Следуя товарищеским традициям старшего поколения столбистов, нередко в нашей стоянке находили себе надежное укрытие и внимание, преследуемые царскими властями, передовые люди того времени. Мне припоминается, что в 1911-1912 гг. у нас под «Беркутовским камнем» проживал не один скрывавшийся товарищ.

И было это не случайным. Шли они к нам на столбы смело. Направляли их обычно большевики-рабочие железнодорожных мастерских (В.Липунов, С.Богачев, Августинович и др.), с которыми у нас с Н.Леушиным была постоянная связь и выполнение поручений. Связь эта у нас закрепилась со времен революции 1905-1906 гг., участниками которой, хотя и небольшими, мы с ним были и элементарные понятия о революционной борьбе рабочих уже имели. Много полезного мы узнали от этих товарищей, в бесконечных беседах в тихие летние вечера на столбах. Они нам рассказывали и о революционной борьбе рабочих и о партии большевиков, о Ленине, Плеханове и других выдающихся деятелях. И надо сказать, что труды их не были напрасны. Они нашли среди нас благодатную почву. Определили наше классовое самосознание, стремление к повышению знаний и самообразованию. Позже наша компания дала немало революционеров, преданных партии большевиков. Оба Леушиных, я и братья мои Костя и Ваня, сестры Свищевы, Надежда, Костя и Миша Шапир, Ганя Туговиков, сестры Кузнецовы, Поляковы Мария и Михаил, Горбунов Семен, В.Яновский, М.Анисимова и др. после февральской и Октябрьской революции 1917 года стали членами РСДРП(б). К сожалению, фамилии многих скрывавшихся товарищей уже из памяти утратились, но запомнилась данная одному кличка «Галя». Его же именем «Галя» (см.фото) потом стал называться один лаз на 2-м столбе. Жил он около месяца, собирали ему на дорогу денег и кое-что из одежды и он, обросший неузнаваемо бородой, отдохнувший на лоне природы, двинулся дальше. ( см. прим. А.Л. Яворского )

Другой, скрывавшийся кавказец, носил кличку «Шехсован». Он в 1912 году жил в нашей стоянке до глубокой осени и всюду бродил с нами по столбам, чувствуя себя как бы в родной стихии Кавказа. Такое пристанище нашел на столбах в компании «Волки» бежавший из царской армии красноярец Саша Флорианов. И позже, особенно после чехобелогвардейского переворота надежное укрытие находили на столбах и манских камнях многие другие товарищи (Савка Плотников, бр.Безнасько, Тюшняков и др.).

Возможности скрываться были неограничены. Большие лесные и таежные просторы отрогов Саянских гор, простирающихся на сотни километров, могли укрыть не единицы преследуемых, а целые отряды, как это и было в годы колчаковщины, когда в заманских лесах и селах: ст.Баджит ( см. прим. А.Л. Яворского ), Шила, Семеновка, В.Рыбное и др. организовались и оперировали партизанские отряды Кравченко и пришедшего к нему на соединение из Ачинского уезда партизан Петра Щетинкина.

Беркутовские девчата в большинстве своем были учительницы. Моя сестра Наташа, Зина Шахматова, Свищевы Нюра и Ага, Надя Шапир (Горбунова), Наташа Плесовских, Дуня Овсянникова, Кузнецовы Мария и Александра, Полякова Мария, Дуня Овчарова, Яновские и другие, все они, насидевшись зиму в деревне, на лето приезжали в город и время проводили весело и в городе и на столбах, все вместе. На столбах жили по нескольку дней подряд. Какое это было хорошее и незабываемое время юности и какая у нас была замечательная дружба.

Вспоминая это золотое время, я как-то в письме бывшему столбисту Павлу Герага упомянул об этом, так он примерке так отозвался: «Ты во мне разворошил уйму воспоминаний. А как мы бережно относились к нашим девчатам, теперь этого не встретишь».

