Другом детства Абалаковых и неизменным участником игр и походов на «Столбы» был Митя Оводов.

Знакомство их состоялось в 1913 году. В доме Ивана Онисимовича Абалакова в нижнем этаже проживала тетка Оводова. Митя частенько приходил сюда, на улицу Благовещенскую (ныне улица Ленина, 74). Здесь и подружились мальчики: Митя и Миша Абалаков — почти ровесники, Витя и Женя — помоложе.

С понятным волнением вспоминает Дмитрий Николаевич Оводов о своей дружбе с братьями:

«Они были удивительно непохожими друг на друга, — рассказывает Дмитрий Николаевич. — Не столько внешне — внешнее сходство было, — сколько по характеру, темпераменту, привычкам, поведению. Старший, Михаил, с шапкой каштановых волос на голове — степенный, рассудительный, до шалостей неохоч. Крепыш с отменным здоровьем, он хотя и ходил на „Столбы“ и увлекался одно время гимнастикой, но серьезного значения занятиям спортом не придавал. Учился же хорошо.

Евгений был мечтателем, любил уединяться. Задумается и даже не слышит, что его зовут. Ребятам часто приходилось разыскивать младшего Абалакова. И поскольку он был младший, его постоянно опекали. Но, как ни странно, созерцательный характер не мешал мальчику активно участвовать во всех затеях Виталия. Авторитет последнего был для него непререкаем.

Самым подвижным и любознательным был Виталий. Казалось, выдумкам его нет конца. Мастер на всякие шалости и проделки, он, однако, слыл и мастером на все руки».

Дядя выделил ребятам на втором этаже просторную угловую комнату с окнами во двор, которая звалась «детской». Детская комната одновременно была и спальней и мастерской. Здесь стоял самодельный столярный верстак, на котором изготовлялось все необходимое ребятам. Главным мастеровым, готовящим инвентарь и снаряжение, и стал средний брат Виталий.

Как-то Виталий изготовил для всей компании лыжи. Настала «лыжная лихорадка». Все свободное от школьных занятий время проводили за селом Торгашино, на правом берегу Енисея. Село это уже давно в черте города. А тогда в Цветущем логу лучшего места для юных лыжников трудно было найти. Летом в логу — море цветов: жарки, лилии, саранки, кукушкины слезки. Недаром он назывался «Цветущим».

Потом изготовили большие нарты. На них катались с Караульной горы у часовни. Летом переключались на велосипеды. Без устали гоняли вокруг двора, а стали постарше — и по городу.

Каждую весну с нетерпением ждали ледохода на Енисее. Это грандиозное зрелище ребята никогда не пропускали. Особенно запоминался ледоход в яркие солнечные дни, когда льдины, переливаясь всеми цветами радуги, под большим напором воды, громоздясь друг на друга, поднимались на несколько метров и, рассыпаясь, с грохотом обрушивались вниз. Теперь, когда Енисей у Красноярска не замерзает ни на один час, ребята могут об этом узнать лишь по рассказам дедушек и бабушек. А ведь когда-то это было большое событие в жизни города. Нередко бывали и наводнения. Енисей «подпирал» впадающую в него речку Качу, и она выходила из берегов. Целые улицы, тянущиеся вдоль речки, оказывались затопленными по окна, а то и по крыши одноэтажных домишек.

У всех ребят имелись и коньки. Самодельные, конечно. Ледовый стадион был на протоке у острова Татышева. Лед здесь был удивительно ровный, гладкий, блестящий. Не только катались, но и гоняли резиновый мячик небольшими клюшками — состязание, отдаленно напоминающее современный хоккей с мячом. В лыжных походах и ледовых баталиях крепли мускулы, вырабатывалась сноровка.

Детские шалости постепенно сменялись серьезными занятиями. И только проказам Виталия, невольными участниками которых становились братья и Митя Оводов, казалось, не было конца.

Как-то осенью Иван Онисимович шишкарил. Привез из тайги несколько кулей кедрового ореха. Затащил добычу в амбар, рассыпал по деревянному полу для просушки. Амбар закрыл огромным висячим замком. Ладный такой амбар, мышь не пролезет. Ни щелочки. И крыша соответствующая. Только отдушины для вентиляции из нее выглядывают — полые желоба из досок, с козырьками от дождя.

Орехи... Как до них добраться? Огромные двери-ворота железом обиты. Долго ходили ребята вокруг амбара. Но придумать ничего не могли. И если бы не Виталий, так и кончилось бы это дело ничем.

Тщательно обследовав амбар, Виталий взял свою рыбачью удочку, принес консервную банку и привязал ее к леске. Залез на крышу, просунул банку в отдушину и спустил на леске в амбар. Потом начал манипулировать удочкой. Минут через пять вытянул банку и к всеобщему ликованию высыпал из нее в собственную кепку горстей пять орехов!

Ну, понятно, дело этим не кончилось. Иван Онисимович со двора, а компания — к амбару. С месяц, наверное, ребята ходили с карманами, оттопыривающимися от орехов. «Добытчики» действовали уже по очереди: сегодня — Оводов, завтра — Женька и т.д.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалось это пиршество, но, как и все не вечно под луной, пришел конец и «ореховой рыбалке». Как-то Иван Онисимович привлек всю «компанию» к работе: хорошо просохшие орехи собрали в мешки, погрузили на подводу, и дядя увез их на базар. И вот что странно: недостачи не заметил! А может, смолчал?

Орехи, конечно, были и дома: щелкай, сколько душе угодно! Ну да это уже не то: запретный плод куда слаще...

