крыльцо, скорее лестницу более 2-х метров высотой, отстегнули и оттащили в сторону. Начальник учебной части — известный мастер спорта Кузнецов А.А. из Москвы проснулся от шума. Чуть было не шагнул на два метра полета. Но опытный альпинист среагировал — отскочил от края.

Начало начальство лихие поступки осуждать, карами по спортивной линии грозить. Коней вывели, лестницу поставили и прибили. Доходит до начальства еще одна весть: красноярцы, видно, больше всех шкодили. Сильно устали, спят и не встают. А Вова в непотребном виде лежит, да еще в чужой палатке. Умный нач. учебной части А.А.Кузнецов решил послать туда доктора. Может, там кому плохо, помочь нужно будет.

Помощь чуть было не потребовалась самому доктору. Не вовремя он подошел. Вова проснулся в очень плохом настроении. На вопросы доктора среагировал в своем обычном стиле. Схватил ледоруб и попытался успокоить доктора, чтобы не мешал. Доктор хоть немолод был, но среагировал четко — рванул стометровку в очень быстром темпе. Хоть и резок бывал Вова, но доктора не догнал. Может, и не сильно хотел. Но гонялся долго.

Мудрый начальник успокоил народ просто. Положил их спортивные документы в свой сейф. Пригрозил, что если будет что-то в этом духе, он сделает им плохие записи. И их потом могут дисквалифицировать.

Народ и сам устал, домой хотел. Все убрали, извинились, сдали снаряжение, собрались уезжать. Подъехал маленький, еле ползущий автобус. Нас, молодых красноярцев, Вова знал не всех. Спросил, кто мы и откуда. Дал понять, что мы должны его слушаться. Иначе нам плохо будет здесь, а тем более дома на Столбах. Мы все поняли и слушались Вову. Все шло довольно хорошо. Наши старшие загрузили в автобус остатки продуктов. А у нас с собой уже ничего не было. В последние дни со столовой и со склада ничем поживиться не удалось — все уже растащили.

Вова был настоящий отец-командир. Прежде, чем требовать дисциплину, он нас сажал за стол со всеми и пайком не обделял.

Водители на Чуйском тракте — народ очень даже лихой. В автобусе их двое. Купили в селе Курай ящик водки. Поставили впереди и поехали. Выпили бутылку на двоих. Один за руль, второй ложится отдыхать в проходе на постеленные спальники. И летим мы по Чуйскому тракту над пропастями, под скальными стенами (бомами по-местному) через два перевала. Хоть и старенький автобус — да водители попались высший класс. Вот так, с песнями и страхом докатили мы до Бийска.

На перевалочной базе лагеря переночевали. Билеты были куплены, поезд завтра. Приехали мы на вокзал, места у нас плацкартные. Но Вова начеку. Собрал нас и сурово говорит: «Здесь нравы дикие. Как подгонят поезд — лезьте в свой вагон через окна, двери, через крышу. Прорвитесь вперед толпы, иначе не сядете и не уедете вообще». Подошел поезд, мы залетели в наш вагон, кто как смог. А потом уже были цыгане. Целый табор. С огромными узлами, с ребятишками. Только коней и кибиток не хватало. Они весь вагон забили. Орут, нас выталкивают. Что нам делать?! И тут произошло нечто. Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил. Со свирепым перекошенным лицом схватил Вова блестящий ледоруб и кинулся на шумный табор. Он ревел громче всех вместе взятых цыган. Махал блестящим ледорубом. Вроде и не бил никого, но посеял, видно, страх, непривычный для этих лихих людей. Он вырывал у цыганок детей, давал их нам. Кричал, чтобы мы аккуратно выносили их на перрон. И не уронили. Иначе нас перебьют. Дрогнули цыгане. Кричали: «Ты такой же черный, как мы. Почему ты такой плохой? Зверь прямо какой-то!» И ушли из вагона. Вова быстро скомандовал нам занять только свои места по билетам и сидеть тихо. Пришла толпа контролеров и милиции. Мы спокойно предъявили свои нормальные билеты. Поездное начальство очень удивилось. Им кричали, что там драка, чуть ли не убивают кого-то. А тут в вагоне спокойные «туристы». II все с билетами, как ни странно.

Ехали мы очень весело. Собрали последние рубли, купили поесть, кое-кто и выпить. Вова за порядком следил. И все было в пределах нормы.

На подъезде к Новосибирску Вова собрал наши билеты без лишних вопросов. Принес их быстро. К нашему удивлению, они были уже закомпостированы на поезд до Красноярска. На этот вечер.

На станции Новосибирск Вова предупредил нас, если кто из нас опоздает, он нас на Столбах найдет и побьет. Мы в этом уже не сомневались.

Мне надо было слазить в Ачинске — заехать домой к родителям. И снова удивил меня Вова. За полчаса до Ачинска зашел в наше купе, хотя ехал в другом вагоне. Проверил, не сплю ли я (дело было ночью). Спросил, когда вернусь в Красноярск. Поинтересовался, есть ли у меня деньги на билет до дома. Деньги были только на билет. Вова дал мне в дорогу немного продуктов. Скромно так — колбаски, яичек и еще чего-то немного. Но дорог привет, и на добро долгая память.

В.А.Тронин