Я никогда не думала, что ручные сороки — такие забавные и умницы, пока не попал ко мне на воспитание сорочонок Солька.

Ребята-юннаты принесли Сольку в подарок нашему зоологу. Но сорочонок за одни сутки успел так досадить всем в доме, что было единодушно решено отправить его ко мне на «Столбы».

Работала я на огороде, полола морковную грядку и вдруг слышу: где-то за оградой кричит сорока. А сороки у нас на «Столбах» встречаются только осенью — на случайном залёте. Как она сюда в июне попала? Подняла я голову от грядки, прислушиваюсь — кричит где-то сорока. Настойчиво так, сердито — и всё ближе и ближе... Не на соснах ли, которые растут возле ограды?

В это время за калиткой становились незнакомые девушки и спрашивают:

— Не вы ли будете заведующая метеорологической станцией?

— Я самая, — отвечаю и шарю глазами по вершинам сосен: где там эта сорока кричит?

— Так вот вам записка, — и протягивают мне клочок бумаги, на котором наспех нацарапано: «Посылаю вам сорочонка. Он наполовину ручной. Ест дождевых червей».

— А где же сорочонок? — Да вот же он! — суёт мне в руки высокая девушка в красном беретике синий шёлковый платочек, завязанный узелком.

Ага! Так вот, значит, где сидит эта таинственная сорока, которую я тщетно высматривала на соснах!

Развязала я узелок, а в нём —  короткохвостый, взъерошенный сорочонок с чёрными, круглыми, как бусины, глазами. Ради первого знакомства больно цапнул меня за палец. И, широко разинув жёлтый рот, пронзительно прокричал на своём сорочьем языке: «Каа! Каа! Кхааа!» — что я поняла так: «Умираю! Есть!»

Солька был голоден и обижен до крайности. (Ещё бы! Все его новые, «с иголочки» перышки измялись в дороге.) Но
умирать не собирался.

Закусив двумя дождевыми червяками и кусочком сырого мяса, он мигом повеселел, почувствовал себя дома и деловито занялся своим туалетом. Можно было подумать, что он всегда жил здесь: так смело и уверенно держался он в новой обстановке.

Когда сорочонок подрос и выучился летать, мы увидели, что его следовало назвать не Солька, а Буратино. Это имя замечательно подошло бы к нему — веселому, дерзкому, с круглыми глазами-бусинками и острым носом, который он вечно совал во все щёлки. Ну, вылитый Буратино из «Золотого ключика»!

До всего-то Сольке было дело, во всё он вмешивался. Не было ни одной кошки по соседству, которую Солька не дёрнул бы хоть разок за хвост! Да что кошки... Людям и тем скоро не стало никакого спасения от нашего Сольки! Сорочонок до глубокой осени летал свободно по всему столбовскому посёлку и ко мне то и дело приходили обиженные:

— Послушайте, ваша сорока у нас кусок сыра украла.

— А у нас мясо из котелка вытащила...

— Положили на пенёк мыло — смотрим, а его уже нет. Не иначе, ваша проклятая сорока утащила!

Помню раз, пришли два скромных, вежливых мальчика и попросили робко:

— Тётя, извините, посмотрите, пожалуйста, в клетку вашей сороки... Она, кажется, туда наш ножик положила. — И вид у них такой смущённый, словно их самих уличили в покраже.

Заглянула я в клетку. Верно, в Солькином заветном тайничке под доской лежит новенький перочинный ножик...

Недаром, видно, зовут в народе сороку воровкой!

В конце концов за разные Солькины художества пришлось нам запереть его в вольеру — большую клетку, в которой у нас раньше жили глухари. Сидеть целые дни взаперти очень скучно, но Солька не унывал. С утра до вечера прыгал по вольере и всё что-то бормотал себе под нос на своём сорочьем языке. Я не прислушивалась, что он такое там бормочет, пока однажды мне не сказали.

— А Солька-то у вас говорит!

— Да ну, пустяки, как это говорит! Трещит себе по-сорочьи, и всё! — не поверила я.

— Какое по-сорочьи! Ясно выговаривает своё имя «Солька», и совершенно вашим голосом!

На другой день сижу я одна в комнате и вдруг слышу, как во дворе кто-то негромко говорит:

— Солик? А, Солик? Солька? — да ласково так, нежно. Выхожу во двор — никого нет. Только Солька прыгает по вольере и посматривает на меня хитрым своим глазом.

Села работать — и вот опять:

— Солик... Солька... Как?.. А, Солик?!

И вправду, оказывается, мой сорочонок научился говорить!

