Не в сказке, а на самом деле существует такой детдом, «Дом ребенка», куда отдают на воспитание осиротевших малышей. Адрес его — заповедник «Столбы», Живой уголок. Только малыши, которые воспитываются здесь, — не человеческие ребятишки, а звериные: выпавший из гнезда птенец дрозда, маленький лосенок, у которого охотник-браконьер убил мать, вынутый из логова сын Серого Разбойника — волчонок.

Мы, работники Уголка, в этом доме и няни, и повара, и уборщики, и воспитатели. Даже лечить заболевших малышей приходится нам самим.

Хлопотливая и ответственная это работа — воспитывать звериных сирот!

Каких только лесных малышей не перебывало в нашем детдоме!

Самое трудное, но зато и самое интересное, для нас время — лето. Каждый день можно ждать «пополнения»...

Конечно, не всякого малыша мы принимаем в наш «Дом ребенка». Ведь это — дом для сирот.

Если у малыша есть мать, пусть она его воспитывает, незачем отнимать его.

Вернулись из маршрута по заповеднику туристы, принесли трех крошечных, недавно вылупившихся из яиц птенцов рябчика — пушистых, глазастеньких лесных цыплят. Первый вопрос, который мы им зададим: где взяли? Если где-нибудь поблизости — исправьте свою ошибку, унесите малышей назад, на то место, где нашли. Мать-рябчика сумеет их воспитать лучше, чем мы.

Другое дело — эти пять пестрых желторотых птенчиков-горихвостиков. С ними произошла обыкновеннейшая история: их мать попалась в лапы кошке. Кошки, разгуливающие беспризорно, — злейшие враги всех певчих птиц. Сколько сирот в садах и лесах остается по милости тех хозяев, которые плохо смотрят за своими пушистыми любимцами! Не верьте тем, кто станет вас уверять, будто их Васенька или Мурочка на птиц не охотятся — едят только мышей!

Нет такой кошки, которая не разорит гнездо, если сможет до него добраться!

Что случилось с горихвосткой-отцом, мы точно не знаем, но совершенно уверены: если б он был жив, то не бросил бы пятерых малышей на произвол судьбы, горихвостки — заботливые отцы.

Что ж, если у пяти маленьких горихвостиков нет больше ни отца, ни матери, конечно, придется взять их в детдом.

И для сироты-лосенка Тутти, мать которого убил браконьер, нет теперь другой дороги, как стать нашим воспитанником. Еще ведь совсем глупыш — даже траву есть не научился.

Маленький «тигр-пятиполосик» — бурундучок — сирота и, пожалуй, отлично прожил бы без нас, но и его мы примем в детдом. Бурундучки легко приручаются и просто держать и кормить — пусть поживет в Уголке, чтоб посетители вдоволь полюбовались на этого хорошенького сибирячка! В лесу-то его не каждый увидит, особенно, если плохо умеет смотреть.

Единственного, оставленного охотником в живых наследника Серого Разбойника волка — мы также взяли в Уголок. Будущий волк пока больше всего похож на коричневую меховую рукавичку-мохнашку.

Попробуем воспитать его по-своему, сделать из сына Серого Разбойника не врага, а друга человека.

В разгар летнего сезона бывают дни, когда нам буквально некогда дух перевести.

Едва выучили крошечного зайчика Али-Бабу пить молоко с ложечки и не брыкаться, приносят второго — такого буяна, что никак с ним не сладишь. Проливает молоко, захлебывается, давится, кричит, пинается задними ногами. Недаром назвали его Сорок Разбойников!

Только воспитались зайчата: научились сами пить, самостоятельно есть траву и осиновые веточки, как приносят Чучу — маленькую белку-летягу. Кроха (ее принесли в баночке из-под сгущенного молока), а кусается до того больно, хоть плачь!

Пока поймаешь ее в клетке, пока спеленаешь, чтоб накормить (пеленкой ей служит носовой платок), — все пальцы искусаны в кровь. Ну, наконец, и Чуча научилась кормиться самостоятельно. Теперь отдохнем. Кстати, в кинотеатре «Енисей» завтра идет интересный фильм «Барабаны судьбы» — посмотрим!

