Щедрин Николай Васильевич

От Зверобоя Обеднину Константину

Магнит приключений

Стал прямо-таки ощущать сокращение жизни. Во времени, в пространстве, да, пожалуй, и во всех других измерениях. Как точно подметил Есенин, даже в желаньях становишься скупее.

Но наиболее болезненно воспринимается сужение круга друзей и близких. Из периода дней рождения и свадеб плавно перетекаешь в период юбилеев, а затем поминок. Прямо как у нашего земляка Николая Еремина:

Пожилых друзей жалея,
Жен их, крашеных блондинок,
Я хожу на юбилеи -
Репетиции поминок.

Вот был человек — кусочек твоей жизни — и нет его. Оторвался и улетел. И ничего. Кроме воспоминаний. Да и те потихоньку стираются. Скоро вместе с воспоминаниями уйдем и мы. Что останется? Надпись на надгробии? А потом и надгробия не будет. А потом и кладбища.

Ушел вот Костя Обеднин. Не улыбнется уже от уха до уха. Или, наоборот, с серьезным видом не подытожит:

— Песни у тебя, Коля, хорошие, но поешь ты их хреново!

А на мои приколы ответно не подначит:

— Это типа профессорской шутки?

По своему образу жизни Костя — ярко выраженный столбист. Еще больше подходит к нему определение <ярый> или даже <яркий>. Чего стоят одни только полосатые штаны или косичка!
В нем сочеталось несочетаемое. Контактный, легкий в общении. Кажется, нет на Столбах людей, которых он не знал, и которые не знали бы его.
Магнит приключений. Вечно попадает (надо бы в прошедшем времени, да никак не привыкну) в какие-нибудь истории. То с Митры шарахнется, то с киргизскими милиционерами подерется, то за ним пол-Тывы гоняется... Короче, не заскучаешь.
Но при всем внешнем разгильдяйстве — замечательный организатор, ответственный человек. Старшина в армии. Лидер избы. Председатель городской федерации альпинистов.

Как-то наперебой рассказывали девушки, попавшие в альплагере под его начало:

— Не поверите, какой он заботливый! Все новички из соседних отделений нам завидовали.

— И друг хороший, — скажу от себя.

Если основу древнегреческой культуры и этики составляли мифы, то в основе столбовской субкультуры лежат байки — маленькие истории, которые после стократных пересказов превращаются в нечто среднее между анекдотом и мифом. Есть у меня несколько таких историй и про Костю. Вот одна из них.

Урок альпинистской этики

Однажды зимним вечером забрел на Уродник. Небольшая, но уже веселая компания уничтожала вредный продукт — алкоголь. Присоединился.
Костя Урод предложил сходить к соседям — на избу Бесы, которая стоит на невысокой одноименной скале, метрах в четырехстах. Пошли вдвоем.
Встретили нас гостеприимно. Посидели так здорово, что кое-как спустились по хлипкой деревянной лестнице. Прошли метров тридцать. И тут Костя <забастовал>. Стал выпадать с тропы и заваливаться в снег. Пришлось вытаскивать, а, учитывая разность габаритов, для меня это было не просто. Но Косте, похоже, эта процедура ужасно нравилась. Его щербатая улыбка стала совсем безразмерной. Он все меньше помогал, а поднявшись, на мне же и обвисал. При этом давал довольно здравые советы, как лучше перемещать его обмякшее тело. Это меня и насторожило.
Заподозрив, что <Кинстинтин> придуривается, я предупредил:

— Больше поднимать не буду.

Костя тут же упал и стал читать <лекцию> об альпинистской взаимопомощи, подкрепляя цитатами из песен Высоцкого.

— Так неужели ты, Зверобой, меня бросишь?

Я ответил, что альпинистом не являюсь, а если товарищ сам не встанет, то и брошу. Костя лежа продолжил повествование об этике альпинизма, а я демонстративно двинулся к Уроднику. Пройдя по тропе несколько метров, спрятался за дерево и стал ждать.
Какое-то время Костя продолжал лежать, но, судя по интенсивной и громкой брани, сил у него было достаточно. Затем самостоятельно поднялся и бодро пошагал в правильном направлении. Когда он поравнялся со мной, я обогнул сосну, за которой прятался, и на некотором отдалении пристроился за ним.

Прогнозы мои оправдались. Костя хотя и шел нетвердо, но ни разу не упал. Я же, слушая нелестные эпитеты в свой адрес, только радовался. Как-никак груз перемещается сам.
Когда Костя уверенно втиснулся в Уродник, я специально задержался минут на пять.
Вошел в избу вовремя. Константин Александрович вдохновенно меня клеймил. Тут, конечно, и я изложил свои впечатления. Поржали, попили чаю, и я вернулся в Нарым.

Author →
Owner →
Offered →
Щедрин Николай Васильевич
Щедрин Николай Васильевич
Щедрин Николай Васильевич

Другие записи

Край причудливых скал. 7. Возникновение массового туристского движения
Юность человеку дана только однажды. Все самое чистое, светлое и радостное связано с ней. «Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом», — писал Н. В. Гоголь. Этот наказ не требовалось напоминать нашей, советской молодежи....
Сказания о Столбах и столбистах. Три встречи. Часть 3
6 ноября 1978 года иду я поздно вечером на очередной грифовский юбилей. Спускаюсь с барьеров к Калтатской стоянке по хорошо пробитой тропе. И вижу очень непривычную картину для этих мест. Перекрывая тропу, полукругом, стояло 6-7 темных мужских фигур. Стало тоскливо. Абреки и прочие столбовские лихачи взревели бы, наехали бы враз....
Байки от столбистов - III. Байки от Леонида Петренко. Мана пересохла
Через Столбы проходит довольно короткая тропа на красавицу-речку Ману. Если маршрут у туристов был со сплавом по реке, то они проводили на Столбах два-три дня, потом шли таежной тропой несколько часов до берега, вязали плоты, а еще через три дня турбазовская машина забирала их в устье. Сплав по Мане — сплошная радость,...
Ветер душ. Глава 18
Утро. Маркович обвешал меня веревками как слона. Я тащу метров 160, он сороковку для петли, тросы и карабины. Довольненький улыбается, говорит, для зарядки в самый раз. Для зарядки в самый раз — мужики в футбол гоняют. А тут прешься вверх и дышишь как паровоз. Сон с лица махом слетел. Особенно...
Feedback