Кроме собственного имени, которое Солька произносит очень чисто, он ещё умеет кудахтать, Как наседка, сзывающая цыплят, и отлично передразнивает кукареканье молодого задорного петушка.

Для того чтобы рассказать обо всех Солькиных забавных проделках и приключениях, понадобилось бы написать целую толстую книгу.

До страсти любит Солька купаться. Окунётся с головой в тазик, пополощется, разбрызгивая воду по всей комнате, потом взлетит на насест, посидит немножко — и снова в воду. Так раз десять подряд, пока не промокнет и не превратится в маленький жалкий комочек мокрых перьев на тонких палочках-ножках. Тогда Солька забирается на
самый верхний насест, где потеплее, и садится там сохнуть. Это долгая процедура! Около часу, а то и больше сидит иногда Солька столбиком, терпеливо просушивая каждое перышко в отдельности...

Когда Солька был ещё маленький, с ним в вольере жил глухарёнок. Как-то я насыпала глухарёнку песку, и он начал в нём пурхаться, как это всегда делают все его родичи. Солька долго наблюдал за глухарёнком. Затем залетел в поилку с водой, побултыхался в ней, по-сорочьему обычаю, и, мокрый, бух в песок рядом с глухарёнком! Выскочил весь облепленный песком, посидел немножко, подумал, снова — бух в поилку с водой! Так он проделал несколько раз. В хорошем же он был виде после этого песчано-водяного купания!

Летом Солька подолгу играл с детьми на поляне, любил гоняться с ними наперегонки за большим резиновым мячом и сердился, когда ребята уходили, забрав мячик. Солька тогда летел за ними и больно бил их по рукам...

Зимой в вольере вместе с Солькой жила бесхвостая сорока Полторы-тарары. Попала она к нам уже совсем взрослой, с простреленным крылом, и до конца осталась угрюмой и дикой. Солька её немножко побаивался, что не мешало ему самым нахальным образом перехватывать у Полторы-тарары все лакомые куски, какие мы ей давали.

Несколько раз у Сольки с Полторы-тарары происходили по этому поводу настоящие сражения. Полторы-тарары в пылу драки пронзительно кричала по-сорочьи: «Трах-тах-тах-тара-рах!» А Солька, нападая на неё, чётко, задорно
выговаривал:

— Солька! Солик! Как? Как? Солька! Кудкудах-кудах-кудкудах!

Как-то загнал он Итку — моего девятилетнего сынишку — под диван. Итка, лёжа под диваном, обиженно пыхтел, мрачно отпихивался ногами в белых валенках, а сорочонок наскакивал на него козырем и кричал задорно:

— Солик... Как? Как? Солька? А? Солька? — и норовил уклюнуть «врага» в самое чувствительное место.

Больше всего приключений у Сольки из-за его страсти к воровству. Вороват Солька ужасно. Просто не может не
стащить то, что «плохо лежит». Утащит и запрячет куда-нибудь. Начинаешь стелить вечером постель, а под подушкой — растаявшая соевая конфета, кусочек сыра или баранка. Как-то утащил у меня из шкафа пакетик с
молотым перцем и рассыпал перец по всем комнатам, так что все потом чихали. Утащил у гостя коробку папирос из кармана. Унёс на крышу и запрятал папиросы в разных местах. Серебряные монеты, бритвенные ножички, часы
— всё, что блестит, — лучше и не клади на виду - утащит!

В конце зимы Солька у нас заболел. Грустный, вялый сидел он целыми часами, нахохлясь, где-нибудь в тёмном уголке. Перестал разговаривать и даже с Иткой не дрался. Дашь ему какую-нибудь блестящую пуговицу, он возьмёт её в клюв, подержит немножко и выпустит — словно тяжелобольной ребёнок, которому уже не до игрушек.

Одну — особенно любимую, перламутровую — пуговицу всё-таки решил спрятать. Колеблющимися шагами пошёл было с ней в уголок, уронил её на ковёр да и задремал тут же, повесив голову...

Очень было грустно смотреть на больного Сольку-Буратино, потерявшего всю свою неугомонную живость. И когда наш сорочонок весной начал понемножку поправляться, у нас в доме стало весело, как в праздник.

Пришла весна.

Грязный, обтрёпанный, но весёлый и бойкий по-прежнему, Солька целые дни теперь на улице.

К форточке у нас привешен колокольчик. Солька звонит в него, чтобы попасть домой. Позвонит и спокойно ждёт.
Знает, что сейчас впустят. А если не услышишь сразу и не откроешь, поднимет такой трезвон, что мёртвый проснётся!

Публикуется по книге.

Е.Крутовская. Лоська.

Издательство «Детская литература», 1965

Материал предоставил Б.Н.Абрамов