Увы! Не суждено нам посмотреть «Барабаны судьбы»!

Назавтра, в выходной день (для всех, но не для нас: у нас в Уголке это самый рабочий день недели!), пришли знакомые мальчишки из Лалетинского поселка, и у старшего карманчик лыжной куртки подозрительно оттопыривается. Из карманчика торжественно извлекается сначала желторотый, невероятно взъерошенный от долгого сидения в кармане, еще не вполне оперившийся во­робьенок (их у нас уже пять штук!), и два крошечных птенчика горной трясогузки.

— Зачем разорили гнездо? — накидываюсь на мальчуганов. Те обижены моим черным подозрением.

— Не мы же зорили! Кошка! Разве мы не понимаем? А оставить их — как? Пропали бы с голоду, и все!

Может, и не совсем так дело было, и кошка на сей раз не повинна, только сделанного уже не исправишь, птенчики принесены издалека, назад не отошлешь, придется все равно вскармливать..

Это просто ювелирная работа — кормить таких крох! Клювы тонюсенькие — того и гляди обломишь. А кормить надо «дефицитными продуктами» — муравьиными яйцами с пинцета, не реже, чем через полчаса, иначе погибнут: родная мать ведь каждые пять-десять минут прилетает с кормом.

Зато как много было у нас радости, когда наши Золотые Ключики (так мы назвали желтеньких трясогузок) перестали наконец хохлиться, киснуть и, подрагивая длинными хвостиками, подпрыгивая на тонких ножках-пружинах, забегали по вольере, охотясь за мухами!

Каждого новенького нужно устроить так, чтоб ему было удобно и уютно (а понятие об удобствах и уюте у каждого звереныша свое), накормить подходящей для него пищей, а то и утешить, приласкать, если малыш расплачется, ведь звереныш — тот же ребенок: мамы нет, значит, все плохо!

Солнце и воздух звериным малышам так же необходимы, как и человеческим ребятишкам.

Чтобы из наших воспитанников не выросли жалкие уродцы-рахитики, приходится позаботиться и о прогулках, и даже гимнастических упражнениях.

Необходимы зверенышам и игрушки. А играют звереныши тоже по-своему. Нужно придумать каждому такую игрушку, которая соответствовала бы его природным склонностям и привычкам.

Сорочонок Шурик, например, играет соломинками, спичечными коробками, обрывками лент, пуговицами. Как и все его сородичи, он неравнодушен ко всему блестящему, яркому.

Орлу Грозному игрушками служат палки, волейбольный мяч, куски старой овчины: то-то удовольствие выдергивать из нее шерсть и пускать по ветру!

Мячами у нас играют многие — рысь Дикси, лисята, даже маленькая рыжая пустельга Полюшка. Только мячи у них разные: у Дикси — футбольный, у Полюшки — теннисный.

Целлулоидный теннисный мячик — любимая Полюшкина игрушка. Постукивая по полу коготками, она гоняет его по комнате, наскакивает на мячик, как на добычу: раз движется — значит, живое! Распустив крылья, с хищным клекотом ловит мяч скрюченной лапкой, снова бросается — так что мячик откатывается далеко в сторону, и устремляется в погоню за ним. А если мячик закатился в угол и лежит неподвижно, это уже не добыча, а «яичко», его надо «насиживать», и Полюшка, распушившись, садится на него, заботливо подправляя под себя клювом.

Болотная совушка Фомка Куап — пушистый глазастый чертенок с маленькими задорными рожками торчком — больше всего любит забавляться с шерстяными носками, развешанными на печи для просушки.

Медвежонку Михе подавай игрушку посолиднее, например, листвяжную чурку килограммов этак в десять-двенадцать весом.

Наши друзья ворчат: совсем замучили вас эти звереныши! Ни выспаться, ни отдохнуть. Когда же это, наконец, кончится?

Чудаки! Как они не могут понять, что самое замечательное занятие на свете — согревать чьи-то озябшие лапки, вытирать измазанные в молоке мордочки и отыскивать носки, которые Фомка Куап опять, конечно, утащил с печки!

Публикуется по книге
Е.А.Крутовская. Были заповедного леса
Красноярское книжное издательство,1990 г.

Материал предоставил В.И.Хвостенко