В жаркий июньский день по пыльной дороге медленно двигались две унылые старческие фигуры... Старики тащили в руках что-то большое, тяжелое... Да это лосята! Интересно, куда они их тащат? Шофер приостановил машину.

— Эй, деды! Откуда и куда?

— Подвези, друг! — в один голос стали просить старики. — В беду мы попали!

Оказывается, пошли два Друга — два деда — в тайгу по черемшу да и наткнулись на болоте на двух новорожденных лосят. То ли убил кто лосиху-матку, то ли убежала она, заслыша человеческие голоса, только около (так, по крайней мере, всеми святыми клялись старики) никого не было. Лежали два лосенка рядышком, затаясь, подобрав под себя несоразмерно длинные ножки, дремали, свернув головки на бочок, только кончики больших ушей торчали из высокой травы. Не подумав, старики притащили «добычу» домой, а дома из-за лосят целая беда! Соседи узнали — пугают охотинспектором: дойдет до него, что забрали лосят у живой матки, — оштрафует, как за браконьерство, согласно закону... Старухи их — в слезы... Штраф-то большой. Не меньше тысячи! Ахнули старики и сами кинулись к районному охотинспектору каяться в своем «преступлении», просить не брать с них штрафа...

Инспектор посоветовал сдать лосят в заповедник:

— Сдадите, принесете расписку — штрафовать не будем!

И вот теперь старики тащат лосят сдавать, а до заповедника-то от их деревни без малого сорок километров...

Посмеялся шофер над горе-браконьерами, погрузил их вместе с лосятами в кузов и привез... прямо в районное отделение милиции.

Оттуда звонят в управление заповедника:

— Забирайте лосят!

— Каких лосят? Откуда?

— Немедленно забирайте! А то они тут у нас на площади целую толпу собрали. Машинам проезда нет.

Из управления звонок нам на Столбы:

— Крутовская? Выезжайте за лосятами!

— Какие лосята?

— Сами не знаем. Выезжайте скорее.

Через два часа — верхом на нашем пегом монгольчике Горбунке — я была в управлении, а еще через пятнадцать минут — в директорской машине — у здания районной милиции, где действительно вокруг лосят собралась такая толпа, что ни проходу, ни проезду. Какие-то сердобольные женщины уже кормили малышей молоком из бутылочки, и вся толпа обсуждала их дальнейшую судьбу и наперебой советовала, как их окрестить.

Назвали мы наших новых питомцев — Елочка и Светик.

Коровы в то лето у лесника на Столбах не было, мы тоже никогда своей коровы не держали, и за молоком для лосят пришлось ездить за семь километров в поселок Лалетино. Ездили наши ребятишки Люся и Итка верхом на Горбунке. Сначала им это нравилось, потом надоело, но лосят-то ведь надо было кормить! И ничего не поделаешь — приходилось ребятам ездить — хочешь не хочешь...

Лосята были совсем маленькие и ничего кроме молока не ели. Ох, и пришлось же нам с ними помучиться! Дни стояли жаркие, молоко нередко уже по дороге скисало, и у лосят часто болели животики. Кислое молоко — плохая пища для таких малышей! Особенно страдал от несвежего молока Светик. Он был вообще слабее своей сестренки Елочки. Зато, когда были здоровенькие и веселые, как они славно играли, бегая и выбрыкивая во все стороны своими длинными ножками. Каждый день я водила малышей в лес, и скоро Елочка и Светик научились понемножку есть всякие листики и травы. Это пошло им на пользу: малыши стали заметно поправляться.

С нами ходил в лес и ручной журавль — долговязый умница Журка А когда меня сопровождала моя дочка Люська, мы с ней прихватывали на прогулку еще и маленького ручного волчонка Волчика.

То-то удивлялись туристы — гости заповедника, встречая у Столбов такую пеструю компанию!

...Впереди важно вышагивает на длинных ногах, похожий на Паганеля, Журка, за ним бегут, взбрыкивая, два рыженьких лосенка с большими, как у осликов, ушами, а сзади переваливается толстопузый буренький волчонок, ушки на макушке, черный носик в землю — охотится на жуков...

— Смотрите, смотрите! — переговаривались туристы. — Что это? Откуда? Как в сказке!

— Чему тут удивляться, товарищи? — деланно-равнодушно разъяснял инструктор, со спокойствием человека, давно привыкшего к подобным чудесам и даже слегка к ним причастного. — Вы же в заповеднике! Здесь еще не то можно увидеть!

А Журка, заметив народ, нарочно начинал приплясывать, хлопая крыльями и подпрыгивая на своих длинных ногах (он любил, когда на него обращали внимание!).

Друг без дружки лосята ни минуты не могли прожить. Потеряет Елочка Светика и бегает вокруг дома, волнуется до тех пор, пока не разыщет братишку.

Как-то раз Светик спрыгнул с верхней ступеньки крыльца, сильно зашиб ногу и захромал. Пришлось пригласить на Столбы ветеринара. Ветеринар осмотрел больную ногу и сказал, что нужно сделать операцию — разрезать образовавшийся на суставе нарыв. Хотел повалить нашего больного на бок насильно, но я не позволила. Привела Светика в сарайчик, где лосята обычно ночевали, покормила его, приласкала, и он спокойно улегся сам. Ветеринар приступил к операции, а я, крепко обняв Светика за шею, удерживала на месте, уговаривала и успокаивала Светик вел себя молодцом, лежал смирно, не бился. Но вдруг ветеринар, должно быть, сделал ему очень больно: он закричал и рванулся из моих рук. Услышав крик братишки, Елочка, которая взволнованно кружила около, принюхиваясь и пофыркивая, прижала уши и накинулась на ветеринара...