Многие из этих девчат потом стали достойными подругами ребят на всем их жизненном пути (Нюра Свищева стала женой Н.Леушина, Надя Шапир — Семена Горбунова и др.). Путь же этот не у всех был прост и гладок. Жизнь потом разбросала основное ядро «Беркутов», особенно после первой мировой войны и Октябрьской революции. Большинство наших ребят и девчат вышли активными борцами в годы гражданской войны — в рядах Красной Армии, Красной Гвардии, в подпольной работе и партизанских отрядах, а позже и строителями советской власти и социализма. Видное положение занимали: Н.Леушин в профсоюзах и советских органах зам.председателя крайисполкома и члена коллегии наркомтруда. Братья мои: Костя -впоследствии инженер, директор затона, Ваня — работник ЧК, я -ответработник краевого комитета партии и в армии военком-полковник. Надя Шапир, Агния Свищева, Зина Шахматова, Мария и Михаил Поляковы тоже ответработники комитетов партии. Костя и Миша Шапир и В.Яновский — работники ЧК. Павел Герага пошел по линии театрального искусства, ныне народный артист РСФСР. Артисткой, известной певицей стала и младшая из сестер Николаевых — Клавдия. Сестра Наташа, Дуня Овсянникова, Нюра Леушина (б.Свищева), Наташа Плесовских, Кузнецовы и др. — видные работники народного просвещения и других участков советского строительства.

Многих уже нет в живых, а другие, как говорят, далече. Нет обоих Леушиных, нет моих братьев Кости и Вани, нет Агнии Свищевой, нет Нади и Кости Шапир, Нет Сергея Плесовских, нет Н.Шахматова, нет Семена Горбунова, нет и многих других.

Агния Свищева, будучи подпольщицей, расстреляна в Омске в 1919 году под фамилией Антонины Ковригиной колчаковской контрразведкой. Николай Леушин, мой брат Костя, Надя Шапир (Горбунова) и Семен Горбунов — погибли в застенках врагов партии и народа — Берия и его сподвижников. Анна Леушина, хотя и выжила это время застенков, но вышла оттуда инвалидом. Зина Шахматова — подпольщица времен колчаковщины, относительно благополучно пережила и колчаковщину и застенки Берия и ссылку, живет сейчас на пенсии в Шушенском. Живут и здравствуют на пенсии сестра Наташа, Дуня Овсянникова, побывавшая в 1915 году на фронте 1-й мировой войны, Наташа Плесовоких, Ксения Соколова (Шампанова), Яновская, Пана Межевых и др. Сергей Плесовских умер в 1915 году, простудившись на рыбалке. Николай Шахматов погиб на фронте в 1918 году. Леушин Иван умер в 1927 г., работая на Севере. Позже умерли Костя Шапир и мой брат Ваня, работая в органах ЧК

Но... беркутовская компания этим не закончила свое существование. Ее продолжили более молодые — мой брат Ваня, Нелидовы Федор и Василий, Шапир Костя и Миша и др. В связи с общим отходом от главных столбов всех компаний (передача в госзаповедник) они в 1927 году перенесли стоянку из-под «Беркутовского камня» в избушку, построенную под скалой «Рукавички» (см.фото) или как ее еще называли «Гитарой». ( см. прим. А.Л. Яворского )

Посещение столбов я возобновил только по возвращении с фронта первой мировой войны с весны 1918 года, а после чехобелогвардейского переворота в июле и августе мы с Н.Леушиным нашли на столбах надежное пристанище и укрытие от преследований. Там я залечивал настоем березовой почки и свои два ранения, полученные в боях с чехобелогвардейцами. От голодовки нас спасала давняя столбовская традиция: уходя оставлять продукты на остановках. Остальное мы дополняли ягодами черники и черной смородины.

Это уже можно сказать была для нас последняя служба столбов. Сделав в самый разгар чехобелогвардейской реакции надпись на катушках 2-го столба: «Да здравствуют советы!», мы с Н.Леушиным покинули столбы, включившись в подпольную работу.