Как-то нашли заброшенную лодку. Целый день гоняли по Каче. Сговорились перегнать ее по Енисею до притока Маны. Но, к всеобщему огорчению, путешествие тогда не состоялось: пришли утром на берег Качи, а лодки... и след простыл.

Однако идею побывать на Мане не оставили. Собрали все свои ресурсы — несколько рублей плюс два бинокля в придачу — и приобрели старую долбленку. Спешно занялись ее ремонтом. Шел июнь, надо было торопиться: скоро коренная, с Саян вода пойдет, и тогда на утлой лодчонке по Енисею не поплывешь! Законопатили все щели, наложили заплаты из кровельного железа, тщательно просмолили днище, отремонтировали уключины и весла.

Только в начале июля закончили ремонт. И вот юные путешественники отправились в путь. Где на бечеве, где на шестах, а где и на веслах с превеликим трудом добрались до устья Маны. Поднялись и по ней километров 12-15. Виталий — признанный кормчий, Михаил и Митя Оводов отлично владели шестами. Дело шло споро. Погода великолепная. Пристали к берегу, палатку раскинули. Теперь надо было позаботиться о пропитании. Поставили рыбачьи снасти, закинули удочки, и через пару часов можно было варить уху. Рыбы в те годы, не в пример нынешним временам, в Мане было много. Река не была засорена топляками, лес сплавлялся на плотах. В быстрой и прозрачной воде водились хариус, ленок, в устье — стерлядь и таймень, не говоря уж о ельце, окуне и прочей мелкой рыбешке.

«Красавица Мана» — не зря так называют ее в песнях. Удивительные, сказочные места запомнились ребятам на всю жизнь.

Но особенно любили ходить ребята на «Столбы». Придут, бывало, летом и давай устраиваться дней на пять-семь, пока хлеба хватит. Поначалу под скалами ночевали, а постарше стали — свою избушку заимели. Назвали ее «Фермой», так как была она возле скалы «Ферма», между «Музеянкой» и «Нелидовкой». Камни интересные поблизости стояли — «Каин» и «Авель» — так их назвали.

Кроме Абалаковых и Мити Оводова в компанию вошли сестры Чередовы — Мария, Валентина, Елена, Михаил Ляшенко, Аркадий Волков, подруга Вали Чередовой — Нина Киселевич.

Наберут ребята черники и давай варенье варить. Особенно любил черничное варенье Виталий.

«С Евгением лазить было невозможно, — вспоминает Дмитрий Николаевич Оводов. — Помню, мне лет 15 было, а Женьке, значит, 12-й год шел. Как-то пристал ко мне: полезем на «Деда», где еще никто не лазил. Ну и полезли. Он — впереди. На одном карнизе чувствую, что, если сделаю вдох, наверняка свалюсь на высоченный сосняк, верхушки которого маячили далеко внизу. Так, не дыша, и прошел карниз этот, распластавшись всем телом на холодной и гладкой стене. Евгений же только ухмыляется: «Страшно, небось?»

Вообще, надо сказать, он не любил лазить уже известными ходами, хотя и знал их чуть ли не на всех «Столбах» в совершенстве. Обязательно ему надо было залезть там, «где еще никто не ходил». А на скалах сразу видно, где проходили, а где — нет. По вытертому многими ногами лишайнику. Ориентировался Евгений на скалах просто изумительно. Цепкость невероятная у него была. И полное бесстрашие.

Году, наверное, в 24-м, на «Коммунар» поднялся какой-то немыслимой щелью. Виталий, помню, потом тоже одолел ее. Ход так и стали именовать: «щель Абалакова», или «Абалаковский».

В начале 20-х годов друзья вступили в гимнастическое общество «Красный сокол», или, как чаще его называли, «Соколка». Со временем из этого общества выделилось несколько спортивных клубов: «Кожевник», «Водник», «Совторгслужащих».

Первыми серьезными учителями Абалаковых в скалолазании были два брата Безнасько, семья которых дружила с семьей Оводовых. Они были старше Абалаковых лет на пять, отлично знали «Столбы», хорошо лазали и под «Дедом» имели собственную избушку. Братья познакомили мальчиков с основными скалами и лазами на них, показали приемы столбистской техники, при совместных восхождениях обеспечивали необходимую для новичков страховку.

Абалаковы каждое лето проводили на «Столбах». Бывали здесь и зимой. Старались не отставать от известных столбистов, многому у них учились. Уж такой порядок повелся на «Столбах»: сам умеешь — научи другого.

Постепенно совершенствовалась техника, накапливался опыт, знание лазов и умение преодолевать их. Потом пришло и подлинное мастерство. О братьях Абалаковых, Евгении и Виталии, стали говорить как о высокоодаренных скалолазах, с ними стали считаться.

Когда же Евгений покорил «Коммунар» по новому лазу, которым и сейчас-то поднимаются единицы, стало ясно, что появился новый лидер.

На «Столбах» братья, по выражению Евгения Абалакова, получили «боевое крещение», путевку в большой спорт.

Вот что напишет в 1972 году заслуженный мастер спорта СССР Михаил Ануфриков в очерке «Альпинист, художник, патриот»:

«...Знаменитые красноярские „Столбы“ стали прекрасной школой, где братья Абалаковы, почти одногодки, получили закалку характера, физическую тренировку и технические навыки скалолазания. „Столбы“ — сглаженные временем и непогодой гранитные скалы, требовавшие зачастую для своего прохождения тончайшей техники скалолазания, равновесия и самообладания, — во многом определили жизненный путь братьев, ставших впоследствии гордостью советского альпинизма» 1 .

_____________________________

1 Сб. «Побежденные вершины», М., «Мысль», 1974.

Ю.Г.Попов