Операция сошла благополучно, но все-таки легкая хромота осталась у Светика надолго. И вообще Светик, хоть и выровнялся со временем, никогда не стал таким здоровым и крупным, как Елочка. Елочка же росла на диво статная, складная... Она была гораздо живее своего увальня братишки, и обычно ей принадлежала инициатива во всем.

Когда я шла в лес, я звала всегда Елочку. Знала: пойдет Елочка — Светик дома не останется.

Также и в лесу: заупрямятся лосята, отстанут где-нибудь на поляне — бери на повод Елочку. Елочку уведешь домой — Светик сам прибежит.

К зиме лосята и волчонок выросли, но по-прежнему не боялись друг друга и даже дружили.

Это был «мир не основе силы»: и Волчик и лосята умели за себя постоять, лосята, пожалуй, еще лучше, чем волк. Как-то надумал Волчик «поохотиться» на лосей — и начал за ними гоняться по лесу. Лосятам тоже захотелось поразмяться — носятся кругами, далеко выбрасывая ноги в белых «гамашах», играют. Волчику надоело за ними бегать, понял, что не догнать ему длинноногих лосят, забежал против часовой стрелки и затаился: лежит на снегу, ждет, когда лосята на него выбегут. Лосята и выбежали... Елочка, бежавшая впереди, увидела прилегшего Волчика, взвилась на дыбы, да как стукнет его передними копытами по голове и — мимо! А Волчик полежал несколько минут, отдышался и тихонько, пошатываясь, побрел прочь...

Больше он никогда не пытался «охотиться» на лосят. Когда Елочка подходила к нему, заискивающе вилял хвостом и лизал ее в нос.

Волчик и Светик часто ссорились из-за еды. Когда я выносила Волчику поесть, Светик тотчас прибегал и лез к нему в чашку, не обращая внимания на грозное рычание Волчика, не боясь его оскаленных клыков. Приходилось ставить чашку в будку и стоять возле, пока Волчик не наестся, а не то Светик обязательно отберет чашку да еще и по голове отколотит бедного зверя.

И все-таки они дружили. Однажды Волчик у нас убежал. Джемс пошел на поиски и нашел беглеца в лесу вместе с лосятами. Лосята паслись, а Волчик лежал поодаль и караулил их, словно овчарка.

По-прежнему Елочка, Светик и Волчик сопровождали нас на прогулках. Эффектное это было зрелище: лоси и волк — добыча и хищник — вместе гуляют в тайге?

К лету следующего года это были уже взрослые лоси — крупные сильные звери. Часто, любуясь ими, я вспоминала нашего первого питомца — Лоську. До чего же непохожи были Елочка и Светик на того милого смешного уродца, каким сохранился в нашей памяти Лоська. Елочка и Светик вовсе не казались смешны: их уродство как-то совсем не замечалось, наоборот, они были даже красивы своеобразной дикой красотой здоровых и сильных животных. И в то же время они были совершенно ручными: видели в людях своих друзей... Это их и погубило.

У нас тогда еще не было при живом уголке загона для копытных, как теперь. Лоси жили зиму и лето на полной свободе. Когда наступила жаркая летняя погода и появилось много всякого таежного гнуса: мух, оводов, лоси стали пастись по ночам.

Однажды ночью их кто-то сильно напугал — они обратились в паническое бегство и, отмахав единым духом более десяти километров, выбежали за пределы заповедника.

Я «прочла» это на другой день по отпечаткам их копыт, когда поехала на поиски. На рассвете лоси набрели на пограничный кордон заповедника по реке Слизневой и хотели было зайти в сарай, но старая бабка одна была дома, испугалась зверей и прогнала их хворостиной.

Через несколько часов жена лесника, ехавшая из поселка Сосновка, встретила их у «крестов» — развилки таежных дорог, — уже километрах в двадцати от Столбов и дала знать в заповедник.

Дальше все следы обрывались.

Только отпечатки копыт, широко расставленные Светика и узкие сердцевидные Елочки, нашла я на влажной земле у перекрестка дорог.

Лишь много позднее узнали мы, каков был конец наших питомцев. Охотник-браконьер похвастал туристам своей удачей: добыл пару лосей. Звери были совсем ручные, в ошейниках с колокольцами, подпустили чуть не вплотную... Легкая вышла охота: бил наверняка... Вот так.

И знаете, что мне удивительно? Не то, что нашелся такой выродок, у которого поднялась рука на ручного зверя, а то, что те, кому это было рассказано — хорошие люди, туристы, гости нашего заповедника, не схватили негодяя за руку и не сказали ему, как настоящие хозяева советской земли:

— Браконьерничаешь? К ответу!

Публикуется по книге.
Е.Крутовская. Ручные дикари.
Красноярское книжное издательство, 1966

Материал предоставил Б.Н.Абрамов