Петрикеев Александр

Воспоминания Шуры Балаганова. Мой брат Пегас Гаврилович

В данном фрагменте я хочу написать о моём дорогом и единственном родном брате Жеке. Не потому, что он мой брат, а потому, что он стал незаурядной личностью и фанатом Столбов после того, как я переехал в Анапу.


Пегас Гаврилович, идём к Мемориалу

Кроме того, я хочу маленько исправить его характеристику Любы Самсоновой, как старого столбиста-выпивохи, потому что она его знала крайне мало и поверхностно, а я его знаю со дня моего рождения, так как он родился на два года, два месяца и два дня раньше чем я. Кличка Пегас переводится, как Петрикеев Евгений Гаврилович Активный Скалолаз. Придумал её Витя Кротов на втором курсе Политеха.

В юности Жека ходил в походы на Столбы, сплавлялся по Мане с одноклассниками, однокурсниками, сослуживцами: Сибцветметавтоматики, Красноярского политехнического института (кафедра Вычислительной техники), Красноярской железной дороги (Автостопы). В 2008 году купил фотоаппарат Canon, стал активно снимать природу. До 2014-го в основном путешествовал в окрестностях Красноярска и ТЭР Заповедника Столбы. В 2014-м случайно познакомился с туристом, скалолазом, горнолыжником Юрием Фадеевым и его женой Ларисой. Юра познакомил Евгения с известным красноярским краеведом-исследователем Владимиром Матвеевым и его женой Надей, через них с Сергеем Стригуновым и др. Брат попал в творческий коллектив, занимающийся краеведением. Столбовская и туристическая жизнь Жени резко поменялась, он стал активным скалолазом. Используя возможности Матвеева и Стригунова (разрешение в Буферную зону заповедника), стал участвовать в полевых работах, осваивать Дикие столбы, в том числе «засекреченный» Калтатский район, приобрёл планшет Lenovo с GPS-приёмником, плотно занялся картографией Столбов. В выпущенной в 2015 г. карте «Ожерелье Красноярска» в пункте «полевые картографические работы» появилась и фамилия брата как полевого агента. В этой карте за пределами заповедника (сейчас «Национального парка Красноярские столбы»), обозначено название утёса «Пегас». Мимо него раньше проходила тропа (на карте 2013 г. показана) по Кузьмичёвому логу, вокруг высоты 595, ныне зарастающая травой. За время полевых работ и общения с Матвеевым и Стригуновым Евгений много узнал и многому научился от них.

Когда брат приезжал год назад в Анапу я получил от него просто огромную неизвестную мне информацию о наших необъятных скальных просторах, хотя на Столбы я пришёл раньше и пробыл на них гораздо дольше. Также за прошедшее время он приобрёл кучу друзей среди наших столбистов. Так в его фотографиях я увидел нашего знаменитого Колю Захарова, с которым они сплавлялись по Енисею.

Ну, это в общем и закономерно: как говорится, у матушки два сына, один шалопай, выпивоха и певун под гитару Шурик и другой с отличием закончивший и школу, и Политех, учась в котором он ещё и работал на Телевизорном заводе, и вообще человек положительный и главное почти не пьющий. Когда я ещё жил в Красноярске, и мы гуляли на каком-либо празднике, Женя пил три рюмки и потом его бесполезно уговаривать. Представляете, каково приходилось мне, когда я ещё практически только начинал, и душа требовала продолжения банкета.


Наш папа, Петрикеев Гавриил Захарович, Симферополь, перед войной

Характером он, в нашего покойного папеньку, чекиста. Отец попал в плен при защите Севастополя, провёл в плену в Германии два года, где он и другие пленные ели, как он рассказывал, селитру, чтоб не работать на супостата, может и из‑за этого он умер в 85 лет, а моя бабушка и мама в 92 и 94 года. После войны отец работал во Фрунзе, где родился Жека, в Красноярске, где родился я, в Игарке и опять в Красноярске преимущественно начальником планового или экономического отдела, причём работал с такими красноярцами как Ломако и Федирко. Но он никогда не использовал какие-либо связи, оставался скромен и честен и совершенно не пил после рождения брата.

