Ферапонтов Анатолий Николаевич

Восходители. Дхаулагири-92

Некрасивых гор не бывает. Человек всегда, от праотцев своих, поклонялся любым вершинам, ведь и Олимп, по сути, пустяковая гора, а на нее греки богов поселили. И семь холмов в Риме имеют свои имена, и семь — в Москве.

Общеизвестна формула знаменитого Джорджа Меллори: мы ходим в горы, потому, что они есть. Наверное, сказано в раздражении какому-нибудь назойливому журналисту, но в принципе верно. Мы потому же любуемся цветами, плаваем в воде, гладим руками кору деревьев и кожу любимый. Потому, что они есть...

Все так, но цветы бывают блеклыми, вода ржавой, кожа нелюбимой, а горы хороши всегда. Возможно, нынешние рыцари гор в прошлом были бы отчаянными дуэлянтами, бретерами.

А есть одна гора, к которой как бы привязан эпитет «Прекрасная». Это — Дхаулагири.

С организацией этой экспедиции парням крепко помог председатель спортклуба «Енисей» Владимир Мусиенко: взял на себя изрядную часть спонсорства и всю ответственность. Более того, поехал в Гималаи сам и побывал впервые на высоте более 5 000. Но были и другие спонсоры, они же клиенты — немцы, с которыми все договоренности вела Ирина Миллер. Клиенты почти все бывали уже на семитысячниках, но самостоятельно на Дхаулагири они бы пойти не решились, а вот с русскими — за милую душу, оттого и взяли на себя все валютные расходы.

Рассказывает Валерий Коханов, август, 1996 год.

«Экспедиция была организована вполне прилично, особенно в смысле питания. Из Катманду приехали в Покхару, второй по величине город Непала, там наняли шерпов-портеров, закупили в дорогу часть продуктов, еще день проехали на машине, и дальше — пешком. Шли мы медленно, растянуто, от дороги девять дней, и это помогло акклиматизироваться еще на подходе. С третьего дня начались гималайские красоты: настоящие высокие горы, туманы, облака под ногами — хорошо было идти.

Базовый лагерь оказался пустым; позже подошла румынско-чилийская экспедиция. Они пытались было пристать к нам: да чего там, парни, идем вместе, но как можно — мы ведь уже работаем на клиентов. Кстати, обязаности наши перед ними были такими: занести в промежуточные лагеря все бивачное снаряжение и кислород, оставить на опасных участках навешенные перила, и мы свою работу выполнили.

Мы, русская часть экспедиции, лезли очень быстро: однажды за сутки с 4 800 на 7 000. Забегая вперед, скажу, что немцы попались на нашу скорость, кажущуюся легкость восхождения. Ломанулись тоже побыстрее, не по плану, оттого и попали в беду.

Как начинали — поставили первый лагерь на 5 700, спустились отдохнуть, а тем временем туда поднялись немцы. После мы идем снизу, делаем лагерь 6 300, снова спустились, поменялись с немцами местами,— это была наша челночная тактика. Немцы вначале возражали, но Коля Захаров настоял: вы — клиенты? — ну, и доверьтесь нам, мы в Гималаях уже были, такая тактика нам нравится, и ничего иного вам предложить не можем.

В третий выход мы планировали поставить сразу два лагеря: 7 100 и 7 700, после чего уйти опять вниз. Но все получалось как нельзя удачно: вот и в четвертом лагере переночевали, а самочувствие у всех отменное. Думаем, а что, если? Посоветовались с базовым лагерем — там же немцы и начальник экспедиции Мусиенко — и получили добро: если можете, давайте. Дали, понялись на вершину. Тогда-то нас и прозвали «Русским экспрессом». Кстати, мы шли без кислорода, несли его только для клиентов.

Не спрашивай, что я там почувствовал... Ну, да, счастлив по-настоящему. Это же трудно, это работа, тяжелая работа, которую ты выполняешь ради достижения цели. Ну, достиг, только сейчас ты этого не осознаешь. Да, выполнил задачу — свою, внутреннюю, а теперь хочется побыстрее вниз, к лужайкам и цветочкам. Но быстро не бывает, нужно идти к палаткам, собрать груз, утомительно и долго спускаться...

К тому же нас ждали еще невыполненные обязательства перед клиентами. Пока мы пошли отдыхать, ведь лагерь 7 700 стоит, все туда для немцев заброшено, только поднимайся и ночуй. Мы ночевали в четвертом лагере, а немцы во втором; по плану должны были вместе уходить вниз, но тут они, глядя на нас, решили изменить и свою тактику: мы легко поднялись, пойдем в третий лагерь, на 7 100. Это и стало трагической ошибкой. Мы не снимаем с себя вину, можно было и настоять на выполнении плана, однако...

Встретили их на спуске, между лагерями, поговорили, кажется, у них и впрямь все нормально. Через ночь мы были уже в базовом лагере. Немцам, вроде, спускаться рано, а я гляжу на ледник Дхаулагири и вижу, что спускаются четверо. Как так? Должно быть пятеро.

Мы давай быстро собираться, одновременно вышли на связь, а нам говорят: не суетитесь, ребята, пятый умер от отека легких. Но мы сходили все-таки втроем с Лешей Гуляевым и Петей Кузнецовым, убрать его из палатки в третьем лагере, хотя бы из этических соображений. Завернули парня в спальник, в палатку, подвесили на веревках и опустили в бергшрунд. Вниз-то спустить все равно не могли".

Author →
Owner →
Offered →
Collection →
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов Анатолий Николаевич
Ферапонтов А.Н. Восходители

Другие записи

Байки от столбистов - III. Партийные истории. Что нам стоит...
В конце 70-х я был директором спортивной школы и тренировал сборную края по санному спорту. Тогда в СССР саночники были немногочисленны и диковинны; чемпионаты же проводились, медали и зачетные очки раздавались щедро, а, как известно, партийные секретари к спортивным успехам относились ревниво: очки и медали им как будто бы вменялись в план соцобязательств...
О новой книге Седого. От составителя.
Анатолий Ферапонтов (Седой, 1947-2001) прожил короткую, яркую жизнь. Спортсмен, столбист, альпинист, мастер спорта по скалолазанию, Чемпион СССР, тренер и организатор санного спорта в Красноярске, политик, журналист, талантливый писатель — таким его знали современники. Но никто не знал его, как поэта. Анатолий писал стихи «в стол», мучаясь сомнениями...
Тринадцатый кордон. Вместо эпилога
Глубокая тишина объяла тайгу. Под тяжестью снеговой кухты склонились косматые ветви пихт, крутыми арками до самой земли изогнулись молодые гибкие березки. Небольшие елочки и старые пни надели на себя пушистые белые шапки. Мана стала, но кое-где на перекатах еще идет шуга. Пожалуй, только здесь и услышишь...
Устюговская стоянкана Малом Такмаке
На Малый Такмак с Большого Такмаха Павел Прокопьевич Устюгов переселился в 1924 году и прожил на нем до 1933 года. Причиной переселения было большое количество посетителей столбистов, особенно по выходным дням. Тот покой, которым так дорожил П.П., конечно, нарушался и...
Feedback