Крутовская Елена Александровна

Ручные дикари. Чим

Когда мы познакомились, у Чима была несоразмерно большая голова, на висках топорщился, как рожки, золотистый пух, хвостик был ещё совсем коротенький, куцый; голенастые ноги служили ему единственным средством передвижения — летать Чим ещё совсем не умел.

Он был толст, доверчив и не требовал от жизни ничего, кроме нескольких жирных дождевых червяков на ужин.


Чим был чернозобый дрозд. У нас в заповеднике эти дрозды — одни из первых прилётных гостей. Ещё стоит холодная, неустойчивая погода с сильными заморозками по ночам, ещё не раскрылись почки на черёмухе и курятся белым дымком тающие сугробы, а где-нибудь в пихтаче у Беркутовского ключа уже раздаётся резкий крик чернозобого дрозда — весёлого вестника весны...

В большой вольере с Чимом сразу подружился воробьёнок Чип-чик. Вместе спали (два пушистых комочка рядышком на жёрдочке), вместе ели. Чип-чик, крошечный, юркий, хвостик задорным торчком, всячески обижал
добродушного Чима. Он вырывал у него самые лакомые кусочки из-под носа, он вскакивал к толстому, неповоротливому дроздёнку на спину и ездил на нём, как на коне, по всей вольере.

Так было, пока Чим не вырос и не превратился во взрослого дрозда — дымчато-серого красавца с чёрной грудью и большими блестящими глазами. И тут характер его переменился. Куда девались его неповоротливость и добродушие!

С рассвета до заката Чим щебетал, носился по вольере, задорно кричал вслед пролетавшим птицам, бросая им весёлый и дерзкий вызов, и никому из обитателей большой вольеры не было от него покоя. Он задирал всех: тихую перепёлку Пельку, которая целые дни сидела теперь под листиком лопуха, своего закадычного приятеля Чип-чика, дятла Кика. . . Он не давал мне спать в лунные ночи. Лунный свет, видите ли, действовал ему на нервы, и он носился по вольере и возбуждённо кричал, пока я не вскакивала с постели в полной уверенности, что в вольеру забрался кот.

А как он пел! Бесхитростное щебетание Чима, напоминавшее апрель и хрупкий звон тающих снегов, доставляло мне
ничуть не меньше удовольствия, чем самая искусная песня .какого-нибудь пернатого лауреата!

Чим был отважен и доверчив. Он вырос среди людей и всех их считал своими друзьями. Стоило мне зайти в вольеру, как он летел ко мне, садился на плечо, на голову, нежно заигрывал со мной, брал корм из рук.

Так же смел он был и с чужими. Когда к вольере подходила шумная толпа туристов и все мои пернатые питомцы спешили скорее спрятаться кто куда, Чим, увидав гостей, наоборот — с радостным криком летел навстречу.


Отважный и бесхитростный Чим никогда бы не додумался выбраться из вольеры, если б не Чип-чик. Этот негодный
воробьишка как-то разом, за одну ночь, превратился в совершенно взрослого, самостоятельного воробья. С тех пор он совершенно отказался от моей опеки. В вольере у него всегда имелись «в запасе» дырочки в сетке, сквозь которые он в любой момент мог выбраться на свободу... Много раз я видела, как, ускользнув от преследований Чима в одну из своих лазеек, он прыгал по сетчатой крыше вольеры прямо у Чима над головой, распускал крылышки и задорно чирикал, словно дразнился: «А вот не поймать меня! Не поймать! Где тебе, глупому, жирному дрозду, оттуда выбраться! Так и просидишь весь свой век в клетке!..»

Дразнил-дразнил, чирикал-чирикал, да наконец и показал лазейку, сквозь которую можно вылететь на волю.

Вылетел Чим... Золотая осень в тайге, простор, солнце, ветер... Деревья шумят... Кричат в прозрачном воздухе перелётные стаи — зовут за собой в неведомое...

Эх, Чим, Чим! Перезимовал бы у нас. Ну где тебе лететь с вольными дроздами в далёкие страны! Неопытный ты, доверчивый, ничего-то ровно не знаешь о тех опасностях, что подстерегают птицу на воле...

Погоревала я, погоревала да и утешилась. Что ж делать? Таков закон жизни. Всякой матери рано или поздно приходится, вздохнув, сказать своему ребёнку: «Лети!»

Публикуется по книге.

Е.Крутовская. Лоська.

Издательство «Детская литература», 1965

Материал предоставил Б.Н.Абрамов

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Крутовская Елена Александровна
Абрамов Борис Николаевич
Абрамов Борис Николаевич
Е.А.Крутовская. Ручные дикари.

Другие записи

Столбистские истории. Высотно-сортирные обстоятельства
В начале 60х годов поселились мы на скале, которую назвали «Грифы». На 40-метровой высоте построили избу и стали жить и тренироваться на скалах. Тут же возникла проблема туалета: вниз бежать далеко, да и лень. Недолго думая, вырубили из тонкого бревна подобие лопаты с желобком: и при наступлении нужного момента посыпали желобок каменной крошкой —...
Столбы. Поэма. Часть 30. Каин и Авель
Две думы часто нас терзают Одна другой наперекор, Они порой с пути сбивают Входя друг с другом в смертный спор. Так и в природе сплошь да рядом Начала разные в одном, И то не кажется не складом Пока не грянул где-то гром. Тогда лишь выйдет из покоя Комок случайных этих друз, Порвется сразу...
Красноярская мадонна. Хронология столбизма. III. Русский период 17-18 века.
1624 год . Первое достоверное появление русских казаков-разведчиков в «Качинской землице». Строительство малой крепостцы-острожка на стрелке Качи и Енисея. Осмотр дотоле невиданных русскими останцев сиенитовых интрузий и присвоение им библейского названия «Столпы» (в разговорной речи «Столбы»), ставшего обозначением всех подобных скальных явлений Сибири и русского Дальнего Востока,...
Байки от столбистов - III. Партийные истории. Дорогой Леонид Ильич
Когдатошний мой знакомец из Питера Витя Овсянников имел в своей жизни две страсти: раннюю — альпинизм, и припозднившуюся — дельтаплан. Этот, второй, его однажды и прославил. Дело было в начале семидесятых. Застой в разгаре, жить невыразимо скучно, стареющему генсеку вручили какой-то по счету орден, занималась нешуточная борьба с диссидентами. Однажды...
Feedback