Львович Борис Бернардович

Ненормативная лексика

В 1981 году, в альплагере Ала-Арча, работал я инструктором с разрядниками. Состав инструкторов в том году был очень приличного уровня. Занятия проводились без всяких поблажек, ни к себе, ни к участникам. Но занятия занятиями, а восхождения вносили свои коррективы, и некоторые огрехи в подготовке участников давали о себе знать. На восхождениях я старался давать работать участникам самостоятельно, и когда они начинали ошибаться, показывал и рассказывал, как нужно действовать в данной ситуации.

Но однажды они меня достали так, что я не выдержал и выдал несколько ярких ненормативных перлов. В то время на разборах восхождений часто присутствовал начальник учебной части Суханов Виктор Иванович. Первое слово обычно давалось старосте отделения, потом говорили участники, которые сами оценивали свои действия, и только затем подводил итоги восхождения инструктор.

У меня в отделении была девочка. Очень приличная девочка, каким-то чудом дошедшая до второго разряда с превышением. Девочка была в самом деле приличная. Такого комсомольско-пионерского воспитания. И по лагерю она ходила в спортивных тапочках, в белых носочках, в синих шортиках и белой блузочке. Ну прямо пионерочка из лагеря Артек, только без галстука. Однажды на выходе в горы инструктор Юрий Кудашкин поймал здоровенного сурка, забил и освежевал его, шкуру растянул для просушки на камнях. Мою пионерочку чуть кондратий не хватил от происшедшего. Она подошла к Кудашкину, встала по стойке «смирно», руки по швам, и вся пунцового цвета от возмущения объяснила Юре, какой он подлец и негодяй. Убил животное.

Примерно тоже произошло и на разборе восхождения, где она без всякого сожаления и сомнения «сдала» меня Суханову. Долго Суханов бушевал по этому поводу и в конце концов сказал: «Ещё раз, и я тебя выпру из лагеря, и больше никогда ты здесь работать не будешь!» На что я подумал, что дорабатываю третью смену, поднадоело всё и хочется домой, выгонит, ну поеду домой, делов-то. А лагерей по Союзу пруд пруди...

Но вот закончились занятия, учебные восхождения, и пошли мы на первую «четверку» участников — на первую башню вершины Корона. Всё шло отлично! Взошли на вершину. Отдыхать не стали, так как было очень холодно. Начали спускаться в щель между первой и второй башней. А там вообще сквозняк такой, что мама не горюй. Мои бойцы держатся нормально. Работают довольно уверенно. Я, последним, спустился в щель, мужики уже начали организовывать спуск. Я подключился к работе, но они попросили меня дать им поработать абсолютно самостоятельно. По уже навешенной верёвке я спустился вниз метров на сорок, освободил перила и стою, жду, когда они там разберутся и начнут спускаться. Проходит пять минут, десять, пятнадцать — никакого движения не наблюдается! Стоят кучей чего-то там вяжут, отвязывают, снова привязывают. Я стою на льду, задубел в конец! Кричу: «Что там у вас?» Отвечают: «Всё нормально, скоро будем спускаться!» Тут я уже не выдержал и, вежливо брызгая слюнями, выдал им рекомендации по действиям в сложившейся ситуации. Подействовало моментально! Спустили девочку и довольно быстро спустились остальные. Без всяких заминок продёрнули верёвки, смаркировали их и по довольно пологому льду, без всяких приключений, спустились к хижине на стоянке Рацека и на другой день в лагерь. Участники мои ходят по лагерю довольные и весёлые. Я тоже не горюю, уже и вещи стал просушивать — Суханов слов на ветер не бросал, и я с лёгкой душой стал собираться домой.

Часа в четыре состоялся разбор восхождения. Вот выступил один участник — всё нормально, другой, третий. Дошла очередь до девочки. Она встала и стала рассказывать, как ей понравилось восхождение, как хорошо поднялись и только на спуске немного запутали верёвки и немного задержались в щели. Но инструктор чётко и понятно объяснил, что нужно делать... «Что?! Опять!?» — взревел Виктор Иванович, но из лагеря меня не выгнал, и пришлось мне ещё смену работать инструктором.

На следующий год он опять прислал мне договор и приглашение работать в лагере. Но у меня начался совсем другой период в альпинизме. Мне посчастливилось десять лет подряд участвовать в высотных восхождениях. Так инструктором я в лагерях больше не работал, только на сборах, да на КСП центрального Тянь-Шаня.

05.04.2015

 

Author →
Львович Борис Бернардович

Другие записи

Ветер душ. Глава 22
Коричневые отрицательные стены, зеркальные сколы, тяжкие карнизы, бременем провисшие над тягучей рекой. Хмурое утро, разбавленное саваном тумана. Еще прохладно, но весна берет свое. Зеленеет кустарник, трепетное море венчиков первых цветов разукрасило землю. Капельки росы на нежных, слабых лепестках словно бусинки драгоценности. И шумят...
Байки от столбистов - III. Байки от Николая Захарова. Сбегать, что ли, на Аконкагуа?
В 1993 году, под Дхаулагири, наши парни познакомились с Христианом из Чили. Он просился пойти наверх «прицепом»; парни отказали, но Христиан не обиделся, а пригласил их к себе, чтобы взойти на Аконкагуа, высшую точку Южной Америки, чуть-чуть не семитысячник. Приглашение было принято, хотя и с оговорками: видишь ли, Христиан, с деньгами у нас плоховато. Но — решились, и полетели:...
Манская стена
Многие красноярцы свое знакомство с Красноярскими Столбами, в той или иной мере, начинали с Такмака. Эта мощная скала на вершине горы невольно привлекает внимание своим острым гребнем, крутыми стенами и видна из всех частей города. Видели его и мы, мальчишки, жившие...
Прохладное лето 1998.
Труднее прочего расставаться с собственным идиотизмом. Завсегда кажется, что идиоты - окружающие, а сам, именно ты благороден и широкодушен донельзя. Ну и совершал бы хорошие поступки, а на материальные запросы других попусту не глазел. Ведь сказано же: «Делай добро и...
Feedback