Про Жеку хочу добавить, что когда я в феврале 2018 года приехал к нему, я привёз десять литров чачи. С ним и его компанией мы ходили и на Такмак, и на Столбы и, естественно, выпивали. Пить с ними, скажу вам, не подарок. Он и его подруга Вера, бывшая в своё время альпинисткой, и его друзья по походам наливают в рюмки грамм по 20-30 и так раз пять. И конечно, я, непривычный к такому питию, осилил сам большую часть привезённой чачи. Так что Любе Самсоновой я бы сказал при встрече, что как столбист Жека — старый, ну, а выпивоха — начинающий. До боли жалко, что сказать это уже некому. Кстати, когда я пришёл в Бобровый лог покататься, первое что я услышал от Олега Болсуновского, с которым мы когда-то жили рядом под Сопкой и который ныне крутой врач, что Люба Самсонова умерла. Я ответил, что знаю, тем более что она меня «прославила» в Красноярске как поэта-столбиста Шуру Балаганова. Он вытаращил на меня глаза, потому что младше меня по возрасту и, конечно, мою старую кличку мог и забыть. Да, очень жаль, что я не встречался с Любой, ведь она бывала в крутых, классных походах с нашими и Витей Ивановым, и Валерой Бутылкиным и была неординарный, хороший человек. Очень печально, что хороших людей, с которыми хочешь общаться всё меньше и меньше.

Жека в его 70 лет, судя по нашим телефонным разговорам, сейчас больше бывает на Такмаке, Центральных и Диких Столбах, чем дома. При этом он и его команда и в холод, и в снег проходят минимум 15-20 километров и по ходу часто метят краской деревья на тропах, чтобы другим людям не плутать. А Жека прёт, как сохатый, с большим рюкзаком и часто первопроходцем. Его нынешний конёк при походе на Центральные — это забраться на Первый не один, а несколько раз разными ходами. Такой стиль жизни его удовлетворяет, и я рад за него, хотя и предлагаю делать это всё без фанатизма. Тем более, что походы на Центральные и Дикие Столбы — это пока единственный способ у красноярцев убежать от жуткого смога, устроенного нашими капиталистическими акулами.

Сейчас Жека с друзьями помогает восстанавливать кому-то из столбистов избу. Так что в следующий мой приезд в Красноярск я, возможно, побуду и избачом. Если это случится, я буду очень рад за брата, потому что мне, когда я начал опять ходить на Столбы, очень не хватало общения с друзьями-единомышленниками, а местом такого общения безусловно являются наши столбовские избы, где зародились замечательные, крутые компании и такие же многочисленные, неординарные личности.

 

Author →
Collection →
Петрикеев Александр
Александр Петрикеев. Воспоминания Шуры Балаганова

Другие записи

Тринадцатый кордон. Глава седьмая
Проснулся я рано. Над Маной стлался редкий туман. Сквозь него можно было разглядеть густо плывущие бревна. Вода за ночь поднялась, подошла к ярам, затопила прибрежные кусты и травы в низинах. С реки от движения бревен доносился приглушенный шум. В нем можно было различить шелест, журчанье, всхлипыванье, всплески, стуки......
Посвящения П.П. Устюгову
[caption id="attachment_31665" align="alignnone" width="200"] Каратанов Дмитрий Иннокентьевич[/caption] Жил был король когда-то... Жил был король когда-то (И жив еще и теперь) И он в тайге бывало Как добрый мудрый зверь Бродил и думал думу: «Я стар стал, ослабел И мне пора почить уж От всех житейских дел. Скататься мне довольно,...
Тринадцатый кордон. Глава девятая
На лугах и таежных полянах отцветали жарки. Реже встречались красочные цветы орхидей — венериных башмачков, кукушкиных слезок. Но уже зацветало таежное крупнотравье. Редколесье оживилось мозаикой ярких красок. Елани, набухшие гигантскими сочными травами, заиграли белыми, синими, желтыми цветами, словно опоясались радугой. Буйно вздымались желто-зеленые дудники,...
Байки от столбистов - III. Так делают ходы
[caption id="attachment_31865" align="alignnone" width="152"] Губанов Александр Николаевич[/caption] Году в 1970 Володя Мазуров придумал на Перьях ход, названный сразу Новым Авиатором. Он придумал, а Шурик, как его воспитанник, должен был идею реализовать. Противный, сыпучий, ломающийся под руками камень; Губанов долго чистил...
Feedback