Преследуемые колчаковцами Агния Свищева в августе месяце и Н.Леушин после освобождения из тюрьмы, в ноябре 1918 года с женой и вслед за ними и Иван Леушин и Зина Шахматова оставили Красноярск. Так вот один за другим вынуждены были покинуть свой родной город самые близкие мне друзья и товарищи. Леушины и Зина Шахматова и др. возвратились в Красноярск в 1920 году, не возвратилась только Агния Свищева. ...Современной молодежи есть чему поучиться у нее, взять для себя в пример ее революционное мужество и беззаветную преданность партии, в борьбе за которую она не пожалела отдать свою молодую жизнь и умереть твердокаменным большевиком. Честь и хвала ей, прожившей короткую, но большую жизнь.

Посещение столбов, ввиду занятости по работе, стало уже редким. И все же при всяком пребывании в Красноярске по работе, в отпуске или проездом я и Н.Леушин, всегда находили время хоть часок-два повидаться с прежними друзьями молодости, поговорить и обязательно побывать на столбах.

Один или с семьей — женой и дочерью Ниной, мы с сестрой Наташей и ее сыном Юрием, обязательно шагали на столбы, по столь дорогим и памятным для всех нас местам. Жена у меня ленинградка, но она всегда охотно ходила с нами на столбы, а дочь Нина и племянник Юрий полюбили их с первого же посещения, еще будучи пионерами. Последний раз они были с нами за год до Великой Отечественной войны уже десятиклассниками. И их теперь тоже нет. Оба они, будучи студентами, погибли в борьбе с фашизмом, отдав свои молодые жизни за нашу Советскую Родину, за свободу и независимость нашего народа.

Дружба, основанная на передовых революционных идеях, скрепленная столбовскими товарищескими традициями в юности, не прерывалась у нас на протяжении многих лет.

Находясь на фронте первой мировой войны я оживленно переписывался с Н.Леушиным, Агнией Свищевой, Наташей Плесовских и другими, а вернувшись с фронта первые встречи были с ними, же, но уже как увлеченных борьбой за идеи большевизма и укрепление власти Советов. Особая, я бы сказал, братская дружба у нас была с Н.Леушиным. Она продолжалась на протяжении всей его жизни. Где бы мы ни были, куда бы не забрасывала нас партия, мы всегда держали связь, переписывались, хотя и не так часто, но настолько, что всегда знали где каждый находится. Не однажды места нашей работы и совпадали. Так, в 1927 году в г.Омске он работал председателем дорпрофсожа, я окружным военным комиссаром, через год-полтора в 1929-30 гг. мы встретились с ним в Новосибирске. Он был секретарем Крайпрофсожа, затем ответ.секретарем крайисполкома, а я ответинструктором особой группы Краевого комитета партии. Потом пути наши разошлись на многие годы. Я был откомандирован обратно на военную службу, а он после смены многих мест работы, окончательно обосновался в Москве. Последний раз мы встретились с ним в Москве в декабре 1937 года — он работал в НКПС. Заехал я к нему по пути с курорта, пробыл одни сутки и уехал по месту военной службы в Сибирь. Больше встретиться нам уже не пришлось. Вскоре он был арестован врагами партии и народа и погиб в их застенках. С ним была арестована и его жена Нюра (б.Свищева). Оба они как честные коммунисты реабилитированы, и Нюра с дочерью Агой живет в Москве. С ней у меня ведется оживленная переписка. Переписываюсь я и с Павлом Герагой. Поддерживаю дружескую связь с «Киской» — Ксенией Соколовой. Года два-три назад у нас побывала и Наташа Плесовских — «Иланский институт». Разумеется, теперь она, как и все мы, постарела и изменилась, но своего резонерства и говорливости не утратила. Последнее время у меня наладилась переписка и с «Аленой», проживает она в Москве. С другими товарищами по столбам у меня постоянной связи как-то не получилось. Тем не менее, встречи с ними всегда бывали желанными и радостными. Они вызывали уйму приятных воспоминаний. Столбы как бы роднили нас, располагая и сейчас к задушевным и нескончаемым разговорам и о столбах, и о молодости, и о беркутовских затеях и обо всех тех, кто посещал нашу стоянку в период ее наибольшего расцвета и уж обязательно об ее основателях и данных каждому из них довольно удачных кличках.