Крутовская Елена Александровна

Ручные дикари. Кай

Породистый черно-белый колли. Родился в Ленинграде. В паспорте — имена предков-медалистов, сплошные «фоны»: Айо фон Вестланд, Арго фон Тюринген-Вальд; это — по материнской линии. Родословная отца, тоже медалиста, неизвестна. Отец, трехцветный красавец, был задержан на финляндской границе: четвероногий перебежчик паспорта при себе не имел... Наречен Рэксом и передан Ленинградскому клубу служебного собаководства... Такова неофициальная версия, рассказанная нам ленинградцем, любителем-кинологом.

Несмотря на свое безупречное происхождение и солидные рекомендации клуба, Кай имеет кое-какие недостатки: мускулы и челюсти слабые, манеры расхлябанные. Но красив, изыскан, как на полотнах старинных художников.

Родоначальники породы — те, чьих имен нет в родословной, были рабочими собаками-пастухами, охранителями стад. В горах Шотландии, в холодном суровом климате, среди опасностей и лишений выживали не самые красивые и изысканные. Выживали сильнейшие, самые закаленные, самые отважные, лишь те, кто умел забывать о себе на службе у хозяина. Преданность хозяину и верность долгу стали для них. законом жизни.

Знатные предки Кая были натасканы для охоты на человека. Они оставили Каю в наследство вспыльчивый нрав, неуживчивость, обыкновенно не свойственные колли.

Некоторые из предков принадлежали женщинам, и это тоже сказалось на внешности и характере их последнего потомка. Женщины, жительницы больших городов, ценили в собаке изысканность и аристократичность, рабочие качества колли их мало интересовали, интеллект — тоже.

Дагни учится легко и охотно, она схватывает все новое, как говорится, на лету. Кай — консерватор по натуре, он знает лишь то, с чем родился, что вложено в него как «опыт предков». Учиться чему-либо новому — ниже его достоинства.

Летом он охраняет у нас двор. Эту обязанность Кай взял на себя сам. Зря не взлает, лежит посреди двора в величественной позе, но все время настороже.

Сделаю я кому-нибудь замечание за шум у вольер — Кай уже тут как тут: грозным лаем и прыжком подкрепляет мои слова.

От родоначальников породы — пастушеских собак горной Шотландии — у Кая непреодолимое стремление «всех и вся» пасти, кружить вокруг несуществующей отары. Это выглядит нелепо, ведь «законы жизни» давно изменились для колли.

Три года назад во дворе сидел нацепи медвежонок Миха. Туристы валили валам. Каждому обязательно хотелось не только посмотреть, но и потрогать медвежонка. Если б не наша «внутренняя охрана» Кай и Дагни, мы просто захлебнулись бы в этом туристском потоке. Но Кай и Дагни стояли на страже и впускали в калитку только после того, как мы произносили «волшебное слово»: «пропуск». Калитка открывалась, туристы входили гуськом, и каждого входящего Кай и Дагни бдительно обнюхивали.

После этого турист, «запущенный» во двор, вел себя очень тихо и дисциплинированно и, пока «не нарушал», мог быть совершенно спокоен за целость своих брюк и куртки.

Но если кто-нибудь, отстав от группы, пытался прорваться в калитку уже после того, как «обнюханные» благополучно проследовали к медведю, Кай накидывался на опоздавшего с сердитым лаем. Для опоздавшего требовался отдельный «пропуск»! Без «пропуска» договориться с Каем было невозможно.

Ничего больше Кай не умеет, кроме как нравиться девушкам, стеречь двор, пасти «отару» — за неимением овец согласен на туристов.

Впрочем, для потомственного аристократа с такой пышной родословной и это — не мало.

Публикуется по книге.
Е.Крутовская. Имени доктора Айболита.
Западно-Сибирское книжное издательство. Новосибирск, 1974

Материал предоставил Б.Н.Абрамов

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Крутовская Елена Александровна
Абрамов Борис Николаевич
Абрамов Борис Николаевич
Е.А.Крутовская. Ручные дикари.

Другие записи

Столбы. Поэма. Часть 19. Глаголь
Каприз ключа, текущего не прямо, Причиною того невольно стал Что лог, углом загнувшийся упрямо, Глаголем кто-то исстари назвал. Так он и был Глаголевым ложочком, А ключ его — Глаголевым ключом. Крестьянушка-базаец здесь лесочком Охотно промышлял и вывозил по нем. А камень, что над склоном приподнялся, Столбист Глаголем...
Горы на всю жизнь. Каменная сказка. 2
С 1920 года скалолазание на «Столбах» становится массовым. В это время осваиваются такие труднодоступные скалы, как «Коммунар», «Митра», «Манская стенка», «Перья» и другие. Лазы на них — высшей категории трудности. И тогда, без современной альпинистской техники, они были подвластны лишь...
Сказания о Столбах и столбистах. Сюрприз для гостей
В конце 80-х годов на Столбах, как всегда, кипела ночная жизнь. Некоторые очень общительные клиенты захаживали в избы, когда их не звали, не ждали, даже когда хозяева ложились спать. В «Голубке» проблему ночных гостей попробовали решить по-своему. Для встречи шатунов смонтировали простое устройство: щиток под нарами повесили...
Сказания о Столбах и столбистах. Гога, Шмага и Мосел (вариации на тему «Искровки»)
Идут по тропе Гога, Шмага и Мосел. Навстречу им молодые Абреки. Слово за слово, замелькали кулаки. Абреков немного больше. Гога и Шмага с трудом отбиваются, кричат: «Вова, помоги, они нас заклюют». Вова стоит в величественной позе, правая рука за пазухой. «Мой час еще не настал, сынки» — гремит его мощный...
Feedback