У нас — собаки

Анкетные данные: высота в холке — 59 см, масть — серая, порода — восточно-европейская овчарка. Кличка — Дагни.

«Дорогой мой человек!

Поздравляю тебя с днем рождения!

Увы, никак не могла придумать, что бы тебе подарить — нет у меня никакой собственности, кроме моего собачьего сердца, а оно уже давно отдано людям, в числе которых и ты.

Поэтому ограничусь пожеланиями:

желаю тебе каждый день иметь полную чашку вкусных мозговых косточек и столько сахару, сколько тебе захочется съесть; желаю, чтоб тебя каждый день пускали гулять без поводка и намордника; желаю, чтоб Та, которую ты любишь, была для тебя всегда Самая Лучшая на свете; желаю тебе также большой и бескорыстной Дружбы. Помни: Дружба не менее драгоценна, чем Любовь, хотя вы, люди, часто об этом забываете.

Жму твою лапу и, подняв черный нос к звездам, салютую тебе голосом — ровно столько, сколько ты жил на свете. И если бы Хозяин, который подобно всем людям, ничего не понимает, не сказал мне „фу“, я пролаяла бы еще двести раз — столько я желаю тебе еще жить!

Навеки твоя Дагни».

Нет, никогда Дагни, восточно-европейская овчарка серой масти, не посылала такую телеграмму: Дагни ведь не умеет писать. Но если б умела, уверяю вас — такая телеграмма обязательно была бы послана!

Не знаю, как насчет всего остального, но несомненно одно: все наши домашние животные — бесконечное многообразие ныне существующих пород лошадей, кур, голубей... возникли по воле Творца, только не бога, а человека.

И самое совершенное создание его — собака. Так, по крайней мере, утверждают кинологи: собаковеды и собаколюбы. Создавая современные породы собак, человек входил во вкус этого увлекательного занятия не сразу. Вначале требования его были строго утилитарными, отвечавшими примитивным потребностям того времени. По такому принципу была сотворена древнейшая из собак — полудикий предок лайки. Ее жизненным предназначением было охотиться для человека, охранять от хищников его стада, возить его нарты, голодать и умирать под ударами его дубинки или ножа, когда так угодно человеку. Нередко собака восставала против своего творца. Она еще могла обойтись без него. Она была примитивна и жестока, как примитивен и жесток был тогда человек.

Вместе с переменами во вкусах и потребностях человека изменилось и его творение — собака. За долгое время совместной жизни бок о бок с человеком собака постепенно разучилась существовать без него. Она научилась безответной покорности человеку-хозяину. И теперь, когда он поднимал против нее громовую палку-ружье, смертельно раненная, истекая кровью, она приползала умирать к его ногам.

Такова современная лайка. Таковы — колли и другие древнейшие породы собак.

Увлеченный процессом творения, идя в ногу с требованиями эпохи, человек создавал все новые варианты. Он создал разнообразнейшие породы, из которых многие теперь уже забыты. Сотворил таких замечательных специалистов, как такса и спаниель, свирепого дога, быстроногую борзую, веселого азартного фокстерьера, сенбернара, болонку и тойтерьера.

Была создана и восточно-европейская овчарка.

Она универсальна. Она современна. Весь облик овчарки военизирован: строг, в нем нет ничего лишнего. Овчарка подтянута, мускулиста; гладкая блестящая шерсть облегает ее стройное тело, как военный мундир. Она ходит легкой пружинящей походкой, по-военному чеканя шаг.

В ней заключены тысячи возможностей. Она — мягкая глина в руках того, кому принадлежит. Из нее можно сделать все: няньку, пастуха, часового, отважного героя и подлого убийцу. Она твое зеркало, Хозяин. Она такова, какой ты сам ее сотворил.

Такова наша Дагни.

Я терпеть не могу собак, которые давят все живое, что им попадется. Поэтому первое, что я постаралась внушить своей .собаке: все птицы и зверушки — «табу».

Когда Дагни выросла, она стала моей помощницей в воспитании лесных сирот.

Овчарка-сторож, с яростным лаем бегающая на цепи за высоким забором, — обычное зрелище. А овчарка-няня? Это непривычно и потому удивляет, но ведь в этом и состоит, в сущности, подлинное призвание овчарки. И как приятно глядеть на нее, когда она находится при исполнении своих прямых обязанностей! Как заботливо и бережно обращается она с порученными ее надзору малышами!

Со щенячьего возраста Дагни привыкла всем уступать: место возле хозяйки, вкусную косточку, первую утреннюю ласку хозяина. Сначала уступала Ю и Тымою — двум стареньким рыжим дворняжкам, потом всяким лесным «кутям», которых я объявляла неприкосновенными, рыси Дикси и, наконец — Каю. Каю — особенно. Многим супружеским парам стоило бы поучиться у Кая и Дагни, как дружно жить между собой! Кай, может быть, и затеял бы иногда скандал, но с Дагни поссориться невозможно. Она виляет хвостом и улыбается, со снисходительным достоинством старшей. Хочешь эту косточку? Возьми, мне не жалко. Хозяйка даст мне другую... Хочешь лечь на этот матрасик? Ложись, пожалуйста, я под столом устроюсь... И Кай отходит обезоруженный- нельзя же заводить ссору совсем без причины, только потому, что тебе к шерсти прицепился репей и у тебя скверное настроение!

Если Джеме Георгиевич в шутку замахивается на меня или Кия каким-нибудь «оружием» (ремнем, веником), или начинает угрожающе щелкать игрушечным пистолетом, Дагни прыгает на него и вырывает «оружие» из рук, хотя по глазам ее видно, что она отлично понимает: это только, шутка. Или вцепится в сапог и волочится за тобой по всем комнатам, мешая отбиваться от нападающего всерьез Кая — он все делает всерьез!

Не может Дагни выносить спокойно, когда играют в снежки: немедленно ввязывается в игру и вносит в нее столько страсти, лая и визга, что — зажимай уши и беги прочь!

Никто не занимался всерьез ее образованием, и все же Дагни многое умеет. Например, отыскивать и приносить потерянные вещи. Как-то, гуляя с ней у Первого Столба, Владимир Дмитриевич, «личный» друг Дагни, уронил в траву крышечку с объектива фотоаппарата. Глядит, а Дагни несет ему в зубах потерю... Как-то подобрала на полу иголку и положила мне на ладонь: не теряй!

Проголодавшись, она приносит в зубах свою чашку и настойчиво сует в руки. А то и на колени бухнет с размаху — корми!

Она понимает многие слова и даже фразы.

Однажды она сильно поранила себе лапу. Тогда и была кем-то из нас произнесена роковая фраза: «Нужно прижечь лапу йодом».

Сказано — сделано. Дагни колотила хвостом по стульям, прятала нос нам под мышки, лизалась, прося пощады, но лапу ей все-таки прижгли. Рана скоро зажила, и все мы об этом эпизоде давно забыли, пока кто-то не повторил в ее присутствии роковые слова: «йод» и «лапа». Дагни прижала уши, хвост между лапами и — скорее к себе, на матрасик. Улеглась и лежит, с видом обреченной жертвы.

Теперь лучшая управа на нее, когда она не слушается, эти два «волшебных» слова: «лапу — йодом!»

Но так как Дагни все же только собака, ей свойственно иногда, крупно ошибаться. Так, ее собачье ухо бессильно уловить разницу между такими, например, словами, как «йод» и «еж». Как-то в разговоре было произнесено слово «еж», и Дагни, с достоинством восседавшая с нами вместе за столом" вдруг скисла, прижала уши и стала тихо сползать под стол. Впрочем, постепенно она поняла, что мы ее просто, как говорится, «заводим», и, услышав страшные слова, с визгом кидалась на того, кто их произнес, норовя лизнуть обязательно в самые губы — вот тебе, получай!

За столом Дагни ведет себя вполне благовоспитанно. Она позволяет себе забираться на диван только в тех случаях, когда «принимает» своего «личного» гостя Владимира Дмитриевича или когда ее пригласят занять место рядом. Восхищенные глаза ее устремлены на сахарницу. Ах, если б собакам разрешалось, как этим счастливцам-людям, самим брать сахар из сахарницы столько, сколько захочется! Она терпеливо ждет, когда ее угостят, и только быстрые движения языка, слизывающего слюну, выдают ее нетерпение. Но вот когда на столе появляется колбаса... нет, конечно, Дагни, как благовоспитанная собака, никогда не позволит себе взять самой. Но колбаса так пахнет, что с языка капнуло — и прежде чем Дагни успевает понять, что произошло, ей сердито кричат «фу!» и отсылают на место.

Ко всем нам Дагни бесконечно снисходительна. Кай способен внезапно вспылить, зарычать, даже слегка схватить зубами мою руку, если считает меня неправой. Дагни же относится к хозяйским слабостям и капризам с терпением и кротостью хорошо натренированной няньки, которая никогда не позволит себе рассердиться на маленького.

У нас много друзей, которые часто навещают нас на Столбах. Дагни помнит их всех. С чужими она недоверчива и сурова, как и положено овчарке, но тот, кто «принят в доме», может быть совершенно спокоен за целость своих брюк — память у Дагни отличная. Впрочем, у нее есть симпатии и антипатии. Наш знакомый, некогда обидевший в присутствии Дагни ее «личного» друга, навсегда потерял право входа к нам.

Шаги своих «личных» друзей Дагни слышит еще во дворе. Она с визгом кидается навстречу, и тут уж крепче держись на ногах и береги лицо — Дагни налетает как вихрь и старается лизнуть в губы, в нос, одновременно изливая переполняющие ее нежные чувства разнообразнейшей гаммой визга и лая. В такие минуты особенно заметно, как ей не хватает умения говорить по-человечески!

Публикуется по книге.
Е.Крутовская. Имени доктора Айболита.
Западно-Сибирское книжное издательство. Новосибирск, 1974

Материал предоставил Б.Н.